— Драко! — палочка выпала из ослабевших пальцев Нарциссы. Выпустив мальчика, аврор подхватил изделие Олливандера, такое же изысканное, как хозяйка, которая, забыв обо всем, бросилась к сыну. Мгновенье — и она прижала его к себе. Драко на грани обморока повис на матери, на нежной шее мальчика набухла багровая полоса.

— Дайте воды! — потребовала леди Малфой. Один из вторженцев фыркнул.

— Пожалуйста, — ради сына аристократка наступила на свою гордость. Как же унизительно жить без палочки!

Кто-то наколдовал Агуаменти, наливая воду в бокал тонкого стекла, один из тех, что подарила Белла, еще когда была на свободе. Нарцисса сунула Драко питье, тот сделал глоток, проливая остальное. Мальчика колотила нервная дрожь, ему нужно было успокоительное, укрепляющее…

Раздумья Нарциссы прервал Фишер:

— Миссис Малфой, теперь мы должны доставить вас в Аврорат на допрос. Немедленно.

— Но… мой сын, ему нужно… — женщину перебил аврор, разглагольствовавший ранее о заслугах:

— О нем позаботятся, завтра его заберет опекун.

Драко отцепили от матери, которую потащили к каминной; домовики, украдкой смахивая слезу, выглядывали из-за мебели. Малфой-мэнор де-факто Малфоям уже не принадлежал. Оставалось всего ничего, чтобы это узаконить.

* * *

Гарри Поттер, чумазый и взъерошенный, поднял осоловевший взгляд с клумбы, которую он пропалывал, на сову, севшую на нормальный забор нормального семейства Дурслей.

— У меня солнечный удар и ты мне кажешься? — обратился мальчик к птице.

Раннее утро было на редкость жарким, но Поттера отправляли работать в любую погоду. В пользу галлюцинации говорил свернутый листок бумаги, прикрепленный к лапке. Опасаясь, что сова его не дождется, Гарри, с трудом поднявшись с затекших колен, поспешил к забору. Гроза мышей, однако, и не думала улетать, пока мальчик неловко, пачкая свиток, отвязывал его.

— Прилетела поздравить меня с днем рождения? Это очень мило, ведь Дурсли даже не вспомнят, что тридцать первого июля родился я, — бормотал мальчик, провожая взглядом взлетевшую сову. — Не то чтобы и хотелось, конечно.

Гарри вспомнил свою маленькую традицию в день рождения рисовать на полу чулана торт, свечи на котором увеличивались с каждым разом. Ровно в полночь он «задувал» их, воображая, как бы делал это с родителями, будь они живы. Сегодня он тоже так поступил, а потом, мечтая, долго не мог заснуть. Неудивительно, что утром мальчик проспал, на него накричала тетя Петуния, дядя Вернон, к счастью, уехал на работу, ничего не сказав в своем духе. Дадли тоже пока что себя не проявил, но ведь еще не вечер.

Гарри засунул послание за ворот растянутой футболки и поспешил в ванную. Разворачивать бумагу он будет чистыми руками и вдали от любопытных родственников.

* * *

Утро встретило Драко ломотой во всем теле и нестерпимой головной болью. Мальчик затравленно огляделся, с трудом припоминая вчерашние события. После того, как маму забрали разбойники, оказавшиеся аврорами, ему велели сидеть тихо и ждать. Малфой-младший упал на ближайший диван и затаился. Присутствующие тоже расселись и стали кто подремывать, кто тихонько переговариваться. Изредка в гостиной появлялись другие люди, они о чем-то докладывали главному приглушенными голосами. Двое, разбудившие мальчика, не ушли. Они были здесь, сидели с независимым видом в креслах, сдвинув их поближе друг к другу. Хотя оба аврора, разговаривая между собой, даже не смотрели на Драко, он их очень боялся. Поскольку ничего не происходило, мальчик постепенно начал успокаиваться. Он сел поудобней, поджав ноги и зябко обхватив себя руками. В конце концов ему удалось забыться тяжелым, тревожным сном.

Драко огляделся. В гостиной никого не было. Надо было срочно к себе, одеться и умыться, возможно, отправить сову или домовика.

— Диззи, — горестно всхлипнул Малфой. — Диззи, Добби, Бидди!

На зов никто не отозвался, если не считать аврора, появившегося на пороге, за которым угадывался высокий мужчина в темной мантии.

— Малфой! За тобой прибыл твой опекун.

Мужчина, огибая говорившего, шагнул вперед, стукнув чем-то по полу. Драко, не веря своим глазам, уставился на трость с набалдашником в виде змеи. Подняв голову выше, мальчик встретился взглядом с рыжим до неприличия человеком.

— Это Артур Уизли, до Хогвартса ты поживешь у него.

— Это Артур Уизли, до Хогвартса ты поживешь у него.

Драко Малфой, наследник рода, рафинированный малолетний эстет, взревел раненым гиппогрифом и бросился к захватчику отцовской трости, нанося кулачками удар за ударом.

— Где отец? Что вы с ним сделали?! — кричал ребенок, полностью потеряв над собой контроль.

Однако взрослые не собирались ни дожидаться конца его истерики, ни тем более объясняться с ним. Аврор отодрал мальчишку от Уизли и встряхнул пару раз, чтобы привести в чувство.

Новоявленный опекун поправил дорогую черную мантию из тяжелого переливающегося бархата, несколько неуместную для повседневной носки, перехватил трость и небрежно кивнул подопечному, приглашая за собой. Драко сглотнул. Только сейчас он вспомнил, что не одет.

— Моя одежда, — выдавил он.

Однако эффект от этой фразы был совершенно неожиданный. Артур задрал мантию в поисках кармана брюк, выудил оттуда сомнительной чистоты носовой платок, колданул… — и вот он уже протягивает Наследнику Малфой нечто сизого цвета, что при богатом воображении и, главное, необходимости, могло сойти за накидку.

— Я это не одену! — взвился Драко.

— Ну тогда пойдешь так, — усмехнулся аврор.

Мальчик окинул себя взглядом, сжался и нацепил предложенную мантию. Ему ничего не оставалось как засеменить босыми ногами по ледяному мраморному полу, уходя навсегда из родного дома.

* * *

Утомленный больше обычного Гиппократ Сметвик вышел из палаты пациента и сразу же попал под вспышки колдокамер. Среди резких голосов репортеров один особенно противный перекрикнул всех:

— Рита Скитер, «Ежедневный пророк». Скажите, каково состояние Альбуса Дамблдора после победы над Тем-Кого-Нельзя-Называть? Есть ли опасения за его состояние в связи с почтенным возрастом? — зачастила вульгарная блондинка.

Сметвик, опасаясь, что та задаст еще море неуместных вопросов, вздохнул и огласил диагноз:

— Дамблдор в магической коме.

* * *

Гарри весь день перечитывал письмо, которое своим появлением так кстати заменило подарок. Школа Чародейства и Волшебства казалась продолжением еще живой детской надежды, что все будет хорошо. Однако наученный горьким опытом племянник Дурслей не спешил у них спрашивать, что с этим посланием делать, ведь тут вступал в силу запрет на слово на букву «м». Поэтому Гарри просто спрятал заветные листки в самую дальнюю часть своего беспорядка в чулане и ходил до конца этого удивительного дня счастливым.

* * *

Проходя вслед за Артуром Уизли мимо каминной, Драко ожидал, что перемещаться они будут по каминной сети, но мужчина, почувствовав невысказанный вопрос, пояснил:

— У нас камин немного… хм… засорился, будем аппарировать.

Чтобы добраться до площадки для перемещений, пришлось пройти через всю парадную часть поместья. Вокруг зеленели идеально подстриженные газоны, цветники благоухали не хуже французских духов, даже хриплые крики павлинов, доносящиеся с заднего двора, не портили идиллию. Её портили сопровождающий, босые ноги и, самое главное, отсутствие родителей.

Аппарировать с рыжим Уизли было не очень приятно, но Малфой, давно ничего не евший и не пивший, справился с этим испытанием достойно, если не считать, что он не удержался и свалился на жухлую, какую-то побитую жизнью травку.