– Чего орешь? – девчонка подошла сзади. Такое впечатление – тоже по лесу прошлась…
– А ты чего…
– Уговор в силе?
– Ага!
Нагло сверкнув глазами, Ярилка сбросила с себя всю одежду и, поднимая брызги, с хохотом вбежала в ручей. Следом бросился и Ермил… Девушка, между прочим, проиграла. И как-то быстро все: сказала – замерзла! – оделась, да – прыг в седло! Умчалась, только ее и видели… Будто и не было никогда!
И все же – приятно… Такая-то краса! Рассказать кому – не поверят… Не, рассказывать не надо – боязно. Вдруг да боярину-батюшке донесут? Все знают – Гюрята Степанович на расправу скор!
– Прямо вот кругом и прошла, – доложил тиуну Еремей. – Таилась.
– Тебя не заметила?
– Не-е! Я ж, господине, охотник!
– Ну, добро… Так куда ходила?
– В Лешее урочище – вот куда! Там, где старый дуб прошло летось упал на осины… Прям под него и нырнула! И никакой малины там нет.
– А далее куда пошла?
– А никуда, господине. Оттуда потом и вышла. С мешочком.
– Руки в земле были?
– Чьи?
– Ну, вдовицы же, бестолочь!
– А-а-а… Неа! Чистые.
Анемподист двинулся к урочищу одвуконь – один на смену. Бежать, так бежать! Да и на двух-то лошадях в переметных сумах увезешь больше…
Вот и упавший дуб – толстый, корявый ствол, застрявший между двумя осинами, так что до земли еще оставалось примерно с полсажени. Привязав лошадей, Анемподист, скрючившись, прошмыгнул под стволом и задумчиво осмотрелся. Если верить юному соглядатаю, Арина больше никуда не ходила… Значит, воевода прикопал сокровища где-то здесь, совсем рядом – вот, может, прямо за соснами… Хотя почему прикопал? Руки-то у вдовушки были чистые… Да и воевода лишнюю работу не жаловал… А ну-ка!
Тиун снова подлез под ствол, зашарил руками… Легко отвалился изрядный кусок коры… А под ним оказалось дупло…
Дупло!
Перекрестившись, Анемподист сунул руку и вытащил наудачу целую горсть золота – перстни, браслеты…
– Господи-и-и…
Радостно потерев руки, тиун бросился к лошадям, схватил переметные сумы и принялся набивать их чужими сокровищами. Ах, неужто же это не сон? Бурная, с невообразимым экстазом, радость всколыхнула темную душу Анемподиста, он уже ничего вокруг не видел и не замечал – только золото, серебро, каменья…
Набил один мешок – едва притащил… А второго-то вышло полмешка всего-то! И все! Ну, все равно – немало…
Выбравшись из-под дуба, тиун забросил за спину суму и зашагал к лошади. Ну, вот и все… Вот и все, пожалуй… Теперь в Пограничье – и к немцам… Но там надо как-то похитрее…Эх…
– Ну, здрав будь, тиуне!
Вздрогнув, он поднял глаза – рядом с конями стоял… вчерашний коробейник, офеня, увалень с неприметным лицом и широкой ухмылкой.
– Ноша не тяжела ль?
Тиун действовал мгновенно. Бросив мешок в траву, тут же метнул нож, целя офене под сердце! И ведь попал бы… Да парняга увернулся с непостижимой ловкостью – вот тебе и увалень!
И все же, острое лезвие воткнулась торговцу в предплечье. На рукаве показалась кровь.
Ах, та-ак?
Зарычав, словно дикий зверь, Анемподист бросился на офеню. Правда, на пути его вдруг возникли трое здоровенных парняг… Боярские слуги!
Нападавшего схватили за плечи:
– Охолонись, тиуне!
– А вы… вы зачем тут? А ну, прочь пошли!
– А ты что это им – хозяин? – прозвучал насмешливый голос.
Верхом на лошади, сминая кусты, подъехала ближе златовласая красотка с бесстыдно голыми ногами. Засмеялась:
– Золотишко отдай… не твое ведь!
– А-а-а-а ты думаешь, твое, щучина? Да я…
Тиун дернулся было, но тут же получил под дых.
– Вяжите его, парни, – лениво зевнула красотка.
* * *
Выйдя из магазина, Вера задумчиво поскребла подбородок. Неужели, и в самом деле, Йомантас – маньяк?! Или ей все показалось, сама себя настропалила? Литовец уж никак не походил на сумасшедшего… А, может быть, все же поделиться тревожными мыслями с отцом Александром? Ага, сожитель потом прибьет. А если и в самом деле уехать? В тот монастырь… как его… Тервеничи? Пожить там трудницей… Отец Александр обещал позвонить матушке-настоятельнице… Но все-таки надо позвонить ему, сказать, что решилась. Решилась – ведь так? Но сначала надо заглянуть домой, взять… кое-что… на первое время…
На первое время… А потом? Правда, отец Александр говорил, что…
Или пока обождать?
Вдруг какая-то мысль буквально ударила в мозг, словно кто-то подтолкнул, приказал даже – беги, беги, дева! Уезжай, пока еще жива… И тут же возник перед глазами зловещий образ хищно ухмыляющегося сожителя с окровавленным ножом в руках… Литовец склонился над ней, а она, Вера, не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой…
«Дуй ветер! – подняв нож, возопил Йомантас. – Шумите, деревья…»
И страшная, невыносимая боль пронзила все тело…
Уезжать! Немедленно! Девушка наконец решилась… Успела на вечерний автобус до Санкт-Петербурга и уже в пути позвонила священнику… Тот обрадовался, поддержал и благословил, от чего девушке вдруг стало так хорошо и спокойно, как давно уже не было.
Нагнувшись, жрец поднял желтенький фантик… Ириска. Такие любила Верка… недавно купила… Неужто…
Покрутив в руке принесенную псиной бейсболку, жрец сунул ее собаке под нос:
– А ну, след! След, живо!
Вот и родная дача… Сожительницы дома не было – верно, пошла в магазин. Что ж…
Литовец недобро прищурился и пошел обратно на ферму – забрать машину. Усевшись за руль, усмехнулся – с Веркой давно уже было пора кончать, слишком уж много чего могла узнать… слишком!
Однако же сожительница не явилась и к ночи! И это уже было совсем на нее не похоже… Ведь – доза!
Терзаемый подозрениями, Йомантас проверил тайник. Ну да – пусто! Проследила, гадина! И все же решила свалить…
Что же, теперь снова податься в бега, искать новое место? Когда все уже на мази, когда так немного осталось… Да и старая ферма – место, явно угодное богам. Верно, в древние времена здесь и было капище или священная роща. Жрец чувствовал – так оно и было. И что же – все бросать? Ради какой-то…
Тьфу! Да что тут думать-то? Он же все-таки жрец… Тем более что Веркины фотки он вроде бы в камере не стирал. Ну да – вот они…
Одну из фоток – более-менее приличную – Йомантас распечатал уже с утра, в Ломоносове, уж пришлось мотануться. Заодно заглянул на рынок – купил белого петуха, коего и принес в жертву там же, на старой ферме… Казалось бы – мелочь, однако на куриной крови неплохие выходят заклятья. На смерть – нет, однако же на беспамятство… Тем более что Верка все же особа зависимая, так что силы у заклинания хватит… Хотя бы на пару-тройку недель.
Веру принялось ломать уже сразу по приезде, так что новую трудницу уложили в келье… Матушка-настоятельница долго молилась, потом велела дать деве питье… Но и святая игуменья не распознала чужую злобную волю…
– Это все – зелье! Проклятое зелье… Ничего, отвадим. Были у нас и такие… и не такие тоже были. Молиться надо… И каждый день – в работе, в труде! Оклемается – пошлем на сенокос, стога метать научим… А вечером – в хлев, на дойку… Ничего! Так и выйдет зелье.
Перекусив на обед консервированной килькой, литовец вытащил смартфон и быстро нашел в «Вконтакте» неоязыческую группу…
Говорите, ищете нянечку на лето? Ну-ну…
Подходящую кандидатуру жрец отыскал не сам – помог старый знакомец и компаньон из Каунаса, великий жрец Каринтас, глава языческой секты, пышно именуемой «Дом Пикуолиса», в миру – Йозеф Лацитис, по кличке Прыщ. Именно он, порадовавшись освобождению приятеля, и порекомендовал ему некую юную особу под ником Алейза Фрик. Как пояснил в комментариях «великий криве», сия девица уже приезжала пару раз в Литву, на праздники, и даже приносила жертвы, правда, пока что еще не человеческие, но до того было рукой подать, по крайней мере, так уверял куратор. Тем более что Алейза жила в Петербурге, рядом, и, похоже, маялась от скуки, залипая в группе с ночи напролет – чатилась, писала всякую псевдофилософскую чушь… Как и все, считающие себя избранными.
