— Морель! Я не собираю сплетни, и не выясняю, кто с кем спит! Я стараюсь быть в курсе важных событий в жизни академии!

— Тю-ю-ю! — Простодушно протянула я, обнаружив, что Тессье, оказывается, не менее высокомерный засранец, чем Моранж, и бесить его, пожалуй, столь же приятно. — Так ведь для того, чтобы рассортировать события на важные и не важные, о них все равно сначала узнать нужно! Нет, ну ты подумай, постарайся вспомнить!

— Ты что, меня допрашиваешь? — Сощурился Тессье.

Я открыто улыбнулась:

— А что такого? Ты же меня допрашивал!

И Жан-Шарль неожиданно хмыкнул:

— Действительно…

И из неприятного хмыря стал снова вполне обаятельным парнем, знающим цену себе и своим мозгам, и умеющим подать и первое, и второе.

— Но про романтические настроения в академии я тебе ничего не скажу. Ты, знаешь что? Попробуй поговорить на эту тему с Мартин. Или с Эвой Готье. Если кто и в курсе — то это они.

Я разочарованно отлепилась от стола:

— Спасибо. За совет. Ладно, приятно было поболтать, но пойду я, пожалуй, работать!

Вот без его подсказок я никак не догадалась бы расспросить главную сплетницу потока и неформального лидера! Сидела, ждала, пока придет Тессье и разжует очевидное.

Праздники ворвались в мою жизнь как-то внезапно, хотя подготовка к ним вокруг кипела уже больше месяца. Еще вчера я бесилась на Вива, который мешает мне доделывать доклад (который был доделан, но я хотела проверить в пятый раз), а сегодня уже доклад сдан, и профессор кричит вслед утекающим из аудитории студентам, что на каникулах нельзя расслабляться слишком сильно и с праздниками вас, конечно, но домашнее задание и контроль его по возвращению никто не отменял!

В голове царит гулкая пустота, она, кажется не верит в происходящее.

Потому что следствие оправдало меня, по крайней мере, по поводу кражи и у них все меньше зацепок назначать меня крайней, и они отвалятся, я знаю, что отвалятся, пусть и помотают еще немного нервы. А я попробую им помочь, выяснить бы только, кто этот загадочный парень Луизы, про которого никто кроме Моранжа не слышал… Но это потом, потом, потому что кампус сейчас все равно сначала наполнится предпраздничной суетой,в которой всем будет не до Кассандры Морель с ее расспросами, а потом опустеет.

А еще мой телефон будет молчать. Потому что я сообщила дяде, что уезжаю на каникулы к другу, а потом, поразмыслив, взяла и заблокировала его номер. Делать это было очень страшно, до дрожи в руках, до подкатывающей к горлу тошноты. Но я все же решилась. Это на время, я вернусь и разблокирую, скажу, что мы уехали в глушь, где нет связи…

А еще пришло вдруг осознание, что у меня, оказывается, планы на каникулы. У меня никогда не было планов на каникулы, которые не включали в себя учебу.

А сейчас я обнаружила себя внезапно в отмечании праздника Перелома с Вивом и его компанией и последующей поездкой к нему в гости…

Какие у нас отношения и куда они катятся, я понимала все меньше. Знала только, что мне хорошо с ним, и даже кислая морда Моранжа не сможет это испортить.

Хотя, она, конечно, наверняка попытается!

Но если будет сильно пытаться, мы уже знаем, какие украшения появятся на этой морде!

Наверное, я немного садистка, если мысль об этом приносила мне моральное удовлетворение.

-

— Ты обещала, что ты с ним рассталась! — сходу выдвинул мне Моранж, стоило нам с Вивом подойти.

Я была накрашена, наряжена и под восхищенным взглядом гросс Теккера чувствовала себя просто королевой, так что какой-то там Моранж никак не мог испортить мне легкое, как воздушный шарик, наполненный гелием, чувство внутри. Оно тянуло вверх все настроение и с этим, увы, было ничего не поделать!

— А ты обещал на эту тему заткнуться, но с выполнением у тебя, я смотрю тоже не очень! — тут же набычился Вив, и я умилилась, какой у меня замечательный охранник, делает “фас” даже без команды.

— Хорошо выглядишь, Кэсс, — улыбаясь, сообщила мне Эва, стоящая под ручку с Фонтэном. Хм, а я и не знала, что они сошлись! Или это так? Праздничное мероприятие?

— Очень хорошо выглядишь, Кэсс! — подхватил ле Ру, вынырнув откуда-то из-за спины, приобняв меня за талию, тут же получил тычок в бок от Вива, но увернулся, расхохотался и подскочил уже к Моранжу, закидывая руку ему на шею. — Не нуди, Дэм, а то мы решим, что ты сам на нее запал, вот и бесишься!

По той ловкости с которой он увернулся от второго тычка, стало понятно, что для ле Ру это дело продолжительной практики…

Моранж поперхнулся воздухом от такого оскорбления, но действительно заткнулся на остаток вечера. По крайней мере, в отношении меня.

И это был очень странный вечер.

Наполненный, алкоголем, музыкой, шумными тостами, танцами…

И я была среди этой золотой молодежи и чувствовала себя с ними равной. Даже Моранж точил на меня зуб по ощущениям уже просто по привычке. А остальные и вовсе вели себя так, будто Кассандра Морель, сидящая на коленях у Вивьена гросс Теккера — это привычный и совершенно нормальный элемент их жизни. Это подкупало, разжимало внутри какую-то пружину. Я начинала понимать, что Тессье нашел в этой компании помимо влияния и связей. Это все же очень приятно, когда сильные миры сего (ладно, будущие потенциальные сильные мира сего!) действительно тебя принимают. Не выстраивают стену: вот мы, а вот вы.

Удивительно, конечно, как и сама Кассандра Морель ощущала себя абсолютно нормальным элементом на коленях Вивьена гросс Теккера.

Я действительно расслабилась. Забылась.

И плыла в этом празднике, в калейдоскопе огней, в шуме музыки, покачивалась на ее волнах и в ее объятиях.

— Морель, ты пьяная, — голос над ухом звучит щекотно и почему-то очень довольно, а не укоризненно.

Очень странный голос!

И объятия, кажется, принадлежат совсем не музыке, а гросс Теккеру, но мне все равно нравится, так и быть!

— На себя посмотри! — фыркнула я все же и сама на него тоже посмотрела. Ну а чего бы не посмотреть, когда он такой краси-и-и-ивый…

— И я, — согласился Вив. — Но я все же поменьше. Отвести тебя домой?

— Отнеси, — согласилась я.

На улице тоже была сказка. Та самая, зимняя. Вспышки фейерверков, сверкающих от них всеми цветами радуги снег. Воздух морозный и после клуба такой свежий, как будто вдыхаешь чистый кислород, а не столичные выхлопные газы.

Сама дорога смазалась, осталось только ощущение счастья и того, что моя жизнь, оказывается, не такая уж мерзкая штука иногда!

Очень хотелось расцеловать за это Вива, а еще стребовать мой подарок, он ведь обещал! Но стоило ему опустить меня на кровать, как весь запал пропал, глаза закрылись сами собой и я смогла пробормотать только что-то вроде того, что друзья его придурки, и что из за них мы даже подарками не обменялись, вернее, не поздравили меня с праздником!

Что там отвечал Вив не имело значения, я ощутила прикосновение горячих губ к виску и провалилась в сон.

—

Утро было совсем не сказочным.

А еще оно было совсем не утро.

Во рту пересохло, виски ломило, а в зеркало смотреться было попросту страшно, потому что я же еще и уснула не потрудившись смыть праздничный раскрас.

Радовало только одно — Вива в комнате не обнаружилось. И правильно, потому что после того, как он увидел бы меня в таком состоянии, мне бы оставалось его только убить, а мне хватает одного трупа в биографии.

Зато в комнате обнаружился стакан воды и лежащая рядом с ним таблетка. И большущий подарочный пакет украшенный переливающимися звездами.

“Вляпалась по уши”, — мрачно думала одиночка-Кассандра внутри меня, разгоняя розовых пони скачущих по радуге.

Таблетка уняла головную боль почти мгновенно, а прохладный душ вернул бодрость телу, тонус мышцам и немножечко нормальной ненависти ко всему живому (холодный душ! зимой! с недосыпу!).