Парочка между тем двигалась неспешным гуськом в нашу сторону – кастет впереди, нож позади. Ногами и локтями оба неторопливо раздвигали в стороны пустые ящики, освобождая себе дорогу. И оружие в руках они держали, боюсь, не для красоты.

А вдруг, запоздало смекнула я, мы недооценили опасность? Тот, первый, мог бы притвориться олухом и выманить меня из кондитерской. Что, если подготовились они не так уж плохо? Вдруг они уже знают про здешний тупик?

Тогда мы им сильно помогли: сами загнали себя в ловушку.

Если бы в Москве провели сейчас всемирный турнир по любезности, то мистер Алекс Роршак завоевал бы на нем почетное второе место. Поскольку первое наверняка бы досталось Ивану Щебневу

Ширину моей улыбки еле вмещало лицо. Высоким градусом чувств и эмоций я почти уже сравнялся с теплым течением Гольфстрим. Из одних лишь сладких обещаний, выданных мной за последние десять минут, можно было отлить сотню полновесных леденцовых петушков.

– Ну конечно же! – с энтузиазмом говорил я, на прощание тиская ладонь дорогого визитера. – No problem! Вы отдыхайте, гуляйте, а мы как только, так сразу. Отыщем вас в гостинице или по мобильному. Ваша визитка с телефонами у меня есть… Как, вы говорите, его звали? Парацельсом? Отлично, yes! Найдем вашего Парацельса, приложим все силы, я беру дело под личный контроль. Сегодня же пошлем запросы в книгохранилища, в музеи, в архивы, и о ресторанах, само собой, не забудем. Раз вы говорите, что книга может быть в каком-то из них, прочешем все, я дам команду… Идти навстречу меценатам – наш святой долг… Россия – щедрая душа… Держи карман шире, кидала хренов…

Последнюю фразу я произнес одними губами, едва только дверь моего кабинета закрылась за гостем и я смог наконец отключить приветливую улыбку, уже сводящую скулы.

Когда советника президента России иностранцы держат за фраера, мне обидно за державу. Ну допустим, Роршак со своим Гогенгеймом, не зная российской далекой истории, не сделали поправок на вековой византийский опыт наших интриг и нутряное умение чуять в подарке подвох… Но Ганса-то Христиана Андерсена все мы в детстве читали! Хотел бы я знать, на что они надеялись? На ранний склероз кремлевского чиновника? «Я не возьму с тебя ни полушки, – сказала ведьма. – Только принеси мне старое огниво, его позабыла там моя бабушка…» Угу! Простейшая из разводок, буквально классика жанра. Если в обмен на большое застенчиво просят малое, то ясно, что одна из сторон просто не в курсе настоящей цены.

Спасибо Серебряному, вовремя капнул мне на мозги насчет той книженции. Позже разберемся, в чем фокус. Ни о каком волшебстве, понятно, речи нет: чудесные огнива водятся только в сказках. Но все же та рухлядь намно-о-о-ого ценнее, чем я думал. У меня глаз наметан. Едва я вижу, как к чему-то тянут лапки дяденьки в трехтысячебаксовых костюмах, первый мой рефлекс – правильный, хватательный. Не отдать ни за что. Такая корова нужна самому.

Правда, напомнил я себе, корову надо еще пригнать в свой хлев… Стоп! Почему, собственно, «корова» и «хлев»? Что за колхозные метафоры? Судя по цене, никакая это не буренка, а скорей уж рыбка из чистого золота. Значит – поймать ее и в аквариум.

Для начала я велел Софье Андреевне закинуть невод во все места, где книги и рукописи у нас хранятся официально. Пусть доктора наук подсуетятся. Пусть архивисты перешерстят каталоги, а компьютерщики прочешут мелкоячеистым бреднем базы данных хранилищ – и на «фон Гогенгейма», и на «Парацельса», и на «Теофраста» заодно. Говоря по совести, я не очень-то верил, что они что-нибудь выкопают там сразу, но принято отсекать варианты, начиная с самых элементарных. Не будем нарушать традиции.

– А кроме того, – добавил я, – вызвоните ко мне Манцова. Где бы он ни был, пускай срочно явится. Можете намекнуть ему, что я очень зол, и не давайте больше получаса на дорогу…

Человеку с большими ногами лучше заниматься бегом, а не в шахматы играть. Человеку с большой головой, наоборот, есть смысл играть в шахматы, а не бегать кросс. А что, если у человека от природы все большое – и ноги, и руки, и голова, и задница? Значит, ему дано преуспеть в любом виде спорта. То есть он не будет связываться ни с одним из них, а захочет рулить всем сразу – на правах чиновника. Чтоб уж не разрываться на части.

Глава Департамента потребительского рынка, услуг, спорта и туризма Правительства Москвы Олег Игоревич Манцов был не просто крупным чиновником. Воистину он был человеком-горой с дисконтной картой от магазина «Богатырь». Его тело господствовало сразу в трех измерениях – в высоту, в длину и в ширину. Под ним прогибались половицы. У него был громовой бас. Но ровно через двадцать шесть минут после моей беседы с секретаршей – я засек время! – эта живая гора вбежала к Магомету на полусогнутых. И вытянулась в струнку, еще не зная, в чем провинилась.

По штатному расписанию Олег Игоревич не был моим кадром: он находился в прямом вертикальном подчинении у мэра Москвы. Однако не родилось еще на свете такое муниципальное начальство, которое бы рискнуло отказать начальству федеральному.

Манцова я нашел, оценил и выдрессировал примерно с год назад, когда он был только вторым замом. На Департамент его посадили не без моего участия. И я же, если что, мог упечь его обратно.

– Как же так, мой милый? – сурово насупив брови, спросил я богатыря. Сесть я его нарочно не пригласил. – Народ жалуется. Москва, говорят, город двадцать первого века, а в ресторанах у нас все еще пятнадцатый.

– Па-па-пачему пя-пятнадцатый? – выдохнул Манцов. Я чуть не забыл, что гора еще и заикается от волнения. – Е-е-если вы о са-са-са-са… сан-сан… санги-ги-ги-ги-ени…

– Сангигиена, думаю, у вас тоже не на высоте, – бранчливым тоном прервал я его громовое блеянье, – но сейчас меня волнует другое. Ты там себе чего позволяешь, а? Тебе велено возрождать традиции русского гостеприимства или их сворачивать?

– Воз-воз-воз… – заторопился богатырь. Чем сильнее он напрягался, тем хуже говорил. – Возро-возро… не сво-сво…

– А если возрождать, – я вновь не стал дожидаться, пока он дожует очередное слово, – то почему же в меню наших ресторанов вместо современных блюд какая-то средневековая чухня? Почему туристы обижаются? У нас что, готовят теперь не по ГОСТам, а по каким-то там заплесневелым рецептам тысячелетней давности? Нет, я понимаю, экзотика-херзотика, цены до небес… А учет калорий кто будет соблюдать? А про технику безопасности ты подумал?

В ресторанном деле я абсолютный профан, и слава богу. Чаще всего конкретные знания о предмете стесняют свободу начальственного разноса. Когда ты вызываешь кого-то на ковер, чтобы посильнее накрутить ему хвост, твои мозги в процедуре не участвуют. Лучше всего нести ахинею с мрачным видом. Страх и трепет логике не подвластны. Будь Манцов директором обсерватории, я бы наехал на него за лунное затмение или, скажем, за пятна на солнце.

– Г-г-где? – На пятой минуте нашего разговора у богатыря-заики хватило ума перейти на односложные слова. – К-к-кто?

– Вот и займись выяснением, «г-где» и «к-кто»! – сердито передразнил я начальника Департамента рынка, услуг и так далее. – И чтоб послезавтра, крайний срок, был доклад о найденных нарушениях и принятых мерах. Ищи всякое старье, а доказательства – мне на стол. Мне, учти, не мэру своему! Всякую неформатную древность неси сюда. Не пропускай ничего. Рецепты, книги старые – короче, все тащи. Не будет доказательств, значит, ты ни хрена не сделал… Усек? А теперь убирайся с глаз моих долой.

Человек-гора стремительно затопал к выходу. Промахнись он мимо двери – и в стене был бы пролом. К счастью, при всех своих гигантских кондициях Манцов оставался ловок и ничего у меня не рушил. Силища его богатырская, усмехнулся я про себя, пригодится теперь для другого. Думаю, с этой минуты кинетическая энергия Олега Игоревича найдет верное русло. Наш Манцов только с начальством застенчив, а с подчиненными – ух как грозен. Пусть он их строит, отзывает из отпусков, выдергивает с дач, пусть хоть весь Департамент нагибает. Он, я знаю, вспыльчив, горяч, и это прекрасно. Главное – результат. Перегнет палку – беда невелика. Шишки в любом случае падут на мэра. А Администрация президента, как жена Цезаря, будет выше упреков и подозрений.