– Ага-а-а! – заглянув в детскую, Игорь грозно сверкнул глазами. – Это кто тут все разбросал?

– Она! – Семилетний Денис тут же указал на младшую сестренку: – Ты же знаешь, папа, я – аккуратный!

– Я тоже аккуятная! – заканючила Сауле. Пышные светло-русые волосы, огромные синие глаза – Сауле была очень похожа на свою маму.

– А это у вас тут что? Мамина зарядка! То-то она с утра искала… что же, теперь понятно все… Так! Живо одеваться – едем маму встречать!

– Ура-а! – радостно закричал Денис. – Мама обещала вкусненького привезти!

– И мне, и мне!

– А ты вообще на горшок брысь!

Новую няню – очень аккуратную и добрую девушку – Игорь отпустил часа три назад. Все равно ведь скоро приедет Ольга, да и сам он был дома – суббота все-таки. Детям новая нянечка тоже пришлась по душе. Особенно – Сауле. «Тетя Аля хаёшая, доб’яя»…

– Ну, что – собрались? Поехали…

Приехали вовремя – микроавтобус из турфирмы уже стоял на том же месте, что и с утра. Еще даже некоторые вылезали с пакетами… Вот только Ольги почему-то нигде видно не было!

– А она там одноклассницу встретила! – дружно пояснили коллеги. – Ну, прибежала, сказала, что завтра доберется сама… Чтоб не ждали. А что, она не звонила разве?

– Да вот… не звонила… А что за одноклассница?

– Так мы ее и не видели. Оленька прибежала, сказала… Там поселок какой-то рядом… дачный…

Ясно…

Вернувшись домой, Игорь уложил детей спать и снова позвонил жене… Вне зоны… Да, собственно говоря, и не надеялся…

Нервничая, молодой человек вышел на балкон и хотел было закурить, чего не делал уже больше десяти лет. Однако сдержался и снова позвонил… на этот раз сестре, Лауме… И тут такая же история! А ну-ка…

Самые нехорошие предчувствия охватили Игоря, по сердцу пробежал жуткий холодок…

А ну-ка…

Он набрал младшую, Лайму… И тоже – вне зоны… Да что они, сговорились, что ли? Может, на работе у нее хоть что-то знают? Хотя уже, наверное, поздно звонить… да и выходной… Хотя есть у нее один молодой человек… так, друг, ничего серьезного… Может, он…

– Это Игорь, брат Лаймы… Извини за поздний звонок… Просто не могу найти… Куда-куда? В Ломоносовский? Ах, дачу клиентам показывать… А где, не помнишь? Поселок небольшой… ага-а…

И еще один звонок – Диме, налоговику:

– Ну, что, объявилась Лаума? Нет? Уехала на такси? Ах, не такси… просто машину поймала… Камера в универсаме! А как тебе удалось-то? Ах да, да… Извини, забыл, кто ты есть… И что за машина? Как-как? Старая коричневая «ауди»?! «Восьмидесятка», что ль… Та-ак…

Кошмары из прошлого вернулись! Сомнений больше не было никаких. Тот самый жрец из языческой секты… как его… Йомантас! Йомантас Скирдас. Но ведь он должен еще сидеть… Но мог и выйти или сбежать… Ну да, ну да… Именно о нем предупреждал тот монах, в Печерской обители! Именно его машину тогда же видела Оля! А он, Игорь, не внял, не догадался…

Ломоносовский район, дачный поселок недалеко от Копорья… Ехать! Немедленно ехать на поиски: коричневая старая «ауди» – штука приметная! Наверняка видели… Только… Только дачных поселков там много… иголку в стоге сена искать… Вот, если б полицию… Ну да! Участковый, ГИБДД… Ага!

Кирилл! Однокашник, ныне – подполковник в ГУВД! Неужто не поможет?

– Привет, не спишь еще? Извини за поздний звонок, тут такое дело…

Последний за этот день звонок был нянечке, Але. С самыми дикими извинениями и обещанием заплатить вдвойне…

– Вот спасибо, Алечка! Огромное вам спасибо – выручили… Я сам за вами заеду! Только вот желательно бы пораньше… Что-что? Хоть в шесть утра? А вы… Ах, рано встаете… Отлично! Очень хорошо!

Нехлюд-людин, служка из корчмы на Горшечной, встретился с Кольшей Застенником уже ближе к вечеру, на пристани, где полюдней. На деревянных рядках еще были разложены товары – ткани, посуда да всякая мелочь. Еще торговали, правда, не так бойко, как с утра, скорее – уже доторговывали… Зато в обжорном ряду пиво лилось рекой! А чего бы и нет? Из чьей надо корчмы привезли целую бочку, так сказать – на вывоз, там и разливали, и медовухой не брезговали, благо тепло да не дождь. Народ – лодейщики, мастеровые, да и все прочие – топился с охоткой. Неспешно пили пиво, кушали пироги и свежевяленую рыбку, да степенно судачили о видах на урожай… А вот кое-где уже и завели песни!

Осмотревшись, Кольша тоже взял кружечку. Сел невдалеке, под березою, пригубил…

– Здоров, брате… – тут же, под березой, только с другой стороны, уселся и Нехлюд – вислоусый мосластый мужичок лет тридцати, в холщовой рубахе и старых кожаных постолах.

– Звал? – тихонько, одними губами, промолвил сыскной. Так просто – уточнил. Звал ведь Нехлюд, с утра еще условный знак оставил – на стене у Крома нарисовал углем рожицу. Со стороны посмотришь – вроде бы ребята баловались, на самом же деле – условный знак, просьба о внеплановой встрече.

Всей этой премудрости Кольшу научил Кирилл Осетров, да и сам Степан Иванович, сыскной избы тиун, приложил к сей науке руку. Нехлюда же Кольша завербовал сам, когда тот попался на какой-то мелкой краже… Служке грозило суровое наказание, и денег на штрафы у него не было… Так что – в холопы, на торги…

Николай же, как узнал тога, где Нехлюд служкою подвизается, так к тиуну и прибежал, а тот – к князю, убедил парня помиловать… не просто так, конечно. В корчму на Горшечной улице многие дружинники из Крома захаживали – то Кольша давно уж прознал…

Нехлюду же, кроме благодарности за сотрудничество, еще было обещано всяческое содействие и «прикрышка» – коли вдруг где чего… Вот мужичок и старался! Но пока что всякая мелочь была – мелкие воришки, прелюбодеи…

Но тут вдруг…

– Захаб! – еле слышно прошептал служка. – О нем выспрашивали…

– Кто?

– Дормидонта Иовича, что воеводой у князя был, помнишь?

Кольша чуть не расплескал пиво:

– Кого?! Его ж, говорят, убили! В походе княжьем, в Литве со славой погиб!

– Так и я про то же слышал! Одначе, значит, не погиб… Я ж с ним говорил, вот как с тобою! Сам удивился…

– Ладно, пусть так, – мотнул головою сыскной. – И он тебя что – про захаб выспрашивал?

Нехлюд мыкнул и смачно прихлебнул пивка:

– Откуда мне про то знати? Про стражей с Крома выспрашивал… Просил свести… Мол, на службу вновь поступити…

– Покойнику – на службу! – не удержавшись, пошутил сыскной.

– Вот и я о том… – служка потянулся за рыбкой. – Ясно – не служить… А ты ж меня когда еще предупреждал? Вот я и смекнул – о кромных выспрашивает… Ведь не зря, а?! А что там такого тайного, в Кроме? Вот этот самый захаб… Что такое – не ведаю, но ты мне слово это говорил и просил запомнить!

– Славно, славно, – покивал Кольша. – Молодец, Нехлюде! Буду у тиуна золотой тебе хлопотать! Будешь носить на шапке…

– Да уж найду куда деть…

– Все, Нехлюде, ступай… Тиуну доложу, он скажет, что делать, а я – тебе. Завтра встретимся здесь же.

Захаб… Что это такое, знали о-очень немногие. Даже сыскные – одно лишь слово. Выстраивая Псковскую крепость – «Довмонтов град», – князь прибавил к защитным укреплениям «западную новинку» – захаб, или захабень – двойные ворота, между которыми проходил узкий извилистый путь. Враги, проникнув за первые ворота, не подозревали о наличии вторых и оказывались под обстрелом из бойниц, выдолбленных в высоких и широких – в две косые сажени – стенах. Захаб всегда был главной «военной тайной», и никому, под угрозой смертной казни, не дозволялось приводить в крепость иностранных гостей.

И вот теперь… Мертвый воевода начал интересоваться! Или – проще все?

Может, просто чего-то хотят украсть? Ага, ага – из Крома-то?

Ладно… Степану Иванычу доложить, а там уж пусть решает! Посмотрим, кто там из мертвецов-то восстал? Само по себе интересно…

Поднявшись на ноги, Кольша вернул корчмарям кружку и, накупив пирогов, поспешил домой, на Застенье. Нынче у него гостюшки ночевали – синеглазая Антонина да братец ее, Онисим. Скоро, скоро уже Тошка в девичью силу войдет – тогда и сватов можно… А с холопством ее сам князь обещал решить – то-то!