Двое других претендентов – герцог Лой Лагмер и герцог Холаф Мэрит, – стояли сейчас среди членов Знатного Собрания и с брезгливым видом смотрели на эсквайра, целующего пальцы королевы, крючковатые, с жёлтыми загнутыми ногтями, похожими на когти птицы.

Не сдержав волну гадливой дрожи, Холаф Мэрит ещё сильнее прижал платок к носу и окинул взглядом комнату. Ему и герцогу Лагмеру впервые позволили прийти в эту крепость, чтобы они попрощались с правительницей, пока она дышит. Её супруг ни под каким предлогом не пускал дворян в своё убежище; пиры и приёмы он устраивал в Фамальском замке, расположенном в центре столицы. А после его смерти, когда крепость стала тихой обителью Эльвы, сюда уже никто особо не рвался – на поклон шли не к королеве, а к Знатному Собранию, и позволение на встречу с ней надлежало испрашивать опять-таки у Знатного Собрания. В его состав герцоги Лагмер и Мэрит не входили. Их не интересовала фальшивая власть. Они наращивали состояние, подкупали сторонников и готовились к решающей схватке.

Забыв о больной, Холаф Мэрит с интересом осматривал опочивальню, которая скоро будет принадлежать ему. Портрет короля Осула перекочует в кладовую. Старый комод и кресла с протёртыми сиденьями отправятся в камин. Два массивных серебряных шандала, каждый на двенадцать свечей – целое состояние; надо проследить, чтобы слуги не украли. Гобелены на стенах придётся менять, дабы избавиться от вони. Жаль, конечно. Эти гобелены – настоящие произведения искусства. И кровать с атласным балдахином, расшитым золотом, придётся сжечь. Это ложе король Осул заказывал для первой брачной ночи. Теперь оно превратилось в смердящий одр.

Холаф Мэрит пробежал глазами по узким застеклённым окнам в переплётах. Непозволительное расточительство для вдовствующей королевы. Или стёкла вставили при жизни короля? В Мэритском замке оконные проёмы затянуты пергаментом. В Лагмерском замке и того хуже – льняной тканью. Шпионы донесли, что Лой Лагмер вложил много денег в новый колодец и укрепление крепостных стен. Ему не до окон, он готовится к осаде.

Лучи закатного солнца переползли с подушки на лицо королевы. Она сдвинула брови, словно пыталась крепче зажмуриться. Заметив это, лекарь оттолкнул эсквайра и взял больную за руку. Священник быстро заменил серый молитвенник красным и с особым усердием принялся читать молитву за здравие.

– Похоже, смерть откладывается, – прошептал герцог Лагмер. – Только зря потратили время.

– У меня нет желания приходить сюда ещё раз, – еле слышно произнёс Холаф Мэрит и притронулся к выпирающим из-под покрывала стопам. – Прости и прощай, моя королева.

Вдруг больная открыла водянистые глаза. Осмысленным взглядом посмотрела на одного претендента на трон, на второго… и расхохоталась. Отпрянув, лекарь выронил её руку. Священник приложил молитвослов к груди и сжался, как перепуганный зверёк. Члены Знатного Собрания шагнули назад. Только герцоги Мэрит и Лагмер как заворожённые смотрели на королеву и не двигались с места.

Она хохотала дико. Кадык дёргался. Щёки тряслись. Плечи подпрыгивали на подушке. Волосы вылезли из-под чепца, а чепец съехал набок, открыв обвислое ухо.

Первым пришёл в себя лекарь. Кинулся к ящику с лекарствами, застучал склянками. Священник бросил заздравный молитвослов, схватил предсмертный и забормотал молитвы. Руки и ноги больной вытянулись, лицо побелело. Королева выгнулась, обмякла и испустила дух. Лекарь поднёс к её носу зеркальце. Прильнул ухом к раззявленному рту и с сокрушённым видом покачал головой.

Герцоги повернулись друг к другу. Их прабабки были родными сёстрами, но во внешности правнуков не прослеживалось ничего общего. Холаф Мэрит среднего роста, русоволосый, сероглазый, с короткой окладистой бородой. Лой Лагмер высокий, сутулый, кареглазый. Его каштановые волосы курчавились, как и борода. Во всём остальном они были похожи. Одеты в добротные плащи, подбитые мехом. На груди коллар – мужское массивное колье, состоящее из золотых звеньев, драгоценных камней и подвески с изображением герба фамильного дома. Обоим чуть меньше тридцати. Оба женатые, бездетные. У того и другого за спиной внушительный лагерь сторонников, а под рукой рыцарское войско. И у каждого два злейших врага: герцог Рэн Хилд и тот, кто стоял напротив.

– Она не назвала преемника, – сказал Холаф Мэрит.

– Не назвала, – эхом откликнулся Лой Лагмер.

– Разрешим спор на поле брани.

– Предлагаю вам должность Верховного констебля.

Мэрит расплылся в улыбке:

– Мой дорогой друг, мне нужна только корона. Выбирайте: бой или поединок.

– Подождите! – вмешался глава Знатного Собрания лорд Атал.

Пропустив возглас мимо ушей, Лагмер кивнул Мэриту:

– Бой.

Мэрит плюнул на ладонь и протянул ему руку:

– По рукам?

– Подождите! – повторил лорд Атал.

– Чего ждать-то? – буркнул Лагмер.

В этот миг с лестницы донёсся сбивчивый голос:

– Я сейчас… у меня важное объявление… уже иду…

Порог опочивальни перешагнул запыхавшийся человек средних лет, одетый как рядовой горожанин.

С подозрением осматривая незнакомца, Мэрит спросил:

– Какое объявление?

Хрипло дыша, человек вытер с лица пот и жестом попросил дать ему время перевести дух.

– Кто он такой? – поинтересовался Лагмер.

– Исполнитель последней воли усопшей, – ответил лорд Атал.

Душеприказчик насилу восстановил дыхание. Дважды поклонился, обращаясь к герцогам по очереди:

– Ваша светлость! Ваша светлость! – Выпрямив спину, сообщил: – Королева Эльва составила завещание.

– Так чего ты стоишь? – прикрикнул Мэрит. – Неси бумажку сюда!

– Королева Эльва велела мне огласить её последнее желание в присутствии всех наследников престола Шамидана.

Мэрит и Лагмер переглянулись.

– Когда королева слегла, я отправил гонца к герцогу Хилду, – продолжил душеприказчик. – Дадим ему две недели на дорогу. Если он не приедет, я зачитаю завещание перед вами и Знатным Собранием.

– Две недели? – возмутился Мэрит. – Королева хворала почти три недели. А ты решил дать ему ещё полмесяца?

– Прошу меня простить, ваша светлость. Дизарна находится, можно сказать, на краю света. Вам ли не знать? К большому расстоянию добавьте плохую погоду. Если хотите, давайте вместе посчитаем. Две недели до Дизарны. Неделя на сборы. Две недели до Фамаля. Итого пять недель. Ну и в чём я ошибся?

Лагмер выразил своё недовольство тяжёлым вздохом:

– Королевство будет без управления целых две недели.

– Об этом не волнуйтесь, ваша светлость, – откликнулся лорд Атал. – Уверяю вас, Знатное Собрание не пустит дела на самотёк.

Священник поднялся с пола и, отряхивая рясу, проговорил:

– Прошу вас удалиться. Негоже обсуждать мирские дела возле одра покойницы.

– Идёмте в гостиный зал, – предложил лорд Атал и кивнул священнику. – Вы тоже.

– Мне надо закончить ритуал.

Глава Знатного Собрания не привык к непокорности. Лорд Атал помрачнел, шрам на щеке угрожающе налился кровью.

– Королева Эльва вас подождёт.

Священник вздёрнул подбородок и направился к двери, неся перед собой сложенные руки, спрятанные в широких рукавах. Дворяне с видимым облегчением двинулись следом, заталкивая платочки в карманы курток и плащей.

Сбоку от Холафа Мэрита мелькнула тень. Он сделал резкий выпад в сторону и схватил эсквайра за воротник:

– А ты куда? Ограбил королеву и бежать?

Лицо юноши перекосилось от страха.

– Я никого не грабил, – пролепетал он.

Мэрит вытащил беднягу из опочивальни и толкнул к ногам караульного:

– Взять под стражу и обыскать его покои. – Сделав шаг, оглянулся. – Я видел там два серебряных шандала. Отвечаешь за них головой.

Дворяне вереницей спустились по винтовой лестнице на следующий этаж, миновали переднюю комнату и вошли в зал. В отличие от королевской опочивальни, здесь было тепло, как летом, и светло, как днём: в камине потрескивали дрова, на добротном столе рядом с письменным прибором и стопкой бумаг стояли канделябры с горящими свечами. В шкафах книги и папки, на стенах ковры, на кушетке одеяло, сшитое из волчьих шкур. По всей видимости, наведываясь в крепость, лорд Атал или кто-то из его соратников использовал это помещение в качестве рабочего кабинета и покоев.