— Знаю, тебе будет трудно в это поверить, но мы с Софией были безумно влюблены друг в друга. Это не был брак по расчёту или что-то, к чему я принуждал её. Мы познакомились в универе. Она знала, кто я такой. Она понимала, кем я являлся. Для неё это не имело значения. София настаивала на том, что во мне есть что-то хорошее, и, глядя на неё, я сам мог в это поверить. Мы провели пару замечательных лет наедине. Потом она забеременела. Она боялась, что я разозлюсь. А я был безмерно рад. Зои родилась без осложнений, и этот момент стал одним из самых невероятных в моей жизни. И ещё четыре года мы жили в блаженстве. — Я глубоко вздохнул, глядя на луну, поднимающуюся над горизонтом. Сегодня вечером будет полнолуние — время, когда в таком городе, как Новый Орлеан, преступность достигает своего пика.

Рэйвен сжала моё колено, возвращая меня в нужный момент.

— Тебе не обязательно продолжать.

— Я должен сделать это ради нас обоих. Она никогда не требовала от меня многого. Была учительницей в средней школе. А я никогда не приносил работу домой. Тогда за ней следил мой телохранитель, я делал всё возможное, чтобы она об этом не узнала. Всё, о чём она просила, — это чтобы мы раз в месяц ходили на свидания. Вот и всё. Она знала, что я много работаю, и её это устраивало. Я дал и сдержал это обещание. Обычно я делал это, не сопровождая себя солдатами. Всё всегда было хорошо.

— Пока что-то не случилось.

— Да, — ответил я, взяв Рэйвен за руку и поцеловав её ладонь, прежде чем прислониться спиной к лестнице. — Бизнес принял непростой оборот, неожиданный враг создал проблемы, в том числе устроил пожар на одном из наших складов, что почти помешало мне прийти на наше свидание. Мне повезло, мой брат вмешался, потому что знал, насколько это для меня важно. Ладно. Была среда. Зои осталась с моей сестрой, и мы сходили на ужин и в кино. В тот вечер она была немного неугомонной, и, когда мы шли к машине, мы почти всё время целовались. — Я рассмеялся при этой мысли.

Рэйвен подплыла ближе и, наконец, остановилась рядом со мной на лестнице, по-прежнему молча.

— Выстрел раздался ниоткуда. Одна пуля попала ей между глаз. У меня не было времени попрощаться с ней или сказать, что я люблю её. Она исчезла за долю секунды.

— Боже мой, — вздохнула Рэйвен. — Мне так жаль.

— Я разрывался на части, отчаянно желая броситься в погоню за убийцей, но мне нужно было остаться с ней. Этот ублюдок сбежал.

— Власти его нашли?

— Мой отец не позволил вызвать полицию. В то время он был Доном семьи. Что он говорил, то и делали. Он послал людей выяснить, кто несёт за это ответственность.

— Но его так и не нашли.

— Нет, хотя у всех в семье были определённые подозрения, доказать это так и не удалось. Я годами злился на отца, но он пытался. Его реакция была основана на старых методах, которым его научил мой дед. Встав у руля, я поклялся, что всё будет по-другому. Так и есть, но я превратился в мужчину, пытающегося быть лучшим отцом-одиночкой, каким только могу быть. Я потерял себя. Я так долго хотел отомстить, что это было почти всё, о чём я мог думать. Но была Зои, которая хотела, чтобы я читал ей вслух, водил за покупками и в парки развлечений. Зои всегда была рядом, её большие глаза точь-в-точь как у её матери. И она каждую ночь говорила мне, что любит меня. В конце концов, я отодвинул жажду мести на задний план, сосредоточившись на воспитании своей прекрасной дочери. Не будь её в моей жизни, не знаю, что бы случилось. Но я не позволю, чтобы тебе причинили боль из-за алчности или жажды возмездия.

— У меня такое чувство, что ты вырастил прекрасную, совершенно нормальную дочь, которая обожает тебя. Хотя я понимаю необходимость замкнуться в себе, отказываясь снова испытать такую боль, ты отказался позволить своему врагу отнять у тебя всё. Это требовало мужества и любви. Это демонстрирует мне, какой ты за человек. Возможно, я всё-таки ошибалась на твой счёт.

Я поднялся на ноги и тут же заключил Рэйвен в объятия. Когда я прижал её к своей груди, она уткнулась носом мне в шею.

— Нет, принцесса. Ты не ошиблась во мне. Я именно такой, как ты описала. Монстр.

ГЛАВА 20

Рэйвен

Опасность притаилась в тени, поджидая с острыми зубами, жаждущая отведать нашей плоти и крови. Пока я стояла, уставившись в окно, я почти видела бугимена в темноте.

Или, может быть, я спала рядом с одним из них.

Мы оба знали, что неизвестный враг только и ждёт удобного случая. Хотя Арман рассказал мне лишь то немногое о том, что происходило в его бизнесе, я чувствовала, что он был в отчаянии, даже дважды проверял, как там его дочь, с тех пор как он внёс меня в дом и поднял к себе в комнату.

Несмотря на то, что я ощущала, что вместе с его признанием в том, что произошло с Софией, у него словно гора с плеч свалилась, он до сих пор скрывал что-то, что съедало его заживо. Я чувствовала, как что-то сгущается и становится тяжёлым в воздухе, когда он обнимал меня.

Когда он смотрел мне в глаза, они были полны печали, в них было что-то призрачное. Если бы только он доверился мне. Если бы только я могла безоговорочно доверять ему. В них было столько неприязни, столько гнева, что я продолжала задаваться вопросом, что могло быть их глубинным источником. Я была очень наблюдательна, прекрасно разбиралась в людях, и что бы он ни скрывал от меня, это изменит мою жизнь даже больше, чем брак с врагом моего отца. Я уверена в этом.

От инь и ян чувств у меня в животе порхали бабочки. Любовь и ненависть. Я продолжала размышлять об этой настолько тонкой грани, что мой разум не мог успокоиться. Мы вместе были токсичными, взрывоопасными, но страсть ещё долго не угасала после того, как всё закончилось. Было ли это нормально? Было ли такое в его мире? Я подумала о том, что он сказал. Моя жизнь была какой угодно, только не атипичной. Кто я такая, чтобы судить о том, какими должны быть семьи? Мой отец не был добрым человеком, он всегда заставлял своих двоих детей преуспевать во всём, и решил, что я стану блюстителем закона.

Мать была красивой подделкой. Она любила своих детей, и в её отношениях с моим отцом была любовь, но это было так, как будто они оба смотрели на свою жизнь со стороны. Как будто они выбрали лёгкий путь. Возможно, я ошибаюсь. Видит бог, не мне судить их. Я подавила смешок, чувствуя, с одной стороны, головокружение от счастья, а с другой — тревогу. Полное смятение. По крайней мере, ночь оказалась неожиданно удивительной.

Арман принёс вино и сыр, французский хлеб и пате. Мы устроили пикник на кровати, разговаривая о наших надеждах и мечтах. Поправка, о моих надеждах и мечтах.

Мы с Арманом снова занялись любовью, мужчина взял меня перед окном, сплёл наши пальцы и навалился на меня всем своим весом. Это было восхитительное чувство, как будто всю правду и его врагов можно было держать на расстоянии.

Только я не была принцессой, а он не был настоящим принцем, и уж точно здесь был не замок из золота. Однако это всё не изменило моего отношения к нему. Когда он рассказал мне о том, что случилось с Софией, я должна была испугаться ещё сильнее, но, как ни странно, этого не произошло. Может быть, это потому, что я всегда верила, что, когда приходит твоё время уходить, у тебя нет шансов это изменить. Это позволяло мне наслаждаться жизнью, не опасаясь столкнуться с каким-нибудь неизвестным преступником, которого мой отец с таким трудом посадил за решётку.

Или, может быть, это потому, что я знала, что Арман сделает всё, что в его силах, чтобы защитить меня.

Мой отец изо всех сил старался держать меня поближе, боясь, что я стану жертвой его мира, прямо как и вышло с Арманом. И всё же я была здесь, невестой того самого человека, о котором предупреждал меня отец. Что меня поразило больше всего, так это то, что с Арманом я начала чувствовать, что это место всегда было моим, а не то защищённое пространство, которое создавал мой отец.