– А наши-то дурищи и завлеклись! – скорбно покачал головою покосный. – А ведь сколько им говаривал – к чужакам не лезьте! Опасайтесь!
– Ты девок-то своих не срами, – внимательно осматривая округу, сыскной невесело усмехнулся. – Они все ж дома. Покос, люди своим кругом, все привычно… А тут подарки знатные – нате вам! Вот про осторожность-то и позабыли. Не упаслись… давайте-ка кусточки осмотрим… Вон, там, чуть выше – трава примята… Внимательней токмо…
– Нашел! – вдруг вскрикнул Никитка. Обернулся – весь такой радостный – да, тряхнув рыжими вихрами, показал на ладони коричневато-желтенькие осколки…
– Браслетик стеклянный! У Зденьки такой был… ну, у пропавшей… – тут же вспомнил Митька. – Вообще Зденька – девка такая, палец в рот не клади! Ты ей словно – она те десять. За себя постоять может…
– Да, похоже, вырваться попыталась… Эвон тут и кусты смяты… Жаль, трава – следов не видать… Ничего, на песочке поищем. Митяй! Где тут удобней лодейке причалить? Ну, чтоб незаметно…
Покосный взъерошил и без того лохматый затылок:
– Да пара мест таких есть.
– Ну, так веди, показывай!
Нашли. На песке, под ивами, в самых-самых зарослях… Следы сапог и на дне по песку борозда – ладейку с мели сталкивали, тащили…
– Ладья небольшая, не «заморская», – быстро определил Николай. – Но и не маленькая. Ну да – насад. С такими по всей округе плавают-ходят. По Чудскому озеру – да во Псков. Оттуда по Великой… там по малым рекам да волоками в Полоцк! Там рынок, торг. Там купцы – гости заморские. Из Сарая, Сурожа. Кафы… За младых рабынь цену дадут хорошую.
– Что же, теперь дев наших и не увидим? Славные были девы…
– Будем искать, – заверил посланник. – Людокрады пока что немногих нахватали. Наверняка в Псков сунутся, по посаду да по окрестностям порыщут. Кого и схватят, уведут! Ежели они в Полоцк надумали. А можно ведь – и в немцы! По Чудскому, по Нарве-реке, да в море Варяжское. На Готланде-острове рынок рабов – ого-го! Служанки хорошие в цене, не хуже, чем в Сарае.
Митька поник взглядом:
– Ну, ежели на Готланд… Так уж и не сыщем.
– Не журись, паря! – усмехнувшись, утешил сыскной. – Десять противу одного – что в Полоцк! Восточные гости цену куда как выше дадут… Да и живого товару еще и на пути прихватить можно! А уж во Пскове есть, кому ими заняться. Ладно! Тут понятно все. Список скраденных староста составил, приметы описал… Господь даст – отыщем!
* * *
Верка вернулась примерно через час, извинилась, что долго.
– Пока языками трепали, да чай, телевизор…
– Телевизор! – Литовец прищелкнул пальцами и презрительно хмыкнул. – Ну, и что смотрели – «Камеди клаб»?
– Не, там какая-то друга передача была… А йод я принесла – вот! – девушка вытащила из кармана пузырек. – И еще бинт…
– Да бинт мне без надобности… Только ссадину смазать.
– Так, давай я…
– Давай…
Усевшись на диван рядом, Вера осторожно смазала ссадину на плече своего сожителя. Тот дернулся, но тут же улыбнулся, запустив руку девчонке под кофту… Погладил по спине, потискал грудь, затем расстегнул джинсики, засунул руку… Девушка тяжело задышала. Пусть и грубо, но ей все же нравилось…
– А ну, встань к окошку… повернись…
Йомантас не просил – приказывал, к чему девчонка уже привыкла и не перечила… Попробовала бы!
Хмыкнув, жрец быстро стянул с девчонки джинсы и белье… задергался… Верка прикрыла глаза и застонала…
– Ну, какие новости? – покончив с сексом, тут же поинтересовался Литовец. – Кто к кому приехал? Ну, ты знаешь, о ком я…
– Да помню… – девчонка улеглась на диван и расслабленно вытянула ноги. – Из того, кто мог бы тебя заинтересовать – две питерские. Бабки Маши – ну, рядом с остановкой живет, внучка с подружкой. Внучку Таней зовут, а как подружку – не знаю. Но бабуси местные ее осуждают… я про подружку. Курит, говорят. Да и вообще – лахудра. Джинсы рваные, татушки и волосы – в зеленый цвет! Баба Маша жаловалась – скорей бы уехала.
– Да уж, таких лучше в гости не звать, – неприятно засмеялся жрец. – А что внучка – другая?
– Да тоже, говорят – та еще! Правда, бабку побаивается.
– Поня-атно!
– Малолетки они еще, школота.
– Ага… А где тусуются?
– Так, где вся молодежь! Костры жгут, курят, да в телефонах… – Верка пригладила волосы. – С остановки их участковый прогнал, они было сунулись на старую ферму – так там собаки! Так что нынче у трансформаторной будки сидят. Это как по дороге на Ломоносов…
– Знаю…
– Только не шибко-то они фотогеничны… Оторвы малолетние!
– Ничего! Для журналов и такие пойдут. Стиль антигламур – кэжуал!
На этот раз жрец не торопился. Поставил машину невдалеке, на окраине, сидел – слушал. Самой трансформаторной будки из-за деревьев видно не было. Зато хорошо слышались голоса, смех и – иногда – музыка. Похоже, кто-то принес бумбокс…
– Что ж, сидите, веселитесь… Пока…
Время шло быстро, летело прям на глазах. Вот уже и ночь – «белая», точнее сказать – серая, со светлым белесым небом. А вот и утро – загорелась за дальним лесом заря. Хорошо, тепло… Комары только…
Собравшаяся у трансформаторной будки компания начала потихоньку распадаться еще ночью, а ближе к утру этот процесс еще больше ускорился. Подростки – парни и девушки – разбегались парочками или по одному…
Йомантас уже вышел из машины, встал за сосной – дожидался… Ага, вот, кажется, вполне подходящая особь…
– Эй, парень! – выйдя из-за сосны, Литовец негромко окликнул подростка лет четырнадцати, в джинсах и худи с накинутым на голову капюшоном.
– Я вообще-то девочка, – обернувшись, обиженно буркнул тот. Точнее сказать – буркнула.
Да кто там их разберет, мальчик или девочка? Одежка одинаковая, мешковатая, сисек не видно – да и не выросли, пожалуй, еще… Кстати, на Йомантасе нынче был точно такой же балахон с капюшоном. Удобно! По принципу – ночью все кошки серы. Никогда не вспомнишь лицо…
– Ну, извини… – нагнав ее, улыбнулся жрец. – Танька тусит еще?
– Какая?
Фамилию-то Йомантас и не спросил! А Верка не сказала…
– Ну-у… ее бабуся ищет…
– А! Вы про Худякину! Та-ам…
– А не можешь вернуться, сказать, что бабуся… Я бы и сам, да боюсь – напугаю всю вашу компашку.
– Да, ладно – скажу. Тут идти-то…
Девушка поежилась и, сунув руки в карманы, зашагала обратно.
– Постой! – вспомнив, нагнал Литовец. И эта еще, с зеленой челкой… Тоже там?
– Линда? А где ж ей еще быть-то? Ой, вру! Неужто и ее кто-то ищет?
– Да парень какой-то спрашивал. На мотоцикле. Высокий такой… Сказал, что друг. Вон там, за сосенками был. Передашь?
– Ну да… раз пошла уж…
– Спасибо!
– Да не за что…
Девчонка скрылась за деревьями. Почти сразу мимо Йомантаса пронеслась целая стайка молодежи… С зеленой челкой – никого… Ага… похоже – вот! Рваные джинсы, капюшон… От других не отличишь… кабы не челка! Да, зеленая…
Хмыкнув, Йомантас надвинул поглубже капюшон, сунул руки в карманы, да насвистывая что-то веселое, зашагал себе… мимо сосенок, мимо зеленоволосой оторвы…
– Э-эй, парень! Ты тут мотоциклиста не видел?
Ага! Задело все-таки…
– Кого? – оглянувшись, жрец округлил глаза.
– Ну, парня. На мотоцикле…
Узенькое лицо, зеленая челка… Глаза большие, темные… Ничего такая…
– А! Видел, – якобы припомнив, покивал Йомантас. – Вроде как ждал кого-то. Потом выругался матом да уехал…
– А выглядел как, не заметил?
– Не.
– Уехал… Вот козел! Что тогда и спрашивал?
Девчонка явно погрустнела, видно, на что-то наделась, и, поникнув головой, медленно побрела к дороге…
– Жиза! – хмыкнув, жрец сунул в рот сигарету и похлопал себя по карманам. – Черт… Эй! Зажигалка есть?
– Что? А, есть… Вот…
– Спасибо…
Прикурив, Литовец затянулся сладковатым дымком и тут же предложил оторве – торопился, пока не ушла:
– Дернешь?
– Угощаешь?
