— Это шутка такая, да? Ты хоть сама понимаешь, что мне тут предлагаешь? — я с удивлением посмотрела на Леру.

— А что такого? — захлопала ресницами она, — ты ж у нас актриса, вот я и предлагаю тебе сыграть роль. Не одних же тебе кикимор и снегурочек играть. Или с такой серьезной ролью ты не справишься?

— Ну ты и сравнила! В ДК на сцену выйти — это одно, влюбить в себя одного из самых популярных парней, так еще и самого главного бабника универа — это, моя дорогая сестренка, совсем другое.

Я надеялась, что Лера меня поймет. Ну в самом деле! Проучить она его захотела, а я тут причем? Актриса… Ну да, актриса любительского театра, который вот- вот закроют! Я, конечно, очень люблю это место и хочу спасти его всеми силами, но соглашаться на условия двоюродной сестры для этого, кажется, мне чем-то за гранью.

— Значит, не так уж тебе этот твой театр и дорог, — деланно вздохнула Лера, — а я ведь и вправду думала тебе помочь.

— Если хочешь помочь, то просто помоги, — буркнула я в ответ. — А не проси меня невесть о чем.

— Ну пойми, сестренка, — лицо Леры вновь приобрело наигранное добродушие, — кроме тебя мне никто не сможет помочь. Тебе всего-то нужно пару раз с ним увидеться, погулять, может в кафешку сходить или в кино. Только свидание, ничего большего.

Я поежилась, представив себя на свидании с Любимовым. Нет уж, этот парень точно не в моем вкусе. Противный, заносчивый, самовлюбленный. Как будто на нем свет клином сошелся! Единственный и неповторимый? Угу, как же, таких как он по городу тысячи ходят. И надеюсь, что ни с одним из них меня жизнь никогда не сведет…

— А потом ты его бросишь. И его самолюбие будет задето, — с долей злорадства произнесла сестра.

— Я все равно не понимаю, зачем тебе это нужно.

— Надо поставить его на место! Ну разве тебе плохо от этого? Справедливость восторжествует, а ты продолжишь заниматься в своей самодеятельности.

— Ты ведь не можешь мне гарантировать, что все получится?

— Как и ты мне, — пожала плечами Лера, — но я сделаю все, что смогу. А я могу многое, уж поверь.

Вчера я узнала, что мой театр под угрозой закрытия, а сегодня Лера предлагает свою помощь в обмен на охмурение Егора Любимова. Может быть, мне все это снится или я схожу с ума?

— Поверь, сестренка, — не успокаивалась она, — ты только в плюсе будешь, у меня много подписчиков, я выложу пост, мы сможем создать резонанс. Да если постараться, можно и спонсоров найти, думаю, новые костюмы и реквизит вам лишними не будут, да?

— Ты правда думаешь, что это возможно? — с надеждой в голосе спросила я.

— Еще как, — кивнула Лера. — Двадцать первый век на дворе, с помощью интернета можно столько всего добиться!

— Я согласна, — быстро произнесла я, боясь передумать.

Знала бы я, к чему приведет это мое решение, возможно, так бы и не торопилась с ответом…

Несколько дней назад…

Я как обычно спешила в свой любимый дом культуры на репетицию. Подготовка к новогодней сказке, в которой я играю дочку Бабы Яги шла полным ходом. Обожаю эту предновогоднюю суету! До праздника, как и до показа, осталось всего две недели. Но нам еще нужно было как следует ко всему подготовиться.

Я вбежала в холл, наскоро поздоровалась с вахтером, и поспешила в актовый зал. Сегодня меня задержали в универе, поэтому я сильно опаздывала на репетицию. Наверное, там уже все собрались на прогон первого действия.

Но чем ближе я подходила к дверям, тем больше удивлялась. Так странно, репетиция должна идти уже двадцать минут, но из зала не раздавалось ни звука.

Я вошла внутрь и увидела ребят. Они сидели молча, с поникшими лицами.

— Всем привет! Что случилось? — тут же спросила я.

— Ох, Стефа, — запричитала Зинаида Ивановна, увидев меня, — горе — то какое! Ох, горе…

— Ну что Вы так драматизируете, напугаете еще Стефу, — остановил ее Женя, — Стеф, горя нет. Но есть печаль. Как-то так.

Я переводила взгляд с одного участника театра на другого. Все они выглядели крайне расстроенно.

— Я ничего не понимаю, что происходит вообще?

— Наш театр закрывают, — ответил мне Женя, опустив голову. — Все. Конец.

— Как — закрывают? — с ужасом спросила я.

— А вот так, новая метла по-новому метет, — всхлипнула Зинаида.

Открылась дверь и вскоре в зал вошел Костя, наш режиссер, и его жена Мира.

— Я кое — что узнал, — сказал он, подходя ближе.

— Нас не закрывают? — обрадовалась Лена, — это была ошибка, да?

— Нет, не ошибка, — вздохнул Костя, — но у нас есть шанс. Как бы есть…

— И какой же? — спросил Женя.

Костя помедлил с ответом. Оглядев всех присутствующих, и наконец, со вздохом проговорил:

— Если мы сможем работать автономно, то сможем сохранить «Луч солнца».

— Ничего не понимаю, — пробормотала я. — Что случилось-то?

— Стефа, ты не в курсе еще? — спросил Костя.

Я отрицательно помотала головой. Увидев мою реакцию, он кивнул и стал рассказывать теперь уж лично мне о судьбе нашего любительского театра. По ходу его повествования, мне становилось все хуже и хуже. Женя, брат Кости, даже сказал, что я побледнела. Ну, а как тут спокойно реагировать на ужасающие новости?

В начале учебного года наш ДК выкупил какой-то бизнесмен. Ну выкупил и выкупил, нам-то какое дело? Так подумала я, да и не только я, когда об этом стало известно. Прежний хозяин дома культуры, такой же бизнесмен, только в другом направлении, никак нас не ущемлял, позволял ставить спектакли, исправно платил зарплату нашему режиссеру Косте и даже иногда выделял средства на костюмы. Редко, но все же лучше, чем ничего. Но, видимо, дела у него шли не очень хорошо, и в конце концов, он от ДК решил избавиться.

Новый учредитель дома культуры Павлов Василий Глебович, поначалу никаких изменений в работу ДК не вносил. До недавних пор. Ему показалось, что большинство кружков не рентабельны. Простыми словами — они были бесплатны и не приносили бизнесмену никакой прибыли. Одни сплошные убытки. Мероприятия, проводимые в ДК так же проходили на безвозмездной основе. Поэтому на собрании Косте и другим руководителям кружков, сообщили, что с нового года их ждут изменения.

Если студия не будет приносить доход — руководитель ее попадает под сокращение. И все. Плакал наш Луч Солнца.

— Но мы можем платить за занятия, — предложила я, услышав об этом.

Я готова отдавать все свои карманные деньги, пойти на подработку после учебы, только бы сохранить свое любимое место. Весь наш коллектив был такого же мнения, но Костя нас огорчил, сказав, что этого все равно будет мало.

— Нас не много. Большую сумму мы не потянем, — покачал головой он, — мне безумно приятно, что вы хотите помочь, но не будете же вы своими силами собирать на аренду и мне на зарплату. Я не могу этого допустить.

— И как быть? — всхлипнула Зинаида, — неужели все так закончится? Оборвется?…

— Ну почему оборвется, новогоднюю сказку нам разрешили доиграть, — попытался утешить ее Костя.

— А потом все? — я не могла поверить в это.

— Если к новому году мы соберем платные заявки на участие, найдем возможность ставить платные спектакли, в общем, сможем раскрутить наш театр, то сможем остаться на плаву. Но вы же сами понимаете, за четыре года работы, мы многого из этого не добились, а уж за пару недель так тем более.

— Но нам нужно попытаться, — Катя вскочила с кресла, — что — то придумать!

— Давайте покажем хороший спектакль. Это будет лебединой песней нашего театра.

— А потом что? — нахмурилась Лена.

— А потом…Да что потом? На завод пойду, мне семью кормить надо, — сказал Костя и посмотрел на свою беременную жену.

— Нет, Костя, надо бороться, — не согласилась Мира.

— Поддерживаю и удваиваю, — закивал Женя.