– Да ты не понял, – грубо произнес Верзила. – Это другая. Эта обокрала нас. Документы только заберем. Да мы сами в полицию сообщили. Мы только посмотрим. Кузов открой.

У Алсу от ужаса в сердце таймер сработал на самоуничтожение.

– Отвалите, – предупредил водитель и стал закрывать окно.

Полезли по ступенькам.

Водитель шлепнул дверью, постарался попасть хоть в одного. Увернулся, подлец. Снова шлепнул.

Видно, как у всех троих в глазах микроволновки включились, пытались прожечь насквозь.

– Разбойное нападение, – стал громко говорить водитель по рации. – Трасса семь, четырнадцатый километр от Крсаково.

Тут же фура, которая обгоняла, чуть притормозила, стала сдавать на обочину. Вторая…третья. И вот уже на асфальте нарисовался человек с полуголым круглым животом, в майке, шортах, тапках и монтировкой в руках – бежал к ним…

– Ребят, чо хотели? – издали крикнул пузатик.

– Ты, батя, ехал бы своей дорогой, – обернулся Верзила и сделал к нему два шага.

– Стой на месте! – поднял пузатик монтировку, огляделся, узрел еще спешащих.

– Валим отсюда, – сквозь зубы сплюнул Болт и оглянулся по сторонам. Всё новые машины прибывали и останавливались рядом. Многие водители не выходили, совами пучились в окна.

– Мужики, не обижайтесь, – капитулируя, поднял руки Верзила, – мы просто пошутили.

В общем, троица быстро загрузилась в свой джип, и тот, взвизгнув, укатил.

– Привет, Сашок, – поднялся пузанчик на подножку фуры.

Елы-палы. Алсу даже не догадалась узнать имя водителя. Коряга такая! А он ведь сразу спросил.

– Чего они к тебе привязались? – Пузанчик вблизи был совсем не старым. Это просто пузико добавляло лишние годы.

– Да макаки бананы учуяли, – усмехнулся Сашок.

– Ладно, я пошел.

– Давай, Семеныч. Спасибо за поддержку.

– Я их еще километров за тридцать сфотографировал. Но ведь, Сашок, я за тебя жизнь отдам, ты же знаешь. Никогда не забуду, как ты меня в пургу тащил.

– Да перестань, – улыбнулся Сашок. – Давай рули. От маршрута, видать, отошел.

– Есть немного.

Прошло минут десять, прежде чем Сашок свернул на какую-то просёлочную дорогу. Немного проехал и остановился под прикрытием высоких елей. Открыл дверь и стал протирать окна тряпкой. Сейчас же налетели мухи, зажжужали, стали биться о стекло. Сашок в задумчивости тер и бурчал что-то себе под нос. И вроде слова понятны – «тропинка», «наискосок», а смысла нет. Еще минут пять прошло, Алсу уже привыкать стала к этому гундежу, а Сашок из кабины вышел, присел, разогнулся, ручками помахал, тихонько пробежался вокруг. А потом дверь открыл со стороны Кости.

– Костян, поговорить надо.

Костя медленно-медленно спустился.

– Я тут подумал, – начал Сашок. – Справитесь сами, если мы здесь разминемся? Мне на юг, а вам по этой волыне напрямки. До вашего поселка на пятьдесят километров короче. Мне не пройти, а вам на мотоцикле очень даже. Проскочите за пару часов. Там, правда, есть мост. Вернее, боюсь, что его уже нет. Но вдруг повезет. Но если нет, то в километре от него брод, в жару обычно пересыхает. Через него и рванете.

Костя открыл рот, закрыл рот и начал ожесточенно чесать голову.

– Ну как? – хмуро поторопил Сашок.

– Э-э-э, – с трудом начал Костя, оглядываясь по сторонам. Вдали типичная природа с желтыми березами и пропыленными тополями, голые поля с прогнившими пеньками, затерянными в высокой траве. Хилая дорогая, по которой следовало ехать, терялась за пригорками и фантастическим образом появлялась в стороне. Но это лучше, чем вообще без дороги.

– В общем, я и сам хотел предложить. Просто я не очень по проселочным. Я за рулем больше для выпендрежа.

– А как ты умахал в такую даль?

– Сам удивляюсь. Словно сила какая-то привела. Сплошной адреналин.

Сашок зашел за машину, слышно было, как заработал механизм откидного борта.

Мотоцикл стоял как влитой. Не сдвинулся с места ни на сантиметр. Косые вечерние лучи приятно скользили по матовой поверхности бензобака, в зеркале плыли закатные облака.

– Эх, – выдохнул Сашок, завистливо прислушиваясь к шуму двигателя. – Так ласково поет, словно мамка баюкает. – Погладил по раме заднего колеса. – Ласка бандурина.

Костя просиял и помахал Алсу: выходи!

– Теперь свои ходом двинемся.

– А на нем можно? – кивнула Алсу на мотоцикл.

– Так про него и говорю. На нем и пойдем свои ходом. Ты как? Учти, я не очень.

– Давай я. – предложила Алсу.

Костя вылупил глаза.

– Да ладно. Я пошутила, – соврала Алсу. Нафига ей мотаться в ночи по лесу.

Фура тихо отъехала. И сразу навалилась ночь, неуютная и холодная. Будто их поселили в холле гостиницы рядом с проходными дверями. Алсу даже не думала, что с тоской будет вспоминать Сашка… Чтобы немного сгладить мрачность картинки, захотелось украсить ветки черных деревьев веселыми картинами или светлыми постерами. Вдруг выглянула луна, и одна сосна напомнила гигантскую перевернутую люстру в Большом театре. Она, конечно, не была такой нарядной, – она просто светила лунными белыми лампочками. Конечно, такие вещи довольно странно смотрелись в лесной атмосфере.

Единственное, чем успокаивал этот пейзаж: троица из джипа здесь искать их не будет.

По лицу ударила ветка. Больно, однако. Алсу поморщилась, как от горького лекарства и плотнее прижалась к Косте.

Вспомнились родители, которые почему-то не переживали о ней. Обида острой занозой неприятно саднила сердце. Через пару часов она будет дома. Да, обязательно выскажется. Не будет разговаривать три дня, а лучше пять. Представила, как будет ерзать Янотаки, уговаривать папа, фыркать мама. Больше всех, конечно, будет стараться отец. С нескрываемой гордостью и нежностью будет произносить, как он её любит, что она его радость и надежда, а ведь он еще не догадывался, что Алсу уже выросла и уже целовалась и влюбилась! Стоп! Влюбилась. В кого? В Сидорова? Да он ей отвратителен…Ох! Себе-то врать не надо. Ох! Совсем запуталась.

– Папочка, мамочка, – захныкала Алсу и, оказывается, в голос.

– Ты чего? – не оборачиваясь, спросил Костя. Он следил за дорогой. И не только. Он следил за каждым её прикосновением. Вот она положила руки ему на плечи… сцепила пальчики на его животе, прижалась…обняла…

Сжал зубы, чтобы не застонать от удовольствия. Ну почему так, ведь он на этом мотоцикле прокатил с десяток девиц и почему именно Бесфамильная? Папа был прав – любовь зла…

Глава 65

Мост

Ехали уже в ночи. Свет фары дергался, вырывал из темноты непонятные силуэты и картинки. Ехать предстояло порядочно. Можно было ослушаться Сашко и, добравшись до первого перекрестка, свернуть с дороги. Но, по мнению Кости, пахотные поля были прорежены сплошными полосами оврагов. В темноте можно нехило ухнуть мордой в дно – никакой магнит не соберет.

Блин, чем дальше все заходило, тем явственнее Алсу понимала – затея так себе. И лишь образ дома, который чудился за каждым поворотом, убеждал, что все не зря. Есть только одна сила, которая может её спасти – это родной дом, родители. Потому что всем остальным пофиг.

Добрались до просёлочного перекрёстка. Поехали прямо. Наугад. Замелькали мимо домики, которые скоро сменились полем, а затем густым лесом. Хорошо, что осень теплая, после обильных дождей здесь бы точно увязли.

За всю поездку до моста Костя не проронил ни слова. Даже ни разу не обернулся. Да и Алсу тоже молчала. То ли концентрировалась, то ли нагоняла себе жути. Непонятное состояние.

Большую развалюху сложно было назвать мостом. Деревянные перекрытия, много гнилых провалов. Наверное, когда-то давно здесь ходил Емельян Пугачев. Скорее всего с тех времен мост и остался. В этих землях все так или иначе связано с его походом. Тьфу ты, вот ведь, как Алсу далеко кидануло.

Подытоживая – ничего утешительного. Наверное, тут и нечисть своя есть, как иначе? Но в целом, мост как мост, деревенский, заброшенный.