— А одежда? Еда? Откуда все появляется? Бензиновый генератор откуда? — допытывался Владимир. — Чем детей лечат?

— У беглых есть связи в крупных посёлках и городах, вот и достают нужное, — пожал плечами старшина. — Мы не задаёмся такими вопросами. Наше дело — мыть золото и семьдесят процентов отдавать варнакам.

— Сами как здесь очутились?

— Да всё так же — на авось решили проскочить. Думали, в верховьях золотишко намоем по-быстрому, а на деле попали в кабалу. Уже два месяца здесь. Эти-то шарахаются по берегу, выискивают таких же шустрых, как и мы.

— Знаете, что этот район небезопасен, а всё равно лезете, — покачал головой князь, поражаясь человеческой глупости, помноженной на алчность. — А вам известно, что все эти земли теперь под моей властью? И что теперь я ваш прокурор и судья?

Все пятеро рухнули на колени и заголосили, прося прощения. Дескать, бес попутал, под руку шептал, да и жить как-то надо. Обычная практика: чувство вины заглушать искренним раскаянием и жалобами на худую жизнь, умело прикрываясь детишками неразумными.

— Сколько сейчас бандитов в поселке?

— Семеро. Костыль-то, поди, отходит. На медведицу с дитём наткнулся, потрепала сильно, — ответил старшина. — Остались шестеро. Трое неделю назад ушли в Тобольск.

— То есть, кроме них, каторжан больше нет? — уточнил Никита.

— Нет, — старшина мотнул головой, и следом за ним закивали остальные.

— Отведите их в отдельную заимку, — приказал Строганов двум бойцам и взялся за рацию. Связавшись с постами, дал команду сниматься с места и возвращаться в поселение. Раз нет никакой опасности, лучше всего держать отряд в одном месте. Посмотрел на Никиту, проворчал недовольно: — И как теперь быть? Места здесь глухие, за каждой артелью не уследишь. А золотишка здесь, я так понимаю, очень много.

— Выход один, брат, — волхв присел рядом с князем, задумчиво потёр щеку, заросшую щетиной. — Чтобы охватить контролем все свои земли, нужно ставить фактории, провести между ними дороги, обеспечить устойчивой связью с Турским. Дома держать «летучий отряд», натасканный на операции быстрого реагирования.

— Без вертолетов не обойдусь, — заметил Владимир. — Хотя бы парочку. А фактории — это хорошая идея. Кстати, ты бы тоже мог со своей стороны создать цепь рабочих поселений. Если сможем реализовать идею, то лет через пять здесь будет спокойно, люди потянутся в поисках хорошо оплачиваемой работы.

— Надо подумать, — улыбнулся Никита. — Видишь, сколько работы впереди, стоит только копнуть глубже. Ну что, допросим злодеев, пока коптер не прилетел?

— Пришло подтверждение от князя Строганова, что сообщение принято, вертолёт вылетел полчаса назад, — тут же откликнулся Макс, елозя пальцем по экрану планшета.

— Тогда у нас есть время вдумчиво побеседовать с каждым клиентом, — Никита глубоко вдохнул в себя бодрящий таёжный воздух с нотками сырости и густой хвои. — Нагаец, веди сюда первого, кто уже очнулся!

Петербург, июль 2016 года

Князь Балахнин в последнее время ощущал странное возбуждение от приближающегося события, связанного с родами девицы, с которой так неосторожно поступил старший сын. Сама Марина волновала его гораздо меньше, чем ребёнок, который должен был появиться на свет буквально на днях. Возьмет ли он Дар от отца или останется никчемным магическим полукровкой?

Буян — волхв Рода — уже несколько суток не вылезал из деревеньки с забавным названием Мышки, куда отвезли Маринку и одну из повитух. Ежедневные отчеты по телефону пока не баловали информативностью. «Без изменений», — Буян был немногословен. По-хорошему, девицу надо было устроить в роддом во избежание в будущем проблем с ребёнком и молодой матерью. Тем более, закон прямо указывал, что повитухи, не имеющие медицинской лицензии, очень рискуют схлопотать срок. А если при этом умрёт роженица — и каторга маячит. Поэтому Алексей Изотович заранее договорился с директором земской больницы в Колпино (пообещав ему похлопотать за небольшую усадьбу под Петербургом), чтобы в метрике ребёнка было указано официальное медицинское заведение. Повитуха, кстати, лицензию имела. С такими вещами Балахнин не шутил. Любая ошибка может привести к фатальным последствиям, а князь очень многое поставил на это событие. Даже Илья ничего не знал. Да он и забыл, скорее всего, кто такая Марина. Была горничная, да вдруг исчезла из дома. Разве что дочка Ирина с подозрением спрашивала, не случилось ли чего неприглядного с горничной. Женщины более восприимчивы к подобным казусам. Она ведь знала о связи непутного братика Илюши со смазливой служанкой. Вполне естественно беспокоится о судьбе Марины. Князь уверил дочь, что всё в порядке.

Впервые за долгое время Буян позвонил ранним утром, даже птицы еще не распелись, дожидаясь, когда предрассветные сумерки уступят место первым лучам солнца. Князь подспудно ждал этого звонка, поэтому проснулся мгновенно, накрывая телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, ладонью. Жена беспокойно заворочалась, но не проснулась.

Накинув халат, Алексей Изотович протопал босой в ванную комнату, тихо закрыл дверь, щелкнул замком. Так надёжнее.

— Говори, — он прижал телефон к уху.

— Разродилась Маринка, — глухо произнёс волхв. — Мальчишка, бутуз крепкий, здоровый. Мать в порядке. Что мне делать? Везти их в Колпино?

— Не суетись, — откликнулся князь. — Время раннее, Костромцов ещё на работу не вышел. Я через пару часов с ним свяжусь, предупрежу. Потом тебе дам инструкции. Напомни повитухе, чтобы она не вздумала никуда улизнуть. Вместе поедете, проведёте все необходимые мероприятия для легализации родов. Это условие доктора.

— Понял.

— Устроишь девицу, возвращайся в Петербург. Здесь поговорим.

— Понял, — повторил Буян и отключился.

Балахнин широко зевнул и вдруг понял, насколько его измотало нервное напряжение, державшееся последний месяц. Теперь бы не подкачала кровь Ильи, дала мальчонке толику Дара. А может, и не толику, хотя бы наполовину. Буян сможет поднять уровень магии, он сумеет. Впереди маячили серьёзные перспективы вывести породу одарённых людей, как бы это не звучало двусмысленно и грубо, не по праву крови, а с помощью магических манипуляций. А разве евгеническая программа, особо не афишируемая в обществе, не помогает дворянам улучшать родовые способности? Ведь это такая же лаборатория, где происходят вещи, порой не совместимые с человеческими добродетелями. Так же бракуют, отбрасывают возможности, рушат надежды и мечты молодых людей, полюбивших друг друга по зову сердца, а вместо этого бездушная машина вдруг выявляет некие несоответствия в магических алгоритмах.

Если можно одним, значит, позволительно и другим.

Зачем князю Балахнину понадобились такие игры не только с природой, но и с государственной системой, он и сам пока не мог дать ответ. Возможно, когда-нибудь вокруг него сконцентрируется определённый круг даровитых (да, так будет справедливее по отношению к тем, кто получает искру от родителей) людей, способных изменить ход истории, сбросить замшелость с системы, опирающейся на древнем фундаменте взаимоотношений. Алексей Изотович не считал себя идеалистом, порой сходился в жёстких баталиях с теми, кто его так называл. Но в планах у Балахнина присутствовали идеалистические нотки. Он хотел видеть Россию, возвышающуюся над дряхлой и коварной Европой не только с помощью силы, а в сочетании со многими другими факторами. И вот такие люди, вроде родившегося внука (пусть и бастарда), станут опорой обновлённого государства. Как ни парадоксально, Никита Назаров может возглавить эту волну.

Так что князь Алексей Изотович вправе собой гордиться. Уметь видеть в людях такие способности, о которых никто не подозревал, даже они сами — это достойный дар.

— Кто звонил? — сонно спросила жена.

Балахнин задумчиво сидел на краю постели, не зная, то ли лечь досматривать сны, то ли спуститься в столовую и приготовить себе кофе. Еще слишком рано, кухарки спят, можно чуток побыть самостоятельным.