— Конечно, я подтвержу, Кэсси… — дядя говорил ласково, но у меня внутри все равно что-то сжималось в ожидании бури. — Чека у меня, правда, не сохранилось, потерял… но… ты ведь понимаешь, что все это очень опасно? Если за тебя возьмутся всерьез, а, кажется, этот капитан намерен взяться всерьез…
Как будто я этого не знаю.
Слова дяди ударили в болезненное, но в глубине души тут же взвился протест — но ведь я же не виновата! Я была ребенком…
— Не подумай ничего такого, я просто о тебе беспокоюсь. Ты все же выбрала себе крайне неудачную сферу деятельности, детка. Опасную. Закон не всегда равен справедливости. Мне кажется, тебе стоит еще хорошенечко все обдумать и, может быть, перевестись куда-то в другое место? У меня есть знакомые в на факультете экономики в Сорольском университете, чуть менее престижно, конечно, чем твоя академия, но с твоей-то головой… а если пошуршать, то может быть сможем насобирать и на школу коммерции, а оттуда все дороги открыты…
Школа коммерции... Родители были бы счастливы, попади я в подобное элитное заведение! Частное, закрытое, платное - но дающее такие связи в жизни, с которыми потом не пропадешь...
В его словах была доля истины. Наверное. Я пыталась по привычке разглядеть в них двойное дно, не находила и от этого терялась. Но вспомнив о том, что собиралась не позволить себе и в этот раз быть молчаливой дурочкой, отвесила себе мысленную затрещину и взяла себя в руки.
— К слову о “пошуршать”, дядя Квентин, — начала я и дядя прямо оживился, улыбнулся, — я хотела узнать, могу ли я получить деньги за квартиру? Там должно было накопиться за три года…
Родительское наследство у меня было не бог весть какое, но все же было — просторная трехкомнатная квартира, правда, в маленьком городке. Дядя сдал ее и даже планировал сначала все деньги со сдачи отправлять на отдельный счет, но потом выяснилось, что содержать девочку подростка это вам не хомячка завести, и он действительно обо мне заботился и старался ни в чем не отказывать. Именно поэтому никаких претензий на эти доходы до побега я не имела.
Ну а после мне никак нельзя было вступить в полноправное наследование, чтобы не выдать свое местонахождение. Я думала, что вернусь к вопросу квартиры, когда закончу академию и как-то закреплюсь в этой жизни, но раз уж все вышло, как вышло…
Поскольку после побега дяде больше не нужно было меня содержать, там должна была скопиться приличная сумма, верно?
Я нервничала, задавая этот вопрос, не в силах предсказать дядину реакцию. Это могло быть все что угодно от “да, конечно, деточка, вот все для тебя!” до “какие деньги после того, как ты меня ограбила?!”.
Дядина улыбка от вопроса слегка померкла, хоть и не сдулась совсем.
— Прости дорогая, но денег нет, — произнес он и развел руками.
— Как… нет? — недоуменно переспросила я.
— Я все вложил в дела. Я был уверен, что ты найдешься, но вот не знал, когда… и было бы глупо оставлять деньги просто лежать и покрываться слоем пыли? Все получишь с лихвой, когда придет пора собирать дивиденды, ну а пока у тебя неплохой аванс верно, — он подмигнул и кивнул на тот самый злосчастный телефон.
— А когда именно придет пора собирать дивиденды и что именно за дела? — осторожно уточнила я.
Дядя Квентин слегка смутился.
— Ладно, признаюсь, поначалу я прилично поистратился, вложился в бизнес по продаже артефактной техники, а меня надули. Вот где бы мне пригодилась твоя любовь ко всяким этим штучкам, — он вздохнул. — Но не так давно я нашел новых партнеров в сфере фармакологии. “Эдельвейс”? Ты наверняка слышала, очень серьезная компания. Так что подержи за нас кулачки, скоро все наладится! Ты же знаешь, твой дядюшка не пропадет и тебе не даст! Еще кофе?..
-
Предпраздничная иллюминация брызгами разбавляла зимний вечер, радуя гуляющих, со стороны карусели доносилась музыка и на всю площадь пахло свежей выпечкой, а меня мутило от страха, одиночества и абсолютной беспомощности.
Дядя… если по-честному, то претензий к нему у меня быть не должно — он всегда был таким. Он ведь и раньше обращался с деньгами с небрежностью человека, на которого они сами сыпятся. И частенько мы сидели без денег. Если ему подворачивался перспективный проект, он запросто мог вложить в него всё, что у него — у нас — было, в полной уверенности, что в любой момент с легкостью заработает еще.
Точно так же он поступил с деньгами от сдачи родительской квартиры. Я же за ними не явилась, верно? Вот он и распорядился по своему усмотрению. Он же их ни в коем случае не украл, нет. Я точно получу прибыль и останусь в выигрыше.
Так почему же мне сейчас так обидно, будто дядя меня обворовал и предал?
И одновременно очень стыдно, что тогда, три года назад, я поступила так, как поступила. Может, если бы я нашла силы с ним поговорить, а не трусливо удрать…
Я поймала себя на том, что стою и смотрю на медленно карусель в ярких огоньках, медленно кружащуюся под простенькую музыку, и остро хочу туда. Ехать, как в детстве, на расписной лошадке, и не переживать ни о чем.
Вздохнув, я отвернулась и пошла прочь от беззаботных огней и сдобных запахов в сторону академии.
Можно было бы, конечно, пойти, и купить билет, и проехаться по кругу — но зачем? Я ведь на самом деле не на карусельку хочу, а вернуться в детское чувство безопасности и беззаботности. В ту веру, что все мои проблемы за меня решат взрослые.
Сама по себе карусель не стоит тех сантимов, что я отдам за билет.
Соберись, Кассандра Морель. Возьми себя в руки и разгребай тот бардак, который происходит в твоей жизни!
Значит, так. На данный момент основная моя проблема — это убийство Луизы Бернар и подозрения следствия в мой адрес.
Дядя прав в целом: ситуация с расследованием развивается бесконтрольно и по наихудшему для меня сценарию.
Я не соглашусь с ним, будто я пустила это дело на самотек, и в этом моя ошибка — боги милостивые, как бы я вообще могла решить, что могу оказаться в подозреваемых, да и начни я искать себе адвоката сразу после убийства, то только навлекла бы на себя подозрения дополнительно, думаю. Так что тут дядя хватил лишнего. Но в том, что самостоятельно я с ситуацией не справляюсь — он прав. Моих компетенций третьекурсницы на это не хватит.
Этот вопрос нужно решать, и решать самостоятельно, не дожидаясь, пока дядя “что-нибудь придумает”.
Что делают люди, у которых нет денег, но которым все же нужна помощь адвоката? Ищут бесплатного. Есть фонды, предоставляющие подобные услуги, есть специализированные организации — если бы я не расслабилась за три года в академии и если бы внезапный выверт следствия не стал для меня шоком, я бы сразу об этом подумала. Хотелось бы обратиться к профессорам за советом и рекомендациями, кому из них доверить свою защиту, но… пожалуй, здесь следует быть аккуратной. Луиза была их студенткой точно так же, как и я, и я понятия не имею, какие и с кем у Бернар были отношения среди наставников. Нужно проявить осторожность и собрать предварительно информацию, чтобы не обратиться случайно за помощью к тому, кто выберет вовсе не мою сторону, а встанет на сторону бедной убитой талантливой девочки.
А еще, деятельность некоммерческих правозащитных организаций нам освещали в том числе приглашенные лекторы. Вряд ли за цикл лекций успели сложиться устойчивые симпатии и антипатии. Вполне можно попробовать обратиться за консультацией к кому-то из них.
Я взбодрилась и пошла быстрее: нельзя сказать, чтобы наиболее насущная моя проблема была решена, но составленный план действий помог смотреть в будущее с оптимизмом.
И темень зимнего вечера сразу стала прозрачней и дружелюбней, и стало видно, что снег в мягком свете фонарей искрится, и это ничуть не уступает в красоте иллюминации, просто это совсем другая, не броская красота!
А самое главное — ледяной комок в животе подтаял. Пусть не полностью, пусть не до конца, но с ним уже стало можно жить. И верить, что я справлюсь.
