Амбридж решила, что пора заканчивать, добавив:

— Кроме того, отсутствие сегодня самого мистера Блэка дает нам повод задуматься, а достаточно ли он здоров для принятия опеки. К тому же, у Уизли мальчика ждет полноценная, заботливая семья, сверстники для игр и общения. Предлагаю выслушать опытного человека, всю жизнь обучавшего детей, пусть он скажет, где и с кем будет лучше ребенку. Дайте слово директору Дамблдору!

Получив разрешение говорить, Альбус не мог не восхититься изящной наглостью Долли, с которой она говорила вещи, в которые она сама не верила, не верили остальные, но сказать ничего не могли.

— Да, действительно, я обладаю неким опытом, позволяющим оценить перспективы передачи опеки, — зажурчал Дамблдор. — Юный Драко Малфой, выросший в пагубном окружении, заслуживает шанса на лучшую жизнь, полную любви и света. В дружной семье Уизли у него будет перед глазами пример волшебников, всецело преданных своей семье и моральным ценностям, которым его никто не научит в семье Блэков.

Он говорил в том же духе еще несколько минут; даже без магического влияния на аудиторию его речь принесла плоды, судя по тому, как недовольно скривился Огден, предлагая голосовать за передачу опеки магу, чтившему традиции.

«За» проголосовало довольно много, но те, кто находился под влиянием директора или впечатлился его резонами, составили большинство. Передача опеки не прошла.

Великий светлый нисколько не жалел, что поддержал Фаджа. Пусть позже он, несомненно, выступит против нововведений министра, противодействуя планам Корнелиуса по укреплению своего положения в единственном органе власти волшебников и усилению влияния в стране. А сейчас, высказавшись за сохранение опеки за Артуром и Молли, директор помог не министру, а себе.

Через некоторое время, когда шум утих, Тибериус Огден перешел к следующему пункту.

— Далее мы должны были выбрать исполняющего обязанности Верховного чародея на время его пребывания в магической коме, однако, раз Альбус Дамблдор здесь присутствует, пусть он сам скажет, когда сможет приступить.

— Прямо сейчас, — отозвался Дамблдор, энергично направляясь к своему месту, освобожденному Огденом, где развернул, наконец, вожделенный свиток и едва не присвистнул. Однако, быстро взяв себя в руки, Альбус проговорил:

— Переходим к обсуждению даты суда над схваченными Пожирателями Смерти и их пособниками.

Слово взяла Амелия Боунс, предложив одиннадцатое августа, чтобы её Отделу магического правопорядка хватило времени на подготовку дел к заседанию суда. Она посетовала, что сотрудники аврората, задержав Пожирателей и проводя первичные допросы, по непонятной причине затягивали передачу дел подчиненным мадам Боунс. Хотя прямо этого не было сказано, складывалось впечатление, что Скримджер велел так поступить, науськанный Фаджем.

По этому вопросу голосование прошло быстро и было единогласным.

— Переходим к основному вопросу сегодняшнего заседания Визенгамота. Слово имеет Министр Магии Корнелиус Фадж.

— Переходим к основному вопросу сегодняшнего заседания Визенгамота. Слово имеет Министр Магии Корнелиус Фадж, — объявил Дамблдор.

— Как известно, двадцать третьего июля группа Пожирателей Смерти…

Глава правительства волшебников долго и подробно, не забывая упоминать свои заслуги через слово, излагал события. Дойдя до необходимости судить нападавших, министр выразил сожаление, что процесс начнется так поздно.

— При всем уважении к мадам Боунс, непонятно, зачем её Отделу столько времени на подготовку процесса. Ведь и так все понятно, мракоборцы Скримджера допросили каждого не раз, я сам присутствовал на наиболее важных допросах, например, при допросе Малфоя. Все подозреваемые сознались, когда им дали сыворотку правды, так что, надеюсь, в этот раз мы не совершим ту же ошибку, что и в восемьдесят первом году. Нельзя отпускать этих мерзавцев на свободу, нельзя сохранять им жизнь. Я призываю судей приговорить всех причастных к поцелую дементора.

* * *

Увидев в газете фотографию отца, изможденного, в наручниках, но дерзко поднимающего голову, Драко, забыв о завтраке, вылетел на улицу. Быстрая ходьба немного остудила Малфоя. Мальчик пытался придумать хоть что-то, что могло спасти родителей, но тщетно.

— Привет, — услышал Драко девичий голосок. Похоже, он опять забрел не туда.

Блондин повернулся на голос и увидел девчонку в платье не по размеру; её тонкие светлые волосы были спутаны.

— У тебя везде мозгошмыги, — все тем же ангельским голоском продолжала незнакомка.

Драко поморщился. Какие, к драклу, мозгошмыги? Она чокнутая?

Мальчик хотел уже сказать что-то резкое, но его взгляд вдруг коснулся босых ног девочки. Драко вспомнил, как он сам без обуви и даже без одежды оказался в Норе чуть больше недели назад.

Малфой мгновенно успокоился, девчонка перестала раздражать, а паника и страх уступили место надежде. Он напишет крестному!

Забыв о собеседнице, мальчик побежал в Нору. Перья и пергамент наверняка найдутся в комнате этого зануды Персика, а семейная сова-доходяга слетает разок по действительно важному делу.

* * *

Рассеявшееся было внимание слушателей при столь резких словах вернулось к докладчику. Фадж, приосанившись, развивал свою мысль дальше.

— При атаке погибли авроры, служащие Министерства, даже посетители. Мощные проклятия повредили Атриум и ряд других помещений. Оставшимся без кормильцев вдовам и сиротам надо выплатить пособие. Денежных средств требует и ремонт. Но у Министерства нет свободных финансов.

Защитный артефакт был отключен нападавшими, значит, он не совершенен, и его надо заменить. Но на что? На это опять нет средств. Нападение показало, что нас в любой момент могут атаковать. Чтобы держать боеспособных людей, готовых защищать народ Магической Британии, требуются звонкие галеоны.

«А где их взять?» — спросите вы. И я вам отвечу. Пусть те, кто нанес ущерб, его и компенсируют. Каждый пожиратель, получивший приговор, — надеюсь, это будет поцелуй, — должен заплатить. В уголовном и финансовом смысле этого слова.

— Предлагаю, — голос министра зазвучал под сводами зала, — конфисковать имущество у всех Пожирателей смерти, а их самих приговорить к высшей мере наказания. Маги Визенгамота! Проявите сознательность и солидарность со своей страной в это нелегкое время! Издайте закон, принуждающий расу гоблинов в экстренных случаях по решению суда выдавать золото преступников, которое они там держат!

Если до этого момента пораженные волшебники молча слушали речь министра, то сейчас они заволновались. То один, то другой нарушали тишину возгласами:

— Нам не нужна война с гоблинами!

— Так преступниками сразу станут самые богатые!

— Сначала продали особняки чистокровных, а теперь хотят их сейфы!

— Тише, — вмешался Верховный чародей. — Пусть министр Фадж закончит.

— Спасибо, — сухо кивнул Корнелиус. — Деньги, полученные таким способом, пойдут в особый министерский фонд, который позволит стабилизировать нынешнюю ситуацию и гарантировать безопасное будущее. Верховный чародей, прошу поставить предлагаемые меры на голосование.

— Думаю, лучше разбить вопрос на две части. Кто за отмену моратория на вмешательство в дела гоблинов?

Подавляющее большинство проголосовало против. (И учитель Бинс тоже, если бы его спросили).

— Кто за то, чтобы приговор Пожирателям мог включать в себя, наряду с уголовным, и финансовый аспект?

Маги, вздохнувшие от облегчения, что не придется сражаться со злобными коротышками, расслабились и проголосовали «за».

Корнелиус Фадж, отчасти разочарованный, вернулся на свое место, где его подхалимски приветствовала Амбридж, громко прошептавшая:

— Какая речь, Корнелиус! Вы почти их убедили.

Дамблдор, прежде чем закрыть заседание, взял слово: