— Что же это у вас за вино такое? — Иван в удивлении на бокал уставился.

— Оценили? Оно называется «Умиротворение силы». Его создатель сумел буквально законсервировать опыт в бутылку, — Мадлен тоже глоток сделала.

— Отчего же название столь необычное?

— Нечасто такое встретишь, когда в одном вине двойное действие. Первый эффект — усиление опыта — самый сильный. Но при регулярном употреблении «на нет» сходит. А вот второй эффект, дарующий умиротворение и спокойствие, продолжает действовать и дальше. А вас, как вижу, с новым уровнем поздравить можно?

Иван пил вино маленькими глотками, ощущая, как уходит напряжение, а мысли делаются неторопливыми и отчетливыми.

Что ему ректор советовал? Прогуляться, посетить Университет, город посмотреть! Вот и не стоит откладывать столь конструктивные начинания, решил наш герой, прямо сейчас и двинусь. Надо лишь выяснить, как обстоят дела с сопровождающими.

Сопровождающие оказались полны энтузиазма. Алессандро Бьянко заявил, что ему просто необходимо проверить ход экспериментов в лабораториях подведомственной ему кафедры Структурного Целительства. И он будет неописуемо счастлив, если уважаемый коллега составит ему компанию. А барон просто взялся показать Ивану город, ибо множество деталей могут потребовать подробных пояснений.

Встретиться договорились через полчаса на выходе из дворца.

— Вы амулет в покоях своих оставьте, он только на территории дворца смысл имеет. В городе все умения магические снова при вас будут, — заметила Мадлен, мужчин из кабинета выпроваживая.

Наталья решила пока сына не оставлять надолго, да и надо было его назад в детскую вернуть. Ваня кивнул понимающе, уговорились в следующий раз встретиться за ужином, и все по надобностям своим разошлись.

Покинув дворец, Иван обнаружил, что Этьен Жере уже ожидал его на площади, внимательнейшим образом за восстановительными работами наблюдая.

— Выйди мы хоть на четверть часа позже — и никаких следов вчерашнего происшествия не осталось бы.

— Ну, с ремонтниками-строителями всё понятно, — пробормотал Ваня, глядя, как последние камни заняли определённое им место в мозаичной брусчатке. — Только вон те два господина со странным агрегатом на реставраторов вовсе не похожи. Думаю, не ошибусь, если скажу, что они из полицейского департамента будут.

— Эти господа поутру из нас с Алессандро, на чины не взирая, всю душу вытрясли, любой клочок, что у нас после взрыва остался — экспроприировали для расследований. Я по их милости босиком был вынужден по дворцу разгуливать. А как Бьянко свой Саквояж отстоял!… — барон только и смог, что руки к небу воздеть.

Лудильщиков свой опыт общения с Жихаревым припомнил:

— Это и хорошо, что въедливые. Глядишь, обнаружат что для расследования полезное.

Жере хмыкнул скептически, но возражать не стал. Тут к ним господин целитель пожаловал.

— С местными бунтовщиками — революционерами организация взрыва, подобного нашему, как-то не сочетается. И дознаватели так не считают, — Алессандро Бьянко поймал вопросительный взгляд Ивана. — Тут в двух словах не объяснить. У нас процветает целый клубок организаций по борьбе существующими порядками. Месяца не проходит, чтобы пакость какую не учили. То улицу какую стенкой невидимой перекроют, то в небе надпись хулительную зажгут. «Долой грабительский контракты — даёшь магию в массы!» Или что другое напишут, и так от горизонта до горизонта полыхает, умы людские смущает.

— А чего требуют-то?

— А чего они только не требуют! — махнул рукой барон. — У нас тут этих революционных течений «с традициями» — целый паноптикум. Кто-то хочет, чтобы ресурсы, получаемые Университетом и его дочерними предприятиями, распределялись «справедливо». Другие желают открытого доступа к знаниям. Причём эти и сами между собой договориться не могут, кому, в каком объёме и что нужно предоставить. А кто-то просто борется с режимом и хочет свергнуть «устаревшие монархические атавизмы, тянущие всех нас на дно»…

— Ага, и вовлечь всех в круговерть анархии и неразберихи! В нынешнее-то время! — буркнул целитель. — Хорошо хоть в студенческий контракт входит пункт о непричинении вреда Университету и Монако в целом. Иначе бы тут уже всё по камешку разнесли.

— Меня всегда интересовало, что, эти клятвы «о непричинении» действительно работают? — Лудильщиков времена своего студенчества вспомнил, ничего подобного у них и в помине не было.

— Конечно! — важно кивнул барон, а потом, вздохнув, добавил. — Правда, болтать разное и собираться в «вольнодумские» кружки это никому не мешает. И гадость какую учинить, если уж на то пошло, всё равно можно. Клятвы, они же не запрещают думать и действовать. Они лишь накладывают кару за совершённый поступок, а также сообщют о нарушении в Университет.

— Ну, а про взрыв, случившийся во время нашего приезда? Так совсем, совсем и ничего?

— Да кто ж знает? Дознаватели молчат, им истина нужна. А в газетах пишут, что об участии в сием безобразии сразу несколько групп заявили. Лозунги у них, как вы понимаете, у всех разные. Так что теперь и предстоит решить, кто врёт, а кто лишь не договаривает… а разбираться незамедлительно надо! Взрыв перед дворцом! Неслыханно!

Дипломат свой возмущённый монолог продолжал, а мысли Лудильщикова совсем в другое русло направились. Вот он, Иван, во времена обучения в Царскосельском лицее был простым парнем. А сколько было вокруг аристократических отпрысков? И честно признать, те нередко вели себя не просто недостойно, а подло и высокомерно. И ситуации, когда родовитые особых талантов не имели и прокачивались в основном за счёт ресурсов семьи, были нормальной практикой. Хорошо, это одна сторона медали. Вот только и революционеров Лудильщиков уже встречал и знал прекрасно, что справедливостью и благом для народа их действия пахли не часто. Обычно оборачиваясь жестокостью и множеством случайных жертв. Так, и что имеем «на выходе»? Сам Иван теперь граф со связями. Наташа принадлежит к правящему дому. И теперь они — те самые «морально разложившиеся аристократы», которые жируют на своих богатствах и с кем-то делиться не слишком собираются. А потому «под нож» в понимании радикальных революционеров должны идти в числе первых.

Вынырнув из своих размышлений, Иван обнаружил, что его спутники в который раз горячо спорят:

— Маги должны иметь возможности получать знания и ресурсы — это правильно! Но эти идиоты хотят, чтобы магические знания раздавались бесконтрольно, а магические ресурсы были доступны всем и каждому! А кто потом будет разбираться со вспышками магических преступлений? Да и ресурсы кто добывать станет? Основная часть ресурсов создаётся или добывается самими магами. Они тратят на это силы, мастерство и время. Так с чего бы им раздавать результаты своих трудов задаром? Это несправедливость, это грабёж! — кипятился дипломат.

— Если речь о грабеже зашла, давайте вспомним о «рабских» контрактах Университета. Маг может поступить в Университет не по специальным программам и не за деньги, а заключив Контракт, по которому будет обязан отработать энное количество лет на Университет! И попадает при этом в форменную кабалу.

— А вам, конечно, хотелось бы, чтобы обучение было бесплатным? Какая несусветная дичь! Дорогой Алессандро, на какие средства тогда вы будете приобретать ресурсы на исследования и продвижение магической мысли? Кто будет покупать ингредиенты? Как оплачивать рейды на магических животных? Кто будет оплачивать покупки новых системных, а ныне и созданных заклинаний? А если за них не платить, то кто их нам так охотно со всего мира везти будет? Да и чисто по справедливости, основатели Университета и Совет Попечителей вкладывают огромные силы в его развитие и расширение, вкачивают десятки, а то и сотни миллионов на усиление научно-магической работы. И после всего эти отщепенцы считают, что имеют право всё отобрать и поделить, так ведь они считают правильным?