Разбудила его вечером миссис Уизли, сунув в руки стопку поношенных, но чистых вещей.

— Можно мне принять ванну? — спросил еще не отошедший от сна наследник Малфой тоном, которым разговаривал в магазине с продавцами. Молли буркнула:

— У нас только душ, — и подтолкнула в нужную сторону.

В тесной ванной комнате Драко с отвращением огляделся. Только сейчас он вспомнил, что не попросил полотенце и губку. О том, чтобы пользоваться чужими, не могло быть и речи. К счастью, пока он размышлял, в дверь забарабанила хозяйка и — о, чудо! — принесла все необходимое. Забыв, или, вернее, не догадавшись поблагодарить её, мальчик брезгливо встал под душ. Подставив ноющее тело под жиденькие струйки, он малодушно обрадовался отсутствию зеркала. О том, что бы оно сказало, можно было не гадать, судя по саднящим скулам и синякам на руке. На одежду Малфой предпочел не смотреть, сейчас он бы одел что угодно, лишь бы не наколдованное.

Когда чистый, но недовольный Драко спустился вниз, вся семья уже ужинала. В этот раз за столом был мистер Уизли, который молча указал на пустой стул на дальнем конце стола. Отчего-то сейчас дети вели себя пристойно, только сосед Малфоя не ел, а прокапывал яму в тарелке, пыхтя и торопясь. Хозяйка легко поднялась и подала еду, выглядящую так же неаппетитно, как и завтрак.

«И это все, что они сделают?» — Драко был переполнен неуместным аристократизмом. Сами Уизли могут позориться за столом, если желают, но его, наследника Малфой, они должны принять по протоколу. Не успел мальчик дать возмущению полностью овладеть собой, как в закрытое окно что-то ударило.

— О, сова, — весело сказал один из близнецов. — А второй подхватил:

— Мама, если она убилась, можно мы заберем её на опыты?

Молли ожидаемо запретила, сделав это в очень красочных выражениях.

— Сова вечером? — удивился самый старший мальчик и открыл окно, впуская пернатого почтальона. — Что там?

Первым газету просмотрел глава семьи.

— Экстренный выпуск, — сказал он. — Министерство выставляет на торги конфискованную недвижимость пожирателей. — И добавил, злорадно покосившись на Драко: — Малфой-мэнор тоже.

— Министерство выставляет на торги конфискованную недвижимость пожирателей, — сказал мистер Уизли. И добавил, злорадно покосившись на Драко. — Малфой-мэнор тоже.

Кровь прилила Драко к щекам, он закричал:

— Это неправда! — И вдруг позорно разревелся, спрятав от стыда за свою несдержанность лицо в рукаве. Он не видел, как переглядывались дети, лишь услышал, как Молли укоризненно произнесла:

— Это же ребенок, милый! Как можно переносить на него отношение к его отцу, пусть, как ты говоришь, он не давал тебе прохода своими колкостями. К тому же мы и не стесняемся бедности, да, дети?

Сидящие за столом недружно прокричали в ответ «да». В их голосах не было ожидаемой издевки, и Драко несмело поднял голову. В глазах Молли было искреннее участие, а её супруг, хоть и не смотрел на мальчика, не выглядел злым или язвительным.

— Ты ешь, — вдруг полным сочувствия голосом сказал сидящий рядом рыжик. Видимо, он не знал другого способа утешения.

* * *

Утром первого августа Гарри еще вспоминал с теплотой непонятную весточку судьбы, не ожидая, впрочем, продолжения истории. Как и положено в пятницу, Дурсль-старший, уезжая на работу, был более благодушен; Петуния, проводив его, тоже пребывала в хорошем настроении, вполголоса перебирая развлечения для всей семьи на выходные. Гарри и не думал обижаться, натирая полы в прихожей, что его в планах тети не было, привык. К тому же повторения поездки к питону его хрупкая нервная система могла не выдержать, и исчезновением стекла родственнички бы не отделались. Мальчик мстительно (заверив себя, что он на самом деле так не поступит, и даже не хочет!) представлял, как он заставляет дядю взлететь и летать кругами, а тетю и Дадли… А может, летать будет Дадли, а старшие Дурсли будут умолять поставить сыночка на землю и скажут, что сожалеют, что раньше не любили его, Гарри…

Такую вкусную думку не дал додумать звонок в дверь.

— Открой дверь, мальчишка! — привычно прокричала Петуния из глубины дома.

Гарри покорно распахнул входную дверь и оторопело уставился на пришедшего.

* * *

Наследник Малфой, который вот-вот останется без мэнора, хотел вежливо сказать, что не голоден, но тут до самого его естества донесся божественный запах еды. Нет, Еды. Мальчику, конечно, и раньше случалось проголодаться, полетав на метле, например, но для разборчивого едока Малфоя это был некий эстетический голод, как возможность отведать что-то. А сейчас Драко вдруг понял, что если не съест свой ужин, то просто умрет, и заработал ложкой.

Маленький Малфой не сознавал, что переключается на что-то привычное, такое, как еда, чтобы до него не дошла непоправимость происходящего. Даже угроза расправы дементорами над отцом, высказанная в «Пророке» и куда более болезненный для маминого (сюрприз!) сына арест Нарциссы, не потрясло Драко так, как возможное лишение Мэнора. Колыбель рода Малфоев не может принадлежать кому-то другому!

Потом был некрасивый, но очень вкусный десерт и разговоры семейства, в которых Драко, конечно, не принимал участия, но слушал внимательно. Он наконец запомнил, как кого зовут, узнал, что мальчик Рон (тот, который ел с большим аппетитом) тоже идет в Хогвартс в этом году (Драко вздохнул с облегчением, что на Гриффиндор). Завтра Форджи, так они обращались друг к другу, чтобы запутать домашних, собираются устроить небольшой квиддичный матч и могут дать Бледнофою (Мерлин, даже прозвища Уизли дают не аристократические — Бледнофой!) метлу одного из самых старших братьев.

Наконец этот длинный день подошел к концу.

— Ронни, проводи товарища в свою комнату, я трансфигурировала ему вторую кровать из твоей тумбочки. Не кричи, я из нее все выложила, — сказала миссис Уизли.

Драко послушно поднялся и поплелся вслед за долговязым «товарищем», не зная, чего бояться больше — отмены преобразования кровати посреди ночи или сна среди горы хлама.

Впрочем, спать он не собирался, хорошо отдохнув накануне. К тому же они ведь не ожидают, что он все так и оставит? Поэтому полежав, не раздеваясь, под одеялом пару часов, пока внизу все не стихло, мальчик тихонько встал и, прихватив разношенные ботинки Рона, заскрипел вниз по лестнице.

Подождав, пока внизу все не стихнет, Драко тихонько встал и, прихватив разношенные ботинки Рона, заскрипел вниз по лестнице. У сына скользкого Люциуса был план.

Добравшись до камина, беглец бросил щепоть пороха и уже собирался назвать адрес, но камин не вспыхнул зеленым, а лишь чихнул сажей. Перед глазами как живое встало лицо мистера Уизли, говорящего, что тот «засорился».

Пора переходить к варианту «Б» — «непредвиденное». Мальчик выбрался на заставленное крыльцо; тяжелая входная дверь с тихим стуком захлопнулась позади. Обувшись (пришлось посильней зашнуровывать, чтобы не потерять ботинки), Драко поковылял в лесок, подальше от Норы.

Диззи была у наследника Малфоя всегда, все время, сколько он себя помнил, поэтому первой мыслью было вызвать именно ее. Но ведь домовушку убили! В груди что-то сжалось, несомненно, от негодования от потери собственности. Но ведь оставались другие эльфы!

— Бидди! Лимпи! — позвал хозяин, но так ожидаемых хлопков не прозвучало. Немного сомневаясь, Драко добавил еще одно имя. — Добби!

* * *

Нарцисса Малфой, не евшая со вчерашнего вечера и выпившая лишь стакан чаю, принесенный сердобольной сотрудницей аврората, все еще была на допросе, несмотря на позднюю ночь. Вернее, это так называлось, а фактически её дело перепоручали все менее значимым и опытным аврорам; между попытками вникнуть в суть проходили часы. Нарциссу только раз вывели в туалет, все остальное время она просидела в чьем-то кабинете у стенки, стараясь подремать.