— Как тебе? — весело спросила я у Егора.

Но он не отвечал. Я обернулась и увидела парня, растерянно державшего в руке телефон.

— Что-то случилось? — мигом испугалась я. В голову тут же полезли всякие дурные мысли.

— Да ерунду какую-то прислали, — задумчиво произнес Егор, — не думал, что наши фото с тобой вызовут такой ажиотаж.

— А что случилось? — спросила я, понимая, о каких фотографиях идет речь.

— Да какая-то девушка прислала сообщение, — подошел ко мне Любимов, протягивая телефон, — хочешь, почитай.

Я посмотрела в экран и замерла:

«Привет, Егор. Ты, наверное, не помнишь меня, но это и не важно. Вижу, ты сейчас счастлив. Однако мне хочется предупредить тебя, чтобы в дальнейшем тебе не было сильно больно. Твои отношения со Стефанией — не более чем очередной ее спектакль. Ты, наверное, думаешь, что это все было случайность? Ваша стенгазета, бесчисленные падения Стефы и все остальное? Нет, увы, но это все спланированная операция. Она намеренно влюбляла тебя в себя, чтобы потом разбить сердце. А знаешь, почему? Ей нужно было спасти театр. Она была готова на любое средство. Не хочу вдаваться в подробности, возможно, она тебе сама расскажет.

Ты думаешь, что и правда был ей интересен? Да она тебя ненавидит. Ты всегда был ей неприятен. Но вряд ли тебе когда-либо так казалось, видишь, какая она хорошая актриса?

Я хочу открыть тебе глаза. Надеюсь, ты поймешь, что такого человек, как Стефания Королева — не должен находиться рядом с тобой. Всего тебе наилучшего.»

— Представляешь, какой бред написали, — произнес Егор, — неужели за нами с тобой следили? Раз про стенгазету знают и про то, что ты падала. Причем тут театр? Наше общение с тобой спектакль? Вот у кого-то фантазия бурная.

— Угу, — нервно сглотнула я.

— Стеша, да не переживай ты так. Я удалю сообщение и заблокирую этот номер, все в порядке.

— Егор, — я посмотрела на парня, понимая, что дальнейшие мои слова, скорее всего, навсегда оттолкнут его от меня.

— Стеша, ты чего?

— Я и впряду…заключила сделку с одним человеком, — тихо произнесла я.

— Что? Ты хочешь сказать, что это все правда?

— Не все. Я тебя не ненавидела. Ну да, меня многое бесило, но я думала, что ты заносчивый и самовлюбленный, — затараторила я.

— Я не понимаю, причем тут театр?

— Нужно было найти людей для голосования, а у нее…у нее была аудитория. И мы договорились, что я…влюблю тебя в себя. Как бредово это звучит теперь, — я закрыла лицо руками,

— В обмен на голоса незнакомых людей?

— Театр надо было спасать!

— И ты решила…С чего ты вообще решила, что я в тебя влюблюсь?

— Я не думала, что это получится, — призналась я.

— Но получилось, — с явным сожалением произнес Любимов, — получилось…

— Прости меня, — я посмотрела на парня, — прости… Я…

— Ты наверняка сейчас думаешь о том, что я уйду и тогда плакал ваш спектакль, да? — горько усмехнулся Любимов, — поэтому и устраиваешь тут спектакль? А ты хорошая актриса, тебе явно нужно было поступать в театральный.

— Нет, я… Я больше не обманываю тебя, — сказала я, понимая, что вряд ли Егор теперь поверит мне. — Конечно, я волнуюсь касаемо премьеры, конкурса и всего остального, но… Это сейчас не главное.

— Да не переживай ты так. Я не собираюсь обиженно убегать, бросая всех, — поморщился парень, — спектакль мы отыграем.

— А потом?..

— А потом я уйду. У меня и своя жизнь есть.

— Футбол?

— Футбол, — кивнул Любимов, — кстати, спасибо тебе.

— За что?

— Олег рассказал мне, что вы приходили к нему. Футбол много значит для меня. И то, что я снова могу играть… В общем, спасибо.

Я слабо улыбнулась. Значит, Егор все-таки узнал о нашем с Женей добром деле. Жаль только, что ничего это особо не поменяет в наших с Любимовым отношениях.

— Так, кто тут у нас? Сладкая парочка, ой, простите, мы вам помешали? — воскликнула Зинаида, заходя в гримерку.

Следом за ней зашли Катя и Лена. Постепенно гримерка стала заполняться людьми. Вокруг все шумели, подбадривали друг друга, наносили грим, что-то обсуждали. В общем, обычное и такое привычное времяпрепровождение перед спектаклем.

И я была бы рада вновь ощутить этот восторг перед началом, однако мне теперь явно не до этого…

Я старалась не разреветься. Не хватало еще, чтобы косметика поплыла. Как мне тогда выкручиваться? До начала остались считанные минуты. Я сидела в гримерке, обхватив колени руками. Большая часть ребят ушла за кулисы. А я осталась ждать сцены, после которой будет мой выход.

Альбина заметила мое состояние и встревоженно спросила, что же случилось. Однако я не смогла придумать внятный ответ. К счастью, нас прервали, и девушке пришлось идти в кулисы.

Я написала Лере. Спросила лишь зачем она так поступила. Ведь я бы и сама рассказала обо всем Егору, но позже. На что она ответила:

«Раз уж ты поломала весь план, пришлось рассказать ему правду. Радуйся, что я всего лишь прислала ему сообщение, а то у меня была мысль опубликовать пост об этом. Тогда бы все узнали, какая ты у нас гениальная актриса.»

«Но ты бы и себя закопала»

«Плевать.»

Я не понимала сестру. Что с ней происходит? Да, она с детства любила всякие интриги, и частенько совершала, как мне кажется, не очень правильные поступки. Но то, что происходит сейчас, перешло уже все границы.

— Стефа, ты чего сидишь? — спросила Лена, заходя в гримерку. — Тебе сейчас выходить.

Надо же. Чуть все не испортила. Я вскочила с дивана и понеслась к кулисам.

На сцене я смогла отвлечься от своих проблем. Хорошо, как мне кажется, отыграла свою роль. По крайней мере, до появления Егора, а вернее, Царевича. Наш танец, где-то в глубине души, приносил мне дикую боль. Осознание, что это все происходит в последний раз, словно ножом раздирало мое сердце.

Однако в какой-то момент мне удалось переключиться. Я вновь была дочкой Бабы Яги, которая постепенно, в этом танце, влюбляется в Царевича. Касаться Егора было так приятно. До чего же я люблю эти прикосновения…  К ни го ед . нет

Сбросив за кулисами жуткий наряд, я вернулась на сцену. Царевич смотрел на меня с восхищением. Со стороны, я бы точно поверила, что он влюблен в меня.

А ведь Егор признался, что влюбился в меня. Надо же, влюбился… В меня…

Находясь за кулисами, я боялась посмотреть на Егора. Боялась его осуждающего взгляда или чего хуже — равнодушия.

***

На поклоне нас встречали громкими овациями. Это был первый раз за вечер, когда я искренне улыбнулась.

— Мне кажется, мы победим, — сказала Альбина, когда мы вернулись в гримерку, — я видела лица судей, им явно понравилось наше выступление.

— Хочется в это верить, — закивала Зинаида.

— Как ощущения, Егор? — обратился к нему Женя. — С почином тебя, кстати.

— Спасибо, — улыбнулся он, — ощущения непередаваемые.

— Есть разница между сценой и полем?

— И да и нет.

— Это как? — удивилась Лена.

— Ну, на поле…Там, конечно, атмосфера другая, и деятельность тоже. Но там, как и здесь, ты в команде. И ты делаешь свое дело… В общем, есть что-то общее. Эмоций хватает и там, и там.

— Хорошо, что тебе понравилось, — кивнул Костя, — если все выгорит, после праздников будем готовить новый спектакль.

— Ух ты, идеи уже есть? — встрепенулась Катя.

— Есть, но пока не скажу.

— Мы же еще хотели отметить на январских, — напомнила Катя.

— Надо сначала узнать результаты. А то вместо отмечания победы, будем прощание с театром устраивать, — ответил ей Костя.

— Да все хорошо будет, кто, если не мы? — попытался поднять боевой дух брата Женя.

— Игорь там про какой-то коллектив говорил, — встряла Лена.

— Лена! Я тут поддержать пытаюсь, — возмутился Женя.

— Ребят, спасибо вам за все. Мне правда понравилось, — вновь заговорил Егор.

Я ощутила, что он так прощается с нами. Конечно, чего ему тут делать.