Флос проорал:

– Беги вниз! Я их выведу! – Подхватил окровавленную старуху за подмышки и поставил на ноги. Её подругу направил к двери пинком под зад. – Хватит выть, сука, язви тебя в рот! И ты заткнись! – прикрикнул он на раненую. – Если из-за вас погибнет моя дочь, я выпущу вам кишки!

На лестнице старух у него забрали подоспевшие слуги. Флос вывалился из башни. Не удержав равновесия, кубарем скатился по ступеням и закашлялся до рвоты. Янара оттащила его к кузне, дабы не мешать мужикам, бегающим туда-сюда с вёдрами. И легла рядом.

Отдышавшись, Флос сел:

– Пойду гляну, что там делается.

– Не ходи, – попросила Янара.

Флос посмотрел на окутанную дымом постройку. Если бы он верил в бога, то попросил бы сжечь башню дотла, чтобы ни еды не осталось, ни воды. Тогда Мэрит точно сдаст крепость.

– В бочках кончилась вода! – крикнул горбоносый мужик, размазывая по лбу пот и сажу.

– Все в подвал, к колодцу! – проорал лорд, стоя на крепостной стене. – Живо! Шваль подзаборная!

Упираясь кулаками в землю, Флос встал:

– Пойду гляну.

Янара поднялась. Завертела головой:

– Где Лита? – Схватила за рукав слугу. – Литу и Люту не видел?

Слуга указал на прачечную:

– Там они. – И последовал за остальными в подвал господской цитадели.

– Миледи! Вы живы! – радостно воскликнул человек городской наружности. – Мы с вами не знакомы. Я секретарь-нотарий. Зовите меня Монт. Я служу в Хранилище грамот. – Монт взял Янару под локоть. – В вашем деликатном положении нужен покой, а тут такое бедствие…

– Нет у меня никакого положения, – призналась она.

– Тише, миледи. Тише! – Монт зыркнул на Флоса, притянул Янару к себе и горячо зашептал ей в ухо: – Об этом никто не должен знать. Вы наше спасение, миледи. Идёмте, я всё вам объясню.

Проводив их взглядом, Флос взобрался на крепостную стену. Крадучись высунулся из-за зубца. Толпа крестьян поредела. Наверное, спрятались за крепостью или положились на божью волю и побежали в деревню. Войско Хилда выстроилось ровными рядами. Кони нетерпеливо били копытами. Небольшие отряды малых лордов расположились на флангах. На фоне серого неба развевались флаги и привязанные к флагштокам пурпурные ленты.

Монт провёл Янару в постройку, служившую одновременно кухней и трапезной для слуг, и усадил на скамью. У холодного очага скучились поварихи и посудомойки. Они знали всех обитателей замка, а эту женщину в окровавленном платье, с измазанным сажей лицом и растрёпанными волосами видели впервые. И теперь, поглядывая на неё украдкой, силились понять, откуда она взялась.

Янара повалилась боком на широкую скамью и подтянула колени к животу.

– Миледи, вам плохо? – спросил Монт.

«Миледи… Вдова герцога…» – зашептались работницы.

– Живот болит, – пробормотала Янара, трясясь в ознобе и стуча зубами.

Монт потрогал её лоб. Жара вроде бы нет.

– Это от страха, – сказал он и накинулся на баб: – Чего стоите? Дайте миледи попить и укройте чем-нибудь.

Круглолицая женщина подошла к Янаре и протянула кружку:

– А мы вас не признали сразу. В замок приехали в белом покрывале, мужа хоронили в чёрном. А вы совсем девочка. И уже вдова.

Янара сделала несколько глотков и уронила голову на доски.

– Миледи, только не засыпайте, – попросил Монт. – Поговорить надобно.

– Дайте отдышаться.

Женщина хотела отойти; Янара схватила её за юбку:

– Сходи, узнай, как там Лита. Её унесли в прачечную.

– Это какая Лита? – отозвалась кухарка в белом переднике. – Не та ли, что у Проськи мужа увела?

– Ту, что у Проськи кобеля увела, зовут Люта, – сказала посудомойка, протирая куском льна бронзовый кубок. – А Лита её сестра, шлюха. Солдат обслуживала.

– Хватит! – возмутился Монт. – Не слышали, что приказала миледи?

Круглолицая женщина поставила кружку на выскобленный стол и выскочила из кухни.

– Не слушайте вы их, – прошептала рыжеволосая девка, укрывая Янару одеялом из тряпичных лоскутов. – У них что ни баба, то шлюха, что ни мужик, то кобель.

Кухарка постучала деревянным черпаком по чану:

– А воду нам сегодня принесут? На похлёбку тут не хватит. – Подошла к двери и, выглянув наружу, крикнула кому-то: – Эй! Длинноногий! Принеси ведёрко воды.

– Там пожар тушат, дура! – прозвучало в ответ.

– Мне только ведёрко, а то вместо обеда будешь хрен свой сосать. Так всем и скажи.

Кухарка вернулась к очагу, загремела посудой. Её помощницы, усевшись за стол, принялись лущить бобы, перебирать крупу и резать корень сельдерея.

В кухню вбежала круглолицая женщина:

– Солдаты гутарят, что через тридцать минут опять стрелять начнут.

– Это много или мало? – подала голос рыжеволосая девка, ковыряя пальцем в миске с пшеном.

– Кто ж тебе скажет?

– Так пойди узнай, а то прискакала тут и пужаешь нас умными словесами.

– Да ну вас, – отмахнулась работница и подсела к столу.

– Как там Лита? – спросила Янара.

– Жива ваша Лита, жива. Коновал стрелу вытащил. А там уж что бог пошлёт.

Монт полез в нагрудный карман и вспомнил, что спрятал часы в сумку, а сумку отдал охраннику. Вещь ценная, редкая, на время поездки Хранителем грамот выданная.

Женщины, занятые работой, принялись строить предположения, что такое минута и сколько это – тридцать. Покосившись на них, Монт придвинул табурет к скамейке и наклонился к Янаре:

– Вам надо взять себя в руки, миледи.

Она открыла глаза:

– Я в порядке, господин секретарь-нотарий. Просто немного устала.

– Меня зовут Монт, – напомнил он.

– Спасибо за беспокойство, господин Монт.

Он наклонился к Янаре ещё ниже:

– Сейчас вы встанете, подниметесь со мной на крепостную стену и будете вести себя как хозяйка замка.

– Я не хозяйка.

Монт потёр вспотевшие ладони. На то, чтобы уговорить лорда Мэрита сдать крепость, оставалось совсем мало времени.

– Знаю, знаю. Ваш свёкор тоже не хозяин. Я приехал сюда по приказу Знатного Собрания. Вы знаете, что такое Знатное Собрание?

Янара провела языком по пересохшим губам:

– Совет семи великих лордов.

– Правильно, правильно, – закивал Монт. – Вы очень умная женщина, миледи. Знатное Собрание строго следит за соблюдением законов.

– Мне всё равно, – тихо произнесла Янара и сомкнула веки.

Монт потряс её за плечо:

– Миледи, послушайте! Вы должны знать, что беременной вдове переходят права на владения её покойного мужа вплоть до родов. Есть такой закон. Не буду объяснять тонкости. Это долго. Вдове, а не свёкру или двоюродному брату мужа.

– Я не в тягости.

– Лорд Мэрит думает иначе! Он сам мне сказал, что вы носите ребёнка.

– Я ошиблась. И вообще… Почему вы говорите со мной на эту тему? Это неприлично.

Монт оглянулся на спорящих кухарок и зашептал Янаре в ухо:

– Мы поднимемся на стену. Я скажу лорду, что вы переживаете о своём будущем ребёнке и хотите сдать крепость. Скажу так, чтобы услышали солдаты. Вам надо только поддакнуть.

Янара распахнула глаза:

– Но это неправда!

– Потом, через месяц или два, скажете, что ошиблись. Вам ничего за это не будет. Женщины часто ошибаются, уж поверьте мне.

– Я не могу.

– Мы все умрём от голода. Вы этого хотите?

Янара села. Поправив на коленях одеяло, прислонилась спиной к глинобитной стене:

– Не хочу. Но это неправильно. Я не могу обманывать солдат. Они сдадут крепость и из-за меня, из-за обманщицы, потеряют достоинство и честь.

– В голодной смерти мало чести.

– В голодной? – Янара покачала головой. – Ничего-то вы не знаете, господин Монт. Зайдите в конюшню и посмотрите, сколько там лошадей.

Он от досады сжал руку в кулак:

– Лорд Мэрит никого здесь за людей не считает.

– Для людей превыше всего долг, а не отношение к ним хозяина.

– Да он не хозяин им вовсе.

– И я не хозяйка.

– Печально всё это, – тяжело вздохнул Монт. – Кто вас воспитывал, миледи?