Не остановил.

И вот мои ладони уже с нажимом, с наслаждением гладят напряженный твер, твердую грудь, широкие плечи. И хочется урчать от удовольствия — моеееееее!

Хочется растягивать, смаковать…

Да я вообще чуть не забыла, зачем мы здесь сегодня собрались! Настолько было приятно пытаться нагладиться, нащупаться…

Но когда гросс Теккер… Вив! Наверное, сегодня я его лучше буду называть Вивом, а то только тени гросс Теккера старшего мне в постели не хватало! Когда Вив, попытался забраться под мою юбку и стянуть трусы, я вспомнила!

Брыкнулась — нет, я первая! — и взялась за ремень.

Член буквально выпрыгнул из плена брюк мне в ладонь. И, не отрывая от него завороженного взгляда, я стекла с подоконника на пол.

Он все-таки это сделал!

Поверить не могу.

Гладкая упругая плоть в моей ладони дернулась, когда я поравнялась с ней лицом. А Вив сверху выдохнул хрипло, а потом кажется забыл дышать.

Мне было ужасно интересно, а в то же время немного нервно и странно, и я не могла решиться, пока только поглаживая член ладонью и нервно облизывая губы.

Вив над моей головой дышал неровно. И молчал.

Кажется, нервничал не меньше меня.

Лукаво взглянула на него снизу вверх:

— Ну, кто же так подарки вручает?

И лизнула налитую, перевитую сосудами плоть.

Вив шумно вдохнул. Если он и собирался мне ответить — то втянул все слова вместе с воздухом. Прекрасный звук, решила я — и лизнула еще раз, с другой стороны.

А потом, ужасно труся и гадая, что же делать с зубами, взяла в рот головку.

Вив молчал. Нет, ну я так не играю!

Не выпуская добытое изо рта, легонько лизнула — и сверху вновь зазвучала музыка хриплых выдохов и вдохов.

Я примерялась к своему занятию, пытаясь понять — нравится ли мне? Приятно ли мне? Противно точно не было.

Убедившись в этом (с довольно большим облегчением), я решилась сделать еще шажок, зайти чуть дальше. Мягко сжав член губами, попробовала пососать. Потом тоже самое — но обхватив его языком снизу. Прислушиваясь к Виву. Пытаясь понять, что ему нравится.

Судя по его неровному дыханию, нравилось ему все.

Нет, ну так не пойдет! Если я занимаюсь сексом — то нравиться это должно, в первую очередь, мне! Я так считаю.

Выпустив добычу, я сглотнула набежавшую слюну, облизнулась — и вернулась к своему занятию. Выбросив из головы всякие “а как я выгляжу”, “а вдруг он обо мне что-то не то подумает”. Полностью сосредоточившись на себе, на том, что я чувствую.

Полумрак незнакомой спальни. Ощущение мужского члена на языке. Его вкус. Запах.

Пьянящее чувство вседозволенности и раскрепощенности — у нас с этим парнем только секс, но зато какой, а значит, нечего стесняться! Возбуждение зарождалось во мне, расходясь с током крови по всем телу. Било в голову — и распускалось внизу живота, даря смелость. И мне нравилось то, что я делаю. И ласкающие движения языком. И попытка обхватить член языком снизу, прижать к небу. И проверка — насколько глубоко я смогу пустить Вива в свой рот?

И даже его толчки, и попытка перехватить контроль над ситуацией, мне нравились.

Перехватив член у основания кулаком так, чтобы ограничивать глубину погружения так, как это удобно мне, я открывала для себя новые горизонты, под рваную музыку дыхания Вива.

Рука Вива лежащая у меня на голове, то и дело дергалась, пытаясь сжать мои волосы, но тут же отпускала, и от этой борьбы удовольствия с самоконтролем меня растаскивало еще сильнее.

И хотелось, чтобы самоконтроль проиграл.

И я старалась.

Движения бедер Вива становились все судорожней, все сильней, и в какой-то момент с хриплым “Кэсс, стоя, я сейчас кончу!”, он резко отстранился, а потом подхватил меня, опрокинув на кровать, навалился сверху. Поцелуй был похож на попытку то ли наказать меня, то ли сожрать.

Одежду с меня мы сдирали с меня вместе, в четыре руки, мешая друг другу и отчаянно шипя.

Коленом распихав в стороны мои ноги, Вив нашел головкой вход, вломился в меня одним толчком и задолбился агрессивно, яростно. Так, как никогда не позволял себе раньше.

Ну и дурак, ну и зря не позволял!

Я кусала его плечо, чтобы заглушить им стоны и вскрики, и забыв саму себя, умоляла Вива:

— Еще, еще, еще!

Пока напряжение не достигло пика. Пока божественное трение не подарило мне ослепительный оргазм.

— Кэсс. Ты как?

Туша гросс Теккера, лежавшая на мне одним плечом и одним боком, зашевелилась, сползая на кровать целиком, всем весом.

— О, живой! — Неизвестно чему обрадовалась я.

Как будто этого оболтуса можно убить одним лишь сексом!

Даже фантастическим сексом. Даже сногсшибательным.

Не-е-ет, Вивьена гросс Теккера такой фигней не прошибешь!

Хотя сногсшибательный секс — это совсем не фигня.

Вив приподнялся надо мной на локтях, обеспокоенно вгляделся в меня:

— Кэсс? Ты в порядке?

Нет, вы посмотрите на него — он искренне верит, что мог бы меня затрахать!

Сарказмировала я исключительном мысленно: пошевелить языком сил не было.

— Кэсс… Хочешь пить?..

Пить!

Напрячь мышцы языка я так и не смогла, зато голову по подушке перекатить сумела, чтобы впиться в Вива алчущим взглядом.

Он, понятливый мальчик, сполз с кровати и куда-то побрел, придерживаясь за попавшиеся на пути предметы. А когда он вернулся, в мои руки ткнулся стакан, полный холодной, восхитительно мокрой воды.

Боги! Счастье!

Валяться после секса вдвоем на кровати в комнате Вива — совсем не то же самое, что валяться после секса вдвоём на кровати в моей комнате в кампусе. Если там пространство жестко ограничивало нас единственным способом размещения “бутерброд двуслойный”, то здесь имелся простор для вариантов.

Мы выбрали вариант “две морские звезды сползлись на одну подушку”. И прекрасно поместились — разве что руки немного сплелись.

— Как ты? — Спросил Вив, перебирая мои пальцы.

Я улыбнулась:

— Пришла в себя.

— Да нет. Я про ужин.

— А! — Рассмеялась я. — Как ни странно — ответ тот же!

Гросс Теккер заворочался, засопел мне в ухо:

— Извини, а? Это было неизбежностью. Вмешиваться было бессмысленно и вредно: отец все равно задал бы все вопросы, но мог бы еще и решить, что мы что-то скрываем…

— Вив, выдыхай. Я понимаю, что твои родители меня проверяли, и что ради этой проверки они меня и пригласили. И что генералов с легким характеров и без профессиональной деформации не бывает — тоже понимаю. Всё в порядке. Всё штатно.

И, вслух я этого не скажу, но на месте четы гросс Теккеров я, наверное, еще с большим подозрением относилась бы к появлению в жизни моего сына подследственной девицы. Особенно, если после их появления поведение сына резко меняется. Даже если на первый взгляд кажется, что изменения — к лучшему.

Такие девицы пахнут неприятностями.

И не важно, что мои намерения в отношении Вива честны — я действительно довольно подозрительная особа.

“Морская звезда” по соседству со мной дотянулась и поцеловала меня в висок:

— Ты молодец. Ты очень круто держалась!

Когда мы с Вивом спустились к завтраку, за столом уже собралось младшее поколение семейства гросс Теккер. Мать Вива выглянула из гостинной, кивнула мне и своему сыну вполне приветливо; генерал блистал своим отсутствием.

Сирьель ненадолго отвлеклась от намазывания паштета на тост, помахала нам ножом, и вернулась к своему занятию. Поздоровавшись, мы присоединились к ней и братьям.

— Чай, кофе? — Поинтересовался Вив, отодвигая мне стул и помогая сесть. — Бутерброд с чем будешь?

— Кофе. А бутерброд — на твой вкус.

Пока Вив сооружал нам завтрак, я налила кофе себе и ему, мимоходом отметив, что сегодня стол сервирован другой посудой. Мирную идиллию субботнего утра разрушил мсье гросс Теккер-старший, спустившийся по лестнице с телефоном у уха.