— Хорошо.

Створки лифта отворились, и мы вышли в холл. Егор потянул меня к двери сто тридцать седьмой квартиры и нажал на кнопку звонка. Я замерла. Значит, он живет не один. А с кем? Неужели мне придется познакомиться с его родителями? И что я им скажу? «Здравствуйте, я очередная девушка (хоть это и не так) вашего сына? Пришла посидеть у вас дома без штанов? Может быть, одолжите мне что-нибудь на время?»

— Может я пойду? — осторожно спросила я с опаской поглядывая на дверь.

— Куда? — не понял Любимов.

— Домой, — прошептала я и на всякий случай добавила, — к себе.

Егор ответить не успел, так как дверь в квартиру отворилась. В проеме я увидела женщину в милом плюшевом халате.

— Егорушка, ты уже пришел домой? Так рано? — удивилась она, — ой, ты не один. Добрый день, я Олеся Владимировна. Что же это я вас на пороге держу? Проходите.

Мы с Егором не сказали ни слова, только послушались женщину и вошли в квартиру.

— Мы ненадолго. Это Стеша. Она занимается в театре, я тебе говорил, — последнюю фразу Егор почему-то произнес слишком быстро, и взглянув на маму, продолжил, — она упала с нег, нужно высушить одежду.

— Ой, ну хоть не травмировалась? Как же я боюсь всех этих травм, за Егора каждый раз переживаю, — испугалась Олеся Владимировна.

— Нет- нет, все в порядке, — почти шепотом ответила я.

— Ну хорошо, — закивала женщина, — сейчас найдем во что переодеться.

Мне хотелось спросить у Любимова, кем приходится ему эта женщина. Я смутно помню его маму, но она явно выглядела иначе.

Мы прошли в комнату Любимова.

— Какая милая женщина, — сказала я.

— Да, Олеся хорошая, — кивнул Егор и ответил на мой немой вопрос, — она моя мачеха.

Я посмотрела на Любимова. Неловко спрашивать у него о его семье. Все же, это личное дело. Кто я такая, чтобы копаться в его белье?

— Тук-тук, можно? — спросила женщина, находясь по ту сторону двери.

— Да, — ответил ей Егор.

— Стеша, я тебе тут принесла костюм домашний, чтобы ты переоделась. Егор, ты покажи потом гостье, куда нужно повесить джинсы. Вы голодные? Я могу обед подогреть.

Я действительно хотела есть, но признаваться в этом мне было почему-то неловко. Благо Егор взял эту участь на себя:

— Да, поесть не помешало бы, да, Стеша?

— Угу.

— Вот и хорошо, — обрадовалась Олеся Владимировна, — скоро все готово будет.

Сказав это, она буквально выпорхнула из комнаты и направилась в одну из многочисленных комнат квартиры Любимовых.

— Ну что, переодевайся, — нарушил молчание парень. — Надо еще чтобы твои джинсы успели высохнуть.

Я удивленно подняла бровь. Насчет переодевания, мысль, конечно, здравая. Вот только… Не при Егоре ведь делать это. Пусть сначала выйдет из комнаты или покажет, где я могу переодеться. Любимов, кажется, понял причину моей реакции и со смехом добавил:

— Ну конечно я выйду, Стеша. Переодевайся спокойно.

— Спасибо, — буркнула я в ответ.

Егор подошел к двери, медленно переступил порог, и обернулся:

— Но если хочешь, чтобы я остался, ты только скажи…

— Не дождешься, — сказала я и захлопнула дверь перед его носом.

— Ладно, понял, — донеслось с той стороны двери.

— Понятливый какой, — проворчала я.

— Что ты говоришь? Плохо слышно.

— А ты не подслушивай! — ответила я и на всякий случай добавила, — и не подглядывай!

Я благополучно переоделась в домашний костюм и открыла дверь. Любимова на горизонте видно не было. Куда же он делся? Ходить по квартире и искать парня, мне не хотелось. Как-то неловко одной блуждать тут. Но ведь времени остается все меньше и меньше, проще было поехать домой и переодеться, чем прохлаждаться просто так… Хоть мне было жутко интересно оказаться в этой квартире.

— Переоделась? — спросила Олеся Владимировна, подходя ко мне.

— Да, — с улыбкой ответила я, — только не знаю куда повесить джинсы…

— Пойдем, покажу тебе, — кивнула она. — Егору позвонил отец, так что скорее всего он говорит с ним в кабинете.

Мачеха Егора показала мне, где находится сушилка. Я аккуратно разместила на ней свои джинсы, боясь обжечься.

— Можешь уже идти за стол, я еду подогрела, — сказала мне Олеся Владимировна.

— Хорошо, спасибо, — смущенно ответила я. Без Егора я чувствовала себя неловко, но доброта женщины помогала мне ощутить себя чуточку увереннее.

Мы прошли в просторную и светлую столовую. Я уселась на стул, и оглядела большой круглый стол. Интересно, сколько людей за ним помещаются? Может быть, в квартире частенько обитают гости? Для нас двоих этот стол был каким-то слишком уж гигантским.

Олеся Владимировна поставила передо мной глубокую тарелку. Аромат грибного супа мгновенно распространился по комнате. Я замерла в ожидании Егора.

— Ты ешь, ешь, не жди его. Поговорит и придет, — махнула рукой женщина. — А еда остывает.

Суп был восхитителен. О чем я почти сразу же сообщила Олесе Владимировне. Она, услышав это, обрадовалась.

— Егор не особо сыплет комплиментами по поводу еды. Придет, быстро все проглотит и бежит в свою комнату, — вздохнула она. А Колю приходится заставлять есть.

Я непонимающе уставилась на женщину. Настолько я помню, отца Егора зовут Михаил. Михаил Андреевич.

Олеся Владимировна поймала мой взгляд и продолжите:

— Коля — это мой сын, младший брат Егора.

Точно. Любимов ведь сегодня говорил про брата.

— Коля любит брать пример с Егора. Во всем ему подражает. Даже футболом захотел заниматься. Миша этому рад, а я же понимаю, что теперь мне придется бояться за них двоих. Все эти травмы…

— Да, Егор говорил, что он часто травмировался.

— Это ужас полнейший! Я каждый раз валерьянку пью после его очередного ушиба или еще чего похуже. С одной стороны, я даже рада, что его отстранили.

Егора отстранили? Хотя, я могла догадаться, ведь не зря его не выпустили на поле. Да и в ДК, когда речь зашла о футболе, Любимов выглядел расстроенным.

— Ты ведь знаешь об этом? — спросила она.

— Угу, — кивнула я и чтобы избежать дальнейших расспросов, откусила большой кусок свежего хлеба.

— Я сама пеку хлеб, — сказала женщина и вновь перевела тему, — Егора, конечно, жалко. Он так тяжело переживает отстранение. Хорошо, что теперь он занимается в театре. У него там какая роль? Принц вроде?

— Царевич, — поправила я Олесю Владимировну.

— Точно, Царевич, — закивала она. — Надеюсь, у Миши получится, и мы все вместе придем посмотреть спектакль. Это ведь возможно?

— Да, конечно, у нас вход всегда свободный.

— Вот и отлично. Когда премьера?

— 30 декабря.

— О, надо же, совсем скоро. Раньше только футбольный матч, но теперь вообще не понятно, нужно ли туда идти или нет. Мы с Колей обычно не пропускаем их, но в прошлый раз Егор сказал не приходить.

— Он не вышел на поле, — зачем-то сказала я.

— Да, я так и предполагала. Егор тогда вернулся домой чернее тучи. Я испугалась, что могло с ним случиться. Потом уже узнала у своей подруги, она работает в вашем универе в деканате. Она сказала, что Егора отстранили.

— Для него это удар?

— Еще какой. Да и причина странная… Тренер какой-то непонятный, всяким слухам верит.

— Слухам?

— Ну, там наговорили что-то бредовое, про какую-то девушку, которую якобы обидел Егор. Но я это не верю, его оболгали.

Плохо она знает Любимова, он тот еще бабник.

Значит, Егор насолил тренеру? Видимо, Лера далеко не единственная, кто страдает из-за разрыва. Сколько же девушек у него было? И зачем я вообще во все это ввязалась?

Порой мне казалось, что я знаю двух Егоров Любимовых. Один — бабник, разбиватель девичьих сердец, самодовольный нахал… В общем, тот еще фрукт. А другой — хороший, добрый парень, который стремится помочь и поддержать в трудную минуту. И я не могу понять, кто из них настоящий.

Наконец в столовую вошел Егор. Увидев, что я уже ем, он улыбнулся.