— Не честно, — с достоинством подтвердил Филипп, вытирая с лица снежную воду.

И выразительно посмотрел почему-то не Вива, который стоял рядом с ним и выглядел абсолютно всем довольным, а на меня.

Я искренне возмутилась таким несправедливым претензиям:

— А мы-то тут причем?! Мы просто воспользовались тем, что вы делили лидерство в команде! В мужских коллективах так часто бывает!

— В женских, кстати, тоже, — хмыкнула Клеманс. — И в смешанных!

— Вот видите! — с жаром согласилась я. — Сплошь и рядом такое случается. Очень распространенное явление!

— И вы тут совершенно непричем!

— А причем тут вообще мы?! — Сирьель, уставшая хихикать над братьями, включилась в прения.

И я, воспользовавшись тем, этим, выпала из дискуссии, прижалась к подошедшему Виву сперва боком, а потом грудью, оказавшись лицом к лицу.

— Ты чего так явно спалился? — Шепнула я в улыбающиеся губы.

Интересно, если мы прямо тут, при его маме, целоваться начнем, это будет слишком?

Подумала, что все же слишком, и уткнулась холодным носом куда-то под подбородок.

— Ну, а чего он к тебе клеится? — Буркнул Вив, мазнув губами по моему виску.

От изумления я вынырнула из своего уютного гнезда:

— Кто?

— Фил. Он к тебе подкатывал!

Эта информация требовала осмысления. Я хихикнула, и торжественно объявила:

— Вивьен гросс Теккер! Если бы ты сейчас мне об этом не сказал — этот факт прошел бы мимо моего сознания!

Вив засопел, и я удивилась:

— Ты что? — С интересом заглянула ему в глаза. — Ты что, недоволен?

— Ну… Я-то доволен… Но я-то думал, ты меня сознательно выбрала!

Э… Ну…

— Я тебя сознательно выбрала!

— Так ты меня выбрала, когда не заметила, что к тебе Филипп клинья подбивает! — Продолжил упираться Вив. — А теперь ты знаешь!

— Ну, давай посмотрим, — покладисто предложила я, озадаченная настойчивостью.

— Давай! — Поддакнул Вив, стиснув меня в объятиях даже чуть излишне крепко.

По крайней мере, с точки зрения моих ребер.

Я пискнула, и продолжила, стоило Виву ослабить хватку:

— Какие шансы, что он согласится на заключение взаимовыгодной сделки?

— Э… Никаких? — Предположил Вив.

— Не знаю, — честно призналась я. — Ты же своего брата лучше знаешь. Но это в любом случае не важно, потому что я ему сделку всё равно не предложу!

— И правильно! — Вив перехватил меня в объятиях поудобнее.

— Ну и всё. Не о чем тут говорить!

— К тому же, — заговорщицки шепнул мне Вив, — Он ни за что не пойдет на эпиляцию! Кэсс, пойдем гулять? Вдвоем. Ну их всех. Пусть делают, что хотят, а мы сбежим!

И мы сбежали, шататься по парку, устраивать дуэль на снежках, а потом отогреваться в маленькой уютной кофейне для местных.

И я очень-очень старалась не улыбаться глупой, но такой довольной улыбкой, хотя ужасно хотелось, каждый раз, когда я вспоминала, что меня приревновал Вивьен гросс Теккер.

-

Возвращение в кампус было возвращением из сказки в реальность.

Четкое ощущение, что все это — прогулки по местам детства Вива, вылазки в соседние городки, посиделки в кафе, семейные ужины и жаркие ночи — осталось там, в доме гросс Теккеров, постепенно приходило ко мне прямо по пути обратно. Вместе с мельканием обочины. Чем ближе мы подъезжали к Академии, тем отчетливее маячили впереди будни, все еще висящее на мне следствие, и необходимость возвращать отношения в привычное русло.

Только секс. Ничего личного.

Повторяла я про себя как мантру.

Я не буду его отталкивать, пока он рядом и мне хочется видеть его рядом. Этот урок я усвоила. Но я изо всех сил должна постараться сделать так, чтобы когда он больше не захочет быть рядом, это не разбило мне сердце.

А уж Вив сделал все, чтобы по максимуму усложнить мне задачу.

Поэтому я распрощалась с ним еще на парковке. Подхватила свой чемодан, независимо чмокнула в щеку — нечего разводить лишние нежности! — и сказала, что оставшийся огрызок до начала учебы я буду занята тем, что за полтора для постараюсь сделать то, что обычно делаю за неделю, так что пусть представит, что у меня на двери висит табличка “не беспокоить!”.

И укатилась по дорожке со своим чемоданом.

Вернуться в общежитие все же было приятно.

Это было такое своеобразное “домой”.

К себе. Пусть “мое” это и комната, в которой некоторые вроде гросс Теккера непонятно как помещаются, которая до кучи мне еще и не принадлежит. Но тут были мои вещи, мой чайник, мои книги, я чувствовала тут себя в безопасности.

И с этим чувством решила не оттягивать неизбежное.

Надо разблокировать номер дяди.

Прежде, чем это сделать, я заглянула в телефонную историю.

Заглянула и вздрогнула. Вся история состояла исключительно из пропущенных вызовов с заблокированного номера. По пять-шесть в день каждый день.

К горлу привычно подкатила противная тошнота.

Может быть, дядя и каким-то чудесным образом простил мне исчезновение на годы. Но откуда-то я знала сейчас, поняла по этим пропущенным вызовам — этого исчезновения на неделю он мне не простит.

Больше всего хотелось трусливо оставить номер заблокированным, навсегда. В идеале, не разбирать чемодан, а запихнуть в него еще и чайник, и исчезнуть. Может быть, даже вообще уехать из страны. В другой ему труднее будет меня найти. Особенно если поплутать, запутать хорошенько следы. Может быть, сменить имя?..

Стоп, Кэсс.

Ты чего? Ты это сейчас серьезно?

Ты два с лишним года впахивала на то, чтобы сейчас все бросить и свалить просто из-за того, что дядя, который вообще-то, если справедливо, не сделал тебе ничего такого уж плохого, появился в твоей жизни? И уж вообще мозги потеряла, думая о том, чтобы свалить из страны, находясь под уголовным следствием. Как бы от такого подарка судьбы у капитана Ламбера сердечко не прихватило.

Ты совершеннолетняя. Ты сильная. Ты другая.

Ты сможешь сделать так, чтобы он с тобой считался. И перестань уже трястись перед ним как осиновый лист без особых на то причин!

Стиснув зубы я сняла блокировку и сама решительно набрала номер.

И на отрывистое “да”, заговорила спокойно и благожелательно, отчаянно контролируя интонации, чтобы те не звучали оправдательно:

— Привет, я только что вернулась. Мне пришли сообщения, что ты звонил. Что-то случилось?

— Случилось! — рявкнул дядя в трубку. — Племянница неблагодарная со мной случилась! Что ты себе позволяешь? Я тебе для чего подарил телефон, чтобы до тебя невозможно было дозвониться неделю?!

Желудок сжался, вернулась тошнота.

Нет. Я не позволю. Он просто сердится. Дядя всегда сердится громко, такой у него холерический характер, это надо просто пережить, поорет и остынет.

— Ну, что ты молчишь?!

— Я написала, что уезжаю на каникулы и что не будет связи, — ответила и тут же сама себя одернула. Оправдываешься!

— И какого демона лысого тебе понадобилось переться туда, где нет связи?! Так Кэсс, я с тобой возился как с маленькой, но видать избаловал. Ты уже девочка взрослая, значит и разговаривать будем по-взрослому, пока меня из-за твоей дебильной упертости не прикончили.

— Ч-что?

— Ничего! Если я до марта не достану деньги мне конец, ясно? И виновата во всем ты. Если бы ты не сбежала тогда, я бы не связался с этими типами, но надо же было как-то выживать? Ты хоть можешь себе вообще представить, сколько сил, времени и денег было вгрохано в твое обучение?! Чтобы что? Чтобы неблагодарная тварь потом психанула и свалила без записки, устраивать свою жизнь! Что мне было делать? Мне нужно было как-то выживать…

Отвращение поднималось изнутри и царапало горло.

Очень хотелось бросить трубку. Очень хотелось сказать ему, что он не прав. Но как неправ? В Чем неправ? Воспитывал, вгрохал, сбежала…

Но при чем тут “мне конец”? Во что он ввязался? И при чем тут я?

— Молчишь? — яростно шипел телефон. — Конечно, молчишь. Как посылать меня, так слова находятся, а как мордой тыкают в то, где неправа, так сразу потерялись? Одно дело, одно дело я ее попросил, но не-е-е-ет, Кассандра у нас святая! Благородная, не такая, нини! Служитель закона, чтоб его! Так вот, служитель, мне надоело вокруг тебя скакать как болонка. Даю тебе времени до понедельника. Или ты звонишь мне и говоришь, что все поняла и на все согласна, мы делаем дело, оплачиваем долг и дальше разбегаемся в разные стороны. Или о том, чем ты занималась в твои прекрасные юные годы узнает полиция. Не переживай, у меня есть очень убедительные доказательства. Как знал, что тебе нельзя доверять. И посмотрим, как тебе понравится изучать жизнь по ту сторону решетки. А может ты и девицу эту грохнула? Может мне скзаать, что я тут случайно понял, что телефон который у тебя это совсем не тот телефон, который я тебе дарил? И я понятия не имею откуда этот новый телефон у тебя взялся и куда делся мой? А?