— Ужасен? Разве не это ты собиралась сказать, Рэйвен? Всё в порядке. Что бы ты обо мне ни думала, всё правда.

— Прекрати! — огрызнулась я. — Ты хочешь, чтобы я возненавидела тебя, потому что ты никому не можешь позволить приблизиться к себе. Господи. Не знаю, через что тебе пришлось пройти в своей жизни, но я не могу жить в тени гнева и страха или того, о ком ты заботился так сильно, что это разбило тебя на куски.

Воздух в машине почти отсутствовал, ощущение удушья терзало мои нервы. И моё сердце разрывалось от боли.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты была в безопасности и счастлива.

— Отрепетированные слова, Арман. Отлично. Будь по-твоему. Я не буду утруждать себя попытками узнать тебя лучше. — Повисшее напряжение вызывало у меня отвращение. Если бы только мы оба могли позволить нашим защитам упасть. — Солдат наблюдал за мной? Имеешь в виду, он охранял меня. Говоришь так, словно находишься в эпицентре войны. — Я сжала кулаки, предвкушая следующие несколько часов, дней, недель, настолько пугающих, что у меня перехватило дыхание.

Арман ещё больше сбавил скорость и, наконец, свернул на короткую подъездную дорожку. Хотя я видела его дом лишь в темноте, роскошная территория выдавала его. По крайней мере, четыре человека работали над прекрасным ландшафтным дизайном, ухаживали за кустарниками и поливали растения и цветы. Вся сцена была сюрреалистичной. Это было то место, где я собиралась жить.

В моём сознании всплыли видения конца сказки. Я была идиоткой, когда думала, что всё закончится хорошо.

— Не сомневайся, Рэйвен. Вся моя семья на протяжении нескольких поколений была втянута в сражения и войны. У меня бесчисленное множество врагов, которые не остановятся ни перед чем, чтобы стереть нашу империю с лица земли.

— А я — слабость.

— Да. Так и есть. Но ты будешь в безопасности.

Что ж, по крайней мере, он не приукрашивал реальность.

— Почему ты хочешь продолжать так жить? Всегда оглядываться через плечо, опасаясь, что тебя убьют. Вот почему ты не можешь радоваться чему-то. Это так печально. Почему бы тебе не изменить свой образ жизни, не стать финансистом или разработчиком программного обеспечения? Может быть, завести бейсбольную команду или сосредоточиться на своём землеустроительном бизнесе в Техасе? Стать ресторатором.

То, как он скривил верхнюю губу, было слишком сексуально, что заставило меня отвести взгляд. Когда я увидела дом целиком, я была ошеломлена. Это было нечто среднее между викторианской готикой и средиземноморским стилем. Если такое вообще возможно. Но с арочными окнами и дверями, черепичной крышей, это здание не совсем соответствовало настоящему викторианскому стилю, даже несмотря на богато украшенные железные перила, окружающие трехэтажные веранды.

— Ты уже знаешь о моих проектах в сфере недвижимости, включая владение отелем и потрясающим бистро в Новом Орлеане. У меня нет желания связываться с компьютерами, поскольку я не разбираюсь в таких технологиях. Я плачу людям за то, чтобы они занимались технологическими аспектами моего прибыльного бизнеса, включая нескольких бухгалтеров и биржевых брокеров. Однако я обсуждаю возможность покупки «Нью-Орлеанских пантер». Если бы мой брат имел какое-то отношение к моим решениям, он бы одобрил и мою попытку приобрести франшизу «Сэйнтс».

Казалось, что каждое слово, произнесённое этим мужчиной, было скептическим. Легкомысленным. И чертовски сексуальным. Всё в нём также приводило меня в бешенство.

— Не может быть, чтобы ты говорил мне правду, Арман.

— С чего бы это? Я владею или частично владею несколькими предприятиями и у меня есть инвестиции в полдюжины других, Рэйвен. Моего отца можно было бы назвать жестоким человеком, но он был проницательным бизнесменом, который учил своих троих сыновей и мою сестру, что власть — это не то, чем ты владеешь, а то, что ты при этом получаешь.

— Мудро.

И на самом деле так и было, момент проблеска в его броне, что-то личное, о чём Арман больше никому не рассказывал. Как бы я ни убеждала себя после заключённой мной гнусной сделки, что не хочу знать больше, чем мне необходимо, это было не более чем ложью. Точно такой же, как та, в которой я говорила себе, что смогу сдержать свою похоть. Но было совсем не так, по крайней мере, не в его присутствии. Между нами было слишком много огня, его глаза вспыхивали им каждый раз, когда он смотрел на меня.

И я чувствовала то же самое. Боже, помоги мне, он мне почти нравился. По крайней мере, отчасти.

— Правдивое заявление, но я слишком долго не мог его понять, — тихо сказал Арман.

— Дай-ка угадаю. Твоё состояние исчисляется миллиардами.

Он наклонил голову и остановил машину перед гаражом на шесть отсеков, нажав кнопку автоматического открывания.

— Где-то в этом районе, несколько раз больше. Я открою тебе маленький секрет. Деньги больше ничего не значат для меня.

— Тогда отдай их на благотворительность.

— В моей семье это запрещено. У меня есть трасты и контракты, завещания, которые я оформлял с раннего возраста. Слишком много сложностей. Мне нужно думать о семье.

— Как печально. Готова поспорить, ты никогда и не задумывался о том, чтобы прыгнуть в фонтан босиком.

Тень печали пробежала по его лицу, словно тёмное облако, грозящее разразиться градом и яростными молниями. Затем она так же быстро прошла, и к нему вернулась скрытая под маской решимость.

— Можешь в это не верить, но однажды, когда я был маленьким, я прыгнул в фонтан из-за всей той блестящей мелочи. Мне было лет шесть. Мои родители были в ужасе, но не попытались меня остановить. Однако, вероятно, тебе придётся показать мне, почему это можно считать весёлым.

И вот он снова это сделал, заставив меня по уши влюбиться в него. Чёрт возьми. Как раз в тот момент, когда я подумала, что смогу ненавидеть его до скончания веков.

— Возможно, я бы так и сделала. Мне бы этого хотелось. Если ты мне позволишь.

— Может быть.

— Может быть, тогда я смогу довериться тебе.

Было что-то совершенно другое в том, как он посмотрел на меня, ещё более всепоглощающее, его глаза стали такими тёмными, что я была уверена: вокруг меня сгустились тени. Второй раз за один день время и движение вокруг нас перестали существовать.

Только на этот раз моё сердце колотилось не от желания, а от чего-то более глубокого, классически романтичного.

И это было самое ужасное чувство из всех.

Я безнадёжно, безумно влюбилась.

В красивого, опасного, героического мужчину, которого я когда-то называла монстром.

ГЛАВА 17

Рэйвен

Сильная вибрация двигателя, урчащего подо мной, не шла ни в какое сравнение с пульсацией между ног. Пока длился этот захватывающий момент, всё, что я могла сделать, это задержать дыхание из страха, что несколько прекрасных секунд, которые он мне подарил, будут испорчены.

Когда Арман поднял руку, обхватив мой подбородок, я прижалась носом к теплу, на мгновение прикрыв глаза.

— Si seulement je pouvais être ton prince.

Его хриплый шепот, его горячее дыхание обдавали моё лицо и шею, и мне не нужно было бегло говорить по-французски, чтобы понять, что он сказал.

Если бы только я мог быть твоим принцем.

Он прижался своими губами к моим, легонько проводя ими назад-вперёд. Я обнаружила, что сжимаю его рубашку, прижимаюсь к нему, как будто он был единственным спасательным кругом, который не давал мне утонуть в море опасных существ. Когда поцелуй стал глубже, я позволила себе отдаться порыву страсти, желая гораздо большего. Он скользнул языком внутрь, смакуя мою сладость.

Изо всех сил я пыталась дотянуться до него, всё ещё зажатая тугими ремнями безопасности, выгибая спину, насколько это было возможно. Его объятия оставались крепкими, такими же собственническими, как и раньше, но более нежными. Когда Арман, наконец, отстранился, то улыбнулся.