Увидев нас, глаза ее задрожали и наполнились надеждой. Она вскочила с трона, подбежала. Зрачки пробежались по нам, восторженно задержались на Наде, но потом вновь померкли.

— Олов? — спросила она дрожащим голосом.

Я виновато опустил голову. Когда поднял, заметил в глазах львицы слезы. Она обняла дочь, но грусти в ней не убывало. Рядом Грэйги горячо обнимал своего сына Наталя. Я слышал его горестные, взволнованные всхлипывания и что-то о том, что других детей у Советника нет.

— Я видел вашего сына, княгиня, — сказал я своим самым печальным тоном. — Но, боюсь, сейчас он во власти колдуньи Власты. Она ускользнула от нас.

— Значит, она не обманула. — Морда княгини сморщилась в озлобленную и в то же время отчаявшуюся.

— Власта? Она была тут? Что она сказала?

— Примчалась вчера вечером, — кивнула Воля, усаживаясь обратно на трон. — Заявила, что Олов в ее власти. Показала его игрушку — деревянный меч. Иначе Урий отказывался верить.

— Когда она сбежала, вашего сына при ней не было. Я надеялся, что он окажется среди прочих пленников. Но, видимо, она заранее упрятала его в другое, более надежное место.

Княгиня закивала, на морде отразилась благодарность.

— Я рада, что ты спас Надю. Урий был вне себя от ярости, когда нам доложили, что видели, как она влезла в аномалию. — Она грозно глянула на дочь. Надя поежилась. Наталь уже покинул зал, и ей негде было искать моральной поддержки.

— Они выкрали Наталя, матушка!

Княгиня открыла пасть, явно намереваясь хорошенько отругать свое непослушное и своенравное чадо. Но меня беспокоило другое.

— А где князь? И воевода Турванд? Мне нужно многое рассказать им.

— Где же еще они могут быть? — удивилась Воля. — Олов у колдуньи. К тому же она заявила, что Надя заперта в мире аномаликов и только она может извлечь ее. Урий вынужден был подчиниться ее условиям. Рано утром войско Фортецкого княжества двинулось к границам Ромского.

— Мне нужно догнать их! — горячо воскликнул я. — Возможно, удастся найти другой способ вернуть Олова.

— Мы можем дать коня, — влез в разговор Грэйги.

Но княгине мои слова не понравились.

— Другой способ? Любой другой способ может погубить моего сына и оставить Фортецкое княжество без наследника.

— А если ваш муж погибнет в бою, а колдунья предаст? — возразил я.

— Думаю, я поспешил с обещанием дать коня, — тут же добавил Грэйги, задумчиво почесывая лоб.

Княгиня тоже задумалась.

— Грэйги! — требовательно произнесла она. — Распорядитесь, чтобы Льву выдали коня. Быстрого и выносливого.

— Но княгиня! — Глаза волка заметались. — Нет у нас быстрых коней. Война ведь. Все лучшее забрало войско. Думаю, Льву лучше отправиться пешком.

— Пешком он догонит их нескоро. Скорее раньше начнутся сражения. Выдайте хоть какую-то лошадь. — Она переключилась на меня и поднялась с трона. — Воевода Турванд движется вместе с арьергардом. Ты успеешь нагнать его еще сегодня. Я объясню путь их следования.

Через полчаса я поскакал прочь от Фортеца на кляче, которой не позавидовал бы и Дон Кихот Ламанчский. Тело иссохшее, а ноги кривые, отчего она периодически спотыкалась. Но все же она несла меня, и задолго до вечера я нагнал группу всадников-медведей с лиловыми плащами и повозку.

Как и заверила княгиня в группе, что оказалась позади войска Фортецкого, был воевода Турванд. Когда они заметили, что я нагоняю, их отряд развернулся. В руках воинов сверкнули клинки.

— А ну стой! — заревел черный медведь, поднимая огроменную секиру, выдвинувшийся вперед. — Кто такой?

— Турванд. Ты чего не узнаешь? — усмехнулся я, но на морде медведя я заметил, что он уже разглядел и опознал меня.

Не меняя выражения морды, он спешился. Так же поступил и я. Довольный, что нагнал войско, пусть и только хвостовую его часть, я протянул медведю открытую ладонь. Турванд тоже воспользовался рукой, но не так.

Его кулак мощно врезался мне в лоб. Оглушенный, я плашмя брякнулся на землю.

Вот это приветствие у зверолюдей!

— Вяжи его, ребята, — скомандовал Турванд.

Через пять минут я не просто был связан, но и болтался вниз головой под высоким дубом.

Кровь приливала к голове, ноги немели, но мои призывы снять меня с дерева, развязать и нормально поговорить были проигнорированы. Медведь ходил мимо меня взад и вперед и кипел от гнева.

— Лазутчик! Предатель! Диверсант!

— Ерунда какая-то, — попытался возразить я.

— Ты вызвался спасти Олова, а что вышло?

— В этом я, конечно, провалил задание, но…

— Выслать тебя вперед, передать князю или…?

— Это хороший план, — я попытался кивнуть, но, будучи привязанным вверх ногами, делать это не очень удобно.

— Или лучше прикончить тебе здесь и сейчас? — Возле моей головы появилось лезвие секиры. — Все равно Урий прикажет казнить тебя.

— За что? — запротестовал я. — Я что? Нарушил какой-то ваш закон?

— Ты предал нас. Уронил мою репутацию перед войском!

Секира придвинулась. Я уже отчетливо видел свое обеспокоенное отражение в блестящей гладкой стали. Вспомнилось, как Власта мучила Надю.

— Вообще-то я спас его дочь.

— Погубил ее! — яростно взревел Турванд. — Из-за тебя она оказалась в мире аномаликов.

Тут меня такое зло взяло — стало плевать, что этот черный медведь со мной сделает. Убьет? Ну и хрен с ним. Помогай после этого людям, пусть они и звери. Я ощутил, как кровь сильнее прильнула к голове. И дело оказалось не в положении тела. Злоба заставила кровь хлынуть к лицу. Мои щеки буквально горели от ярости.

— Ты совсем спятил, кретин? — заорал я во всё горло.

— Заткнись! Нам доложили, что она забежала в аномалию неподалеку от той, в которую вошел ты. Скажешь, не при чем?

Меня перекосило. Кто у них за аналитику отвечает вообще?

— И как ты себе это представляешь? — продолжил я орать. — Я что? Подговорил ее?

— Откуда я знаю? — На последнем слове Турванд чуть сбавил тон.

Ага, глупец, задумался наконец? Надо дожимать и прекращать этот цирк-шапито.

— А может, я соблазнил ее?

— Ну это вряд ли. — Голос его совсем скис.

— Может, подкупил? Пообещал ей деньги? У меня же в этом мире целое состояние, да?

Турванд понуро молчал. Секира опустилась возле ног и уже не казалась угрожающей.

— А еще есть вариант, что она сама это сделала по дурости своей, — закончил я.

— Снимите-ка с дерева этого… этого… — Он задумался. — Короче, снимайте.

Медведи развязали веревку, перекинутую через длинный толстый сук, с которого я свисал. Двое других подхватили меня, чтобы я не шмякнулся, и сразу же освободили от пут. Я уселся на земле и принялся растирать онемевшие конечности.

— Урий вне себя от ярости. Он уверен, что ты все подстроил. Что ты как-то связан с аномаликами. А потом еще услышал, как мужичье, что повязало тебя в первый раз, голосило в духе: «Мы же говорили, мы же предупреждали, нас никто не послушал…».

— Один дурак сказал, другой поверил, — проворчал я, поднимаясь на ноги.

— Ну да, — грустно кивнул Турванд. — Значит, она сама сунулась в лапы ведьме.

— В ее лапы она не угодила и… — Я предостерегающе поднял палец, так как медведь уже хотел что-то возразить. — И заперта в Мрак-мире не осталась.

— Мрак-мир? Так он называется? — Турванд почесал мохнатое ухо. — А что тогда с княжной?

— Дома, вместе с другими пленными Власты.

Глаза Турванда восторженно блеснули.

— И Олав?

Теперь уже я почесал свою голову, а заодно и опустил ее.

— Вот насчет княжича пока непонятно, — с грустью был вынужден признаться я. — Среди прочих его не оказалось. Но и с колдуньей в момент ее бегства его не было.

— Странное дело.

— Мы должны остановить войну, — сказал я.

— Ну не знаю, — Турванд пожал плечами. — По мне, так это самый простой способ прекратить эти безобразия. Разгромим Портия, получим Олова и вернемся восвояси. У Ромска так и так перед нами должок. Они ведь хотели в войну поиграть.