Киаран сузил глаза:

– Странный приказ, ваша светлость. А как же трофеи, на которые рассчитывают воины? Где же злость и боевой азарт? С таким настроением мои люди ни одной крепости не захватят.

Рэн уцепился за переднюю луку седла Киарана и притянул к себе с такой силой, что Вепрь, словно безропотный ягнёнок, уткнулся лбом в шею боевого Стрижа.

– Я не обещал, что всё будет по вашим правилам, лорд Айвиль. Если бы вы не поставили меня перед выбором, если бы предложение занять пост командира королевской охраны исходило от меня…

– Коннетабля королевской гвардии, – поправил Киаран, поигрывая желваками.

– Нелепо называть командира небольшого отряда коннетаблем.

– Смею вам напомнить, в гвардии две тысячи человек.

– В моей охране будет сотня.

Киаран открыл рот, намереваясь образумить герцога.

– Не перебивайте! – одёрнул Рэн. – Дослушайте до конца. Если бы предложение занять пост командира гвардии исходило от меня – первым делом я бы предупредил вас о новшествах и трудностях. И выбирали бы вы, а не я. Но вы побежали поперёд коня, так что получайте копытами в спину и не жалуйтесь. Или вы передумали мне помогать?

Киаран стиснул поводья до боли в пальцах:

– Не передумал.

– А теперь как человек чести дайте мне честный ответ: почему вы заняли мою сторону? Почему не Мэрит, не Лагмер, а я?

– Мой отец просил перед смертью…

– Правду!

По спине Киарана волной прокатил озноб.

– Мои амбиции соответствуют размерам моего состояния. Я рыцарь, лорд и самый богатый человек в этой стране. Мне не нужны деньги, у меня их с избытком. Мне нужны слава и власть. На вашем штандарте написано: «Верность и честь». Я не знал вашего деда, зато я знал вашего отца. Несгибаемый, верный свои идеалам, преисполненный истинной чести. Он ни разу не нарушил девиз своего рода. Уверен, что и вы не нарушите. Поэтому я выбрал вас, а не Мэрита или Лагмера.

Стриж забил копытом. Рэн похлопал его по шее, успокаивая.

– Повторю ещё раз. Никаких убийств и изнасилований. Никакого мародёрства. Мы пришли воевать не с крестьянами.

Киаран всё-таки выдал себя недовольной гримасой.

Рэн скривился от досады. Коленями сжал коню бока и, развернув его мордой к отряду, прокричал:

– Сыны Стаи! Кто из вас считает крестьян, женщин и детей достойными противниками?

Выродки молчали.

– Кто считает, что в битве с ними надо проявлять отвагу? – Не получив ответа, Рэн продолжил: – Убийство женщин и детей никому не делает чести. Хотите женщину? Идите в бордель. Я оплачу шлюх. Оплачу выпивку и еду. Но бейтесь только с достойным противником и только на поле боя славьте Стаю!

Киаран дал указания Выродкам. Всадники съехали с дороги, рассредоточились и пустили коней галопом через перелесок. В первой встретившейся на пути деревне загнали крестьян в амбар и сожгли для острастки молельню. Под плач и крики черни перекусили тем, что обнаружили в нищенских домах. Усадили на тощих кляч мужиков и послали в соседнюю деревню – предупредить о визите незваных гостей. Выждав немного, с криками и улюлюканьем отряд помчался следом.

Покачиваясь с пятки на носок, секретарь-нотарий постоял возле портрета герцогини. Украдкой посмотрел на лорда Мэрита. Во что превратился этот человек, некогда входивший в Хранилище грамот с таким видом, будто очутился в клоповнике? Окатывал клерков презрительным взглядом, говорил через губу. А теперь сгорбился в кресле, уронил подбородок на грудь. Ноги широко расставлены, руки безвольно свисают с подлокотников. Не великий лорд, а какая-то квашня.

Усевшись за стол, секретарь-нотарий поставил на колени кожаную сумку, пощёлкал косточками пальцев. Мэрит не пошевелился. Спит, что ли? Или не до конца понял, что написано в уведомлении? Может, не оправился после смерти сына и плохо соображает?

Секретарь-нотарий покашлял в кулак, привлекая к себе внимание, и заговорил, подглядывая в лежащий на столе документ:

– Согласно закону о наследовании, в случае кончины женатого бездетного дворянина клирик Просвещённого монастыря обязан взять у вдовы оного мочу на анализ для подтверждения или опровержения факта её беременности. – Секретарь-нотарий побарабанил пальцами по сумке. – Лорд Мэрит, вы меня слышите? Скоро к вам пожалует учёный монах. Надобно известить вдову, чтобы ждала и никуда не уезжала.

– Не уедет. Она в тягости, – пробубнил Мэрит.

– Вы уверены?

– Да.

– Отличная новость, лорд Мэрит! Поздравляю! И давно вы узнали об этом?

– Недавно. После смерти Холафа.

Секретарь-нотарий хмыкнул. Бездетные вдовы порой идут на хитрость, чтобы заполучить состояние покойного супруга. О внезапной беременности леди Янары надо доложить Хранителю грамот, тот сообщит главе Знатного Собрания, а тот в свою очередь оповестит настоятеля Просвещённого монастыря. Клирики быстро выведут прохвостку на чистую воду.

– Монах приехал бы прямо сейчас, – продолжил секретарь-нотарий, – однако, согласно закону о наследовании, должно пройти два месяца со дня кончины герцога, поскольку на раннем сроке беременности результат анализа зачастую бывает ошибочным, и Знатное Собрание не примет его к сведению. Согласно закону, вы имеете право находиться в этом замке, пока не станет известен результат. – Секретарь-нотарий указал на исписанный лист. – Всё это подробно изложено в уведомлении. У вас есть время уладить дела, навести порядок в документах и найти себе новое жилище.

– Зачем мне искать жилище? – Мэрит поднял голову и с искажённым от злости лицом повернулся к секретарю-нотарию. – Этот замок принадлежал моему сыну!

– Герцог унаследовал замок от матери, а не от вас. Он был владельцем, а не вы. Не знаю, какие у вас отношения с вдовой…

– Кто она такая, чтобы выгонять меня из моего дома?

Секретарь-нотарий поёрзал на неудобном стуле. Ничего-то лорд не понял.

– Согласно закону о наследовании, отец не является наследником сына.

Мэрит выпустил из потемневших глаз ядовитые стрелы:

– А она, значит, является?

– Не является. Поэтому Знатное Собрание будет ждать результат анализа. Кстати, Хранитель грамот не обнаружил в реестре никаких записей о завещании герцога Мэрита. Как я понимаю, его душеприказчик допустил халатность. Пусть поторопится оформить документ должным образом.

Мэрит сник:

– Нет завещания. Я говорил Холафу, а он отмахивался, мол, успеется.

– М-да… – пришёл в замешательство секретарь-нотарий. – Досадная оплошность.

– А толку в этом завещании?

– Ну… герцог мог бы завещать вам охотничий дом.

– Нет у нас охотничьего дома.

Секретарь-нотарий окинул взглядом гостиный зал:

– Или что-то из обстановки.

– И где я поставлю эту рухлядь? Посреди чистого поля?

– Герцог не подумал о своей дочери. Прискорбно.

Мэрит нахмурился:

– Вы что-то путаете, секретарь-нотарий. У Холафа нет дочери.

– Хорошо, если у вдовы родится мальчик. Он унаследует всё, чем владел его отец. А если девочка?

– А если девочка? – повторил Мэрит.

Секретарь-нотарий и вовсе растерялся. Лорд придуривается или на самом деле не знает? Его жена была хранительницей титула. Наверняка посвятила его в детали. Скорее всего, он запамятовал.

– Если у титулованного дворянина нет сыновей, титул и состояние покойного передаётся по женской линии до тех пор, пока не рождается мальчик.

– И?

– Это должно оговариваться в завещании!

– А если мальчик?

Тугодумие лорда Мэрита начало донимать. Секретарь-нотарий напомнил себе, что перед ним сидит убитый горем человек, и проговорил ровным тоном:

– Есть завещание или нет – наследником покойного отца является старший сын. Всегда! Таков закон. Точка.

– А вдова?

– Она будет распоряжаться замком и землями до совершеннолетия сына.

– А если родится девочка? – спросил Мэрит.

Великий лорд, прежде высокомерный и самоуверенный, сейчас ничем не отличался от бестолкового крестьянина. С простым людом секретарь-нотарий общался много лет назад, в самом начале своей службы в Хранилище грамот. Продвинувшись по карьерной лестнице, он уже давно ведёт дела только с дворянами. Не все отличаются образованностью, но им хотя бы хватает ума не показывать свою глупость. А этот…