Она обхватила меня обеими ногами так крепко, что я потерял всякую манёвренность, продолжая бороться за то, чтобы выбраться на поверхность. Когда я, наконец, вырвался, она рассмеялась, даже ничуть не запыхавшись.

— Что… за… хуйня? — я был раздражён, меня тянуло вниз ненужной одеждой. — Я думал, с тобой что-то случилось. Ты очень плохая девочка. — Моё рычание было недолгим, так как она завладела моим ртом, сразу же погрузив свой язык внутрь. Хоть я и восхищался её игривостью, не было ни малейшего шанса, что я позволю ей сохранить контроль над ситуацией.

Я обхватил её одной рукой за шею, умудрившись высвободить одну ногу, переплетя её пальцы со своими. Момент наслаждения сменился страстью, и через несколько секунд она уже пыталась снять с меня одежду. Тот факт, что она всё ещё была такой голодной, вызвал самый невероятный момент возбуждения, который я испытывал за долгое время.

Если вообще когда-либо испытывал такое.

Её вкус был сладким и в то же время острым, а то, как она водила языком назад-вперёд, говорило о взрывной химии между нами. Мы стянули мою рубашку через голову, прервав поцелуй.

Она снова рассмеялась, и от этого мелодичного звука по моему телу пробежала волна дрожи.

— Я чуть было не призвал своих людей к действию. Представь, что бы произошло.

— Но ты этого не сделал.

— Тебе нужно усвоить этот урок, — сказал я ей.

— Никогда.

Она провела руками по моей груди, возясь с застежкой и молнией, нырнула под воду, чтобы снять с меня брюки и нижнее бельё. Они были отяжелены водой, и она изо всех сил пыталась вытащить их на поверхность, с трудом отбрасывая всё в сторону. Затем Рэйвен обняла меня одной рукой за шею, запустив пальцы в мои волосы.

Мой член легко скользнул в её киску, и ощущение того, как её мышцы сжались вокруг него, было одним из самых сильных ощущений, которые я когда-либо испытывал. Я закружил её в воде, наслаждаясь моментом абсолютной свободы. Прошло так много времени с тех пор, как на сердце у меня было так легко, с тех пор, как я позволял истинной радости вытеснять чувство вины и ярости. У меня было такое чувство, что София, наконец, улыбнулась мне с небес, одарив своим одобрением.

Рэйвен, не мигая, сверлила меня взглядом. Как она делала уже много раз, она искала то, что ей было нужно. Только на этот раз я почувствовал, что она это нашла, и этот момент обеспечил ей определённый уровень комфорта и доверия. По крайней мере, я надеялся на это, потому что интуиция подсказывала мне, что ситуация вот-вот накалится.

Какими бы восхитительными ни были ощущения, я хотел её. Мне нужно было завладеть её упругой попкой. Я полностью вышёл из неё, и она ахнула.

— Что ты делаешь?

— Беру то, что хочу, — усмехнувшись, я прижал её к краю бассейна, сразу же прижав кончик своего члена к её тёмной дырочке.

— О, боже.

Рэйвен вцепилась в край бассейна, пытаясь удержаться на плаву в самом глубоком месте. Ей следовало бы знать лучше. Я бы выжег километры леса, чтобы выследить её и доставить в безопасное место.

— Дыши, принцесса. Просто дыши.

— Сам дыши, придурок. Ты же трахаешь меня в… — когда я продвинулся ещё на два дюйма, она откинула голову назад, хватая ртом воздух, но улыбка на её лице была искренней. — О, боже.

Я не торопился вводить оставшуюся часть, ожидая, пока её напряжённые мышцы привыкнут к плотному вторжению. Когда я обхватил рукой её горло, она не оказала сопротивления, сохраняя на лице лукавую улыбку.

— Боже мой. Это… потрясающе.

— Я буду трахать тебя так, как ты заслуживаешь, чтобы тебя трахали каждый день, моя принцесса.

— Будешь приковывать меня к кровати? — промурлыкала она.

— Конечно.

Когда она задвигала бёдрами, электрический разряд между нами усилился, или, может быть, вода добавляла соблазнительности. В любом случае, я бы занимался этим часами, если бы не тот факт, что мои яйца были готовы взорваться.

Рэйвен прижалась ко мне, втягивая меня ещё глубже. Когда она сжала и разжала мышцы, я почувствовал, что теряю контроль.

— Только если сможешь поймать меня, — сказала она хриплым шепотом.

— Поверь мне, принцесса. Я поймаю тебя. Я уже сделал это. Каждый дюйм этого восхитительного тела принадлежит мне.

— Ты можешь быть удивлён.

— Меня итак всё в тебе удивляет.

Она провела руками по моим бёдрам, прерывисто дыша.

— Будь осторожен. Я могла бы по уши влюбиться в тебя, и это пугает меня.

— Уверяю тебя, принцесса. Меня это тоже пугает.

Я толкнулся в неё ещё сильнее, в конце концов оттащив её от стены в самую глубокую часть бассейна. Когда жаркий момент стал взрывоопасным, я закрыл глаза, запрокинул голову и издал сдавленный стон.

И извергся глубоко внутри.

Она задрожала в моих объятиях, не открывая глаз. Мой член продолжал пульсировать, всё ещё твердый, и боль не утихала. Казалось, я никак не мог насытиться ею. Когда я прижал Рэйвен к себе и сделал несколько глубоких вдохов, мои мысли снова вернулись к делу. Необходимо было найти ответы. Скоро.

Было легко справиться с тем, кто предавал меня, и я делал это не раз. К счастью, за всё время моего правления мне везло, лишь несколько человек осмелились бросить вызов моей власти. Я ценил преданность, хорошо вознаграждал её, и мои люди это знали. Все, кто у меня работал, знали об этом. Я не мог отделаться от ощущения, что кто-то предупредил наблюдателя, которого я видел ранее. К сожалению, я, возможно, никогда не смогу быть в этом уверен. Я также не мог избавиться от ощущения, что упускаю что-то важное, ослеплённый своей постоянной потребностью в ответах.

Кого, чёрт возьми, я обманываю? Я пытался подавить жажду мести, но появление Рэйвен в моей жизни вызвало тот же гнев и негодование, а жажда крови стала сильнее, чем когда-либо за долгое время. Это не предвещало ничего хорошего в ближайшие несколько дней, в том числе и в том случае, если мне понадобится съездить в Техас перед разговором с Томасом. Это следовало сделать давным-давно; элемент неожиданности был равен спрятанной гранате, которая готова взорваться.

Когда Рэйвен отстранилась, я не удивился. Она, очевидно, почувствовала моё напряжение. Я годами боролся со своей способностью расслабляться лишь на короткое время. Она нырнула под воду, затем снова вынырнула, проведя пальцами по мокрым прядям волос.

— Ты такая красивая, — сказал я ей.

— А ты такой грустный.

— На то есть свои причины.

— Твоя причина — это София. Не сердись на меня. Я не пытаюсь причинить тебе боль.

Я дотронулся рукой до её лица и провёл по капелькам воды, стекавшим по щеке.

— Я не сержусь, Рэйвен. Я так долго был замкнут, что впустить кого-либо внутрь почти невозможно.

— Что случилось? Может, она устала от такой жизни?

Отведя взгляд, я почувствовал ещё один приступ боли, напомнивший мне о том, что мне было что терять, раз я впустил в свою жизнь кого-то другого. Даже у самых подлых людей существовал кодекс чести, не позволяющий причинять вреда детям, но всем плевать на правила с Рэйвен. Ни в одном своде правил не было ничего, что запрещало бы разрушать браки любыми возможными способами.

— Нет, принцесса. Её забрали у меня.

Её глаза широко раскрылись. Затем она прижала руку ко рту и кивнула.

— Её убили?

— Да. — Я отстранился и направился спиной к широкой акриловой лестнице. Несколько секунд она оставалась на месте, барахтаясь в воде и ожидая, что же я буду делать.

Когда Рэйвен подплыла ко мне, я понял, что мне нужно набраться смелости и рассказать ей всё, что произошло. Я много лет ни с кем не говорил об этом. Но знал, что это необходимо не только для того, чтобы сохранить её доверие, но и для того, чтобы она поняла, с чем мы, вероятно, столкнёмся.

Не пыталась ли какая-то часть меня оттолкнуть её? Может быть. Она подплыла ко мне между ног, лежа на животе и глядя на меня снизу-вверх. По уровню зрелости и терпения она могла соперничать с кем-то гораздо старше её. Она лишь положила руку мне на колено. Это было то мужество, в котором я нуждался.