– Как вы вообще сюда попали? – удивился Бальтазар. – Обоих вас оставил в Яротруске, – поглядел он ещё и на Ильдара. – А вы опять здесь.

– Так порталы ж открыты! Подождали лазейку между отрядами демонов и проскочили, делов-то! Нынче в бордель сложнее попасть, чем в Преисподнюю! – развёл Коркоснек руками.

– Просто тебя Сарват в лицо хорошенько запомнил, вот больше и не пускает, – пояснил Ильдар. – Заходите, у нас тут сегодня лепёшки, блины, оладьи, сырники…

– Сырнички? Сырнички! – радостно подбежала оркша, сотрясая всё вокруг. – Обожаечки!

– Так зачем мне в бордель, чародей? У меня вон жена теперь есть! – гордо заявил дворф. – Очень ей сырники в трактире Яротруска понравились. Теперь любимое блюдо прям!

– Распоряжусь, чтобы накрыли на стол… – вздохнул Ильдар. – Где там эти бесы отлынивающие… Надо б и парники проверить, выросло ли чего.

– Эй, Бальтазар! Ты что? Перепутал или завёл себе вместо меня другого гнома? – заметил бард Брома. – Да это ж норд! Борода короткая, ниже любого дворфа, да и вообще без музыкального инструмента! Это зачем тут вообще?!

– Дожили: гном упрекает гнома за маленький рост, – усмехнулась Ядвига. – Думаю, моя работа здесь закончена.

– Мам, прекрати, – процедила ей Ханна.

– Чего?! – тем временем возмущался Бром. – Инструмента нет? Да дайте мне лютню, я вам устрою!

– Ага, дайте мне сто мешков золота – и я стану лордом, мечтать не вредно! – посмеивался Коркоснек.

– Мерзкие дворфы, заплетут, как бабы, себе бороду в косы… – причитал норд-чародей.

– Как бабы?! Как бабы? Нет, ну ты слышала? Слышала? – поглядел бард на свою жёнушку.

– Кто тут мою поющую сардельку славную обижает? – нахмурилась та, показывая инструменты для разделки мяса у себя на поясе.

– Ну, говорю ж! Вон уже бабе пожаловался, чтоб его защитила! – тыкал пальцем Бром. – Это вообще что такое?!

– Да ты чьих вообще будешь, бочонок?! – нос к носу нагнулся к нему разъярённый Коркоснек. – Давно по щам не получал? Женщина девять месяцев ребёнка выносит. А я тебя с одного удара вынесу отсюда на поверхность!

– Да откуда я только не буду! Ты, бардос-хлебосос, столько даже не путешествовал! С Черногорья! С Мимира! С Лонгшира! С Таскарии! Где я только не жил, где я только не был! А ну-дкать, подтверди, – поманил Бром Диану рукой.

– Сам бабу в помощь зовёт и ещё возмущается! – изумился Коркоснек.

– Норды – гордый народ! Усердный! Трудолюбивый! – выпячивал грудь чародей-низкорослик.

– Только копаете, копаете и копаете! Уже вон весь Иггдрасиль перекопали! Всякие змеи под землёй теперь ползают. Вот это вот всё кто раскопал?! – развёл руками бард, имея в виду подземелье Преисподней, в одном из гротов которого и располагался замок.

– Хурма полная! А вы, дворфы, только и сидите у себя там на грядках. Вставили по огурцу в зад и впитываете силу земли! – кричал Бром.

– Выращиваем травы и овощи, зерно растим и хмель! Кукурузу! – возмущался на его слова Коркоснек.

– Чтобы и её в задницу вставить, – фыркнул норд.

– Сейчас я свой ситар тебе вставлю! – угрожал Коркоснек.

– Вот! Пожалуйста! Очередное подтверждение сказанному. Угадать, откуда ты его вытащил? – усмехнулся Бром.

– Да дворфы во всём будут лучше, чем норды! – заявил бард с гордым видом.

– Это чем лучше?! – возмутился гном-чародей.

– Чем норды! – фыркнул, дунув на свои усы-косы, Коркоснек.

– А ну перестаньте! Или Ядвига вам обоим уши надерёт! – рявкнула Ди. – Правда же? – обернулась она на капитаншу стрелков. – Бром нас не раз выручал. Мы вообще здесь сейчас благодаря ему. Он искусный маг!

– Маг, да? А может быть, шарлатан? Просто фокусник? Эти норды вечно пьяные, вороватые, хитрые пройдохи! Любят только пожрать и поспать! – не унимался Коркоснек. – Вы за ним приглядывайте! Смотрите, с кем связались.

– Проговорил мелкий воришка, – взглянул на него Бальтазар.

– Палицей о палицу не ударят, – кивнула оркша в поддержку мужа.

– Палец о палец, дылдочка моя зелёненькая, – поправил её бард.

– Я сказала «палицей о палицу», значит, палицей о палицу! – скрестила та руки на груди.

– Как скажешь, любимая, как скажешь… Дворфы с жёнами не спорят, – кивнул Коркоснек.

– Фокусник?! Я тебе сейчас покажу фокусы, подкаблучник с косичками! – заискрил Бром пальцами, сильно нахмурившись. – Вы, дворфы, ленивые оболтусы! Всё бы вам песни петь да пляски плясать!

– Да? А что, ты умеешь наоборот? Пляски петь и песни плясать? Точно фокусник! А ну, выходи, посмотрю я на тебя! Вот скажи ему, матушка Мокошь! – обратился Коркоснек, повернув голову к богине рукоделья и ремёсел.

– А что мне ему сказать? Вы и есть ленивые оболтусы, – с презрительным взором подметила та. – Как степные сурки… Из-под палки только чему-то учитесь. И работаете, только когда за вами приглядывают.

– Ну, а что? Лень, между прочим, двигатель прогресса! – заявил дворф.

– Хе-хе, так инженеры у нас в Черногорье говорили. Был там у нас один Лео «Нардо» Недовинченный… Изобретатель…– с иронией закатывал глаза Бром. – Механизмы чудил и чинил, кротов-копателей, золотодобываетелей! Ха-ха-ха!

– Вечно вот мозги не понятно чем у нордов забиты… – покачал головой Коркоснек. – Что-то там кирками мусолят, огранкой кристаллов заняты, роют, копают, жуков механических мастерят с заводными ключиками…

– Это у нас-то? Да вы дворфы, чем угодно заняты, лишь бы не работать! Всё бы вам в цирковые артисты подаваться! Ходят на ходулях, вертят тарелки, – лихо вытащил норд походное глиняное блюдце, завращав на пальце. – Много ли ума надо!

– Одно? А со стопкой так можешь? – хорохорился Коркоснек.

– А стопку я б лучше выпил, хе-хе! – убрав блюдце, норд погладил себя от груди к животу.

– Вот одна выпивка в голове! Вы, норды, просто ходячие бочки со спиртом! Вас даже орки не убивают в плену, а дают настояться и потом выжимают в котёл или на сковороду для вкуса и аромата! – заявлял бард.

– Да ты что! Гений кулинарной мысли! Посмотрю я, как бы ты оркам сбренчал свои ляля-тополя и что бы они с тобой сделали! Одни песни на уме! – возмутился Бром. – Я вон делом занимался по жизни! Грабил, воровал, воровал да грабил! А ты? Бренчал своими сосисками… Вон струн впрок сколько накупил! Я столько и не видел на лютне!

– Да это ситар, бестолочь ты необразованная! – воскликнул бард.

– Вот это точно, – кивнула Ядвига.

– Ну, мам! – всё пыталась унять её дочь.

– Из Таскарии привезли в Страгенхолм. Никто не брал такие причудливые инструменты, я один заинтересовался! – тем временем рассказывал Коркоснек.

– Ага, один особо одарённый… – проворчал норд.

– И спёр одну, точнее, один себе. На память, так сказать! – продолжил бард.

– Вот это уже вызывает некое уважение, – с прищуром вглядывался в него Бром.

– Где-то даже имя своё выцарапал тут, правда, целиком «Коркоснек» не вместилось. Зато, если кто сопрёт уже у меня, опознать смогу! – выкатил музыкант грудь колесом.

– Как-как? Кроколиск? Вот у вас, дворфов, имена с милю длиной! Зельзепупс, Пуппендей, Дардипам, Сепардин… Будто вас аптекари называют вместо родителей! Язык сломаешь! Я вот – Бром, брат мой – Хром, растила нас Тарли… – принялся норд перечислять.

– Вы б ещё по одной букве назывались! Пришёл А в гости к Бэ, – дунул на свои усы-косы Коркоснек.

– А тот ни бэ, ни мэ, хе-хе, – рассмеялся норд. – А что, нормального певца у вас нет?

– Вот тебе лишь бы пивца хряпнуть, ага. Это у вас всегда на уме. Пьяный уже, потому и «ни бэ, ни мэ», трезвых нордов не видел, – закатил бард глаза. – Был я в Мимире как-то, так там один пасечник еле выжил от пчелиных укусов. Не надел защитной сетки, потому что сорок лет ульями занимается. К старости, видать, умом окончательно тронулся и с бодуна решил утром, что его пчёлы в лицо, брыть, узнают! Правду говорят, что кому что, а нордам вечно не хватает мозгов!

– Что?! – возмутился Бром. – Может, пойдём выпьем, а?

– «Выйдем» ты имел в виду, наверное, драчун маленький? – поправила его, посмеявшись, Ядвига. – Куда тебе ещё пить, вон язык заплетается…