- Здравствуй, - говорит, - милая. Спасибо, что дочек моих как родных приняла.

   - Бланш! - ахнула Надюшка.

   - Узнала, - грустно улыбнулась та. - Я вот чего зашла-то… Передай Магнусу, что Бэрри его, пусть не сомневается, а еще скажи, что я прошу прощения.

   - Он и без того в Ягодке души не чает! - кинулась на защиту мужа Надя.

   - Ты все равно скажи, - покачала головой Бланш. - А то мне от его сомнений тяжко.

   - Ладно, если выживу - скажу. Меня вроде как убили в храме вашем.

   - Храм общий! Для всех единый! - построжела покойная Магнусова жена.

   - Воистину! - громыхнуло ей в ответ, словно из пушки жахнули. - Оживай, Надин - редкий цветочек из другого мира! Радуй меня и дальше, дочка!

   И тут же подхватили Надюшку большие теплые ладони и понесли ее к свету, теплу и голосам любимых, которые звучали все громче и громче.

***

- Почему она до сих пор не приходит в себя? - сердилась Лаванда.

   - Придет, - спокойно отвечала Вайолет. - Мамочка нас не оставит, я знаю.

   - Мамоська, - поддерживала ее белобрысая кудряшка Бэрри.

   - Эта крыса ядовитая давно очнулась, - не унималась упертая как папочка Лаванда. - А ведь она насквозь больная!

   - Надин из другого мира, - напоминала Летти. - Она сначала должна предстать перед Единым, получить его благословение, а уж потом возвращаться к нам.

   - Дя! - хлопала в ладошки Ягодка. - Мамоська! Дя!

   - Блин! Ну все все знают, одна я - дура!

   - Мама говорит, что ты очень умная и красивая, просто темпераментная и упрямая. Поэтому даже если поняла, что ошибаешься, своих ошибок не признаешь. Вот и сейчас…

   - Что?!

   - Забыла, что покушение было в храме, - чувствовалось, что Вайолет улыбается. - А чистую праведную душу в доме Единого не погубить.

   - Дя, - важно подтвердила Бэрри, словно понимала о чем шла речь.

   - Кто говорит о душе? Эта тварь тело отравила, и сама отравилась, смертница, рогатым призванная!

   - Мама нас не оставит, - рассердилась Летти. - Сколько раз можно повторять одно и то же! Мы должны просто ждать и верить!

   - Да я больше всех Надин жду, если хочешь знать!

   - Тише! - прикрикнул на дочерей Магнус. - Она приходит в себя.

   - Надин!

   - Мама!

   - Мамоська!

   - Цветочек!

   В один голос загомонили близкие.

   - Кххх - с трудом открыв глаза, закашлялась Надя.

   - Попить?

   - Подушки поправить?

   - Ставни закрыть?

   - Мамоська? Сьмок, сьмок!

   Слова у семейства Доу не расходились с делом, и Надюшка была в миг усажена в подушках, напоена отваром, знакомо отдающим пропаренным веником и расцелована.

   - Как же я вас люблю, - сквозь слезы улыбнулась она. - И как же рада вас видеть. А теперь я хочу знать, что случилось.

Сразу не сразу, но постепенно Надюшка узнала почти все. Правда на это ушло около недели, но она не жаловалась. Тем более, что расспросы прекрасно скрашивали время болезни. Вернее не болезни, а реабилитации, но сути дела это не меняло.

   Так здорово было валяться в постели вместе с Бэрри, которая с удовольствием составляла ей компанию, и радоваться жизни. Малышка притащила любимые игрушки в родительскую постель и наотрез отказывалась покинуть мамаську. Она была с Надюшкой днем и ночью, и Магнусу ничего не оставалось кроме как отселиться в гостиную.

   Впрочем, он, обрадованный воскрешением жены, не возражал. Особенно после того, как услышал рассказ Нади о Бланш. Видимо права оказалась покойная Магнусова жена. Были, были у Доу сомнения насчет Бэрри. Были.

   Вайолет тоже целые дни проводила рядом с Надюшкой, даже в сад не выходила.

   - Мне и тут хватает свежего воздуха, - открывая окошко, мечтательно улыбалась она. - И цветов тоже.

   И она была права. Белая дама подарила Наде огромный букет пионов - настоящее бело-розовое душистое чудо.

   Не отставал от жены и Онуфрий Ильич, который баловал хозяйку вкусняшками. Даже мороженое умудрился приготовить.

   - Клубничное со сливочками, - суетился он, стараясь угостить Надю и девочек.

   Умница - Лаванда взвалила на свои плечи все заботы по хозяйству. И трудилась, не покладая рук. Да все с шутками и прибаутками. Только раз, дождавшись, когда все в доме уснут, пробралась она в родительскую спальню, изо всех сил прижалась к мачехе, обняла ее и расплакалась. Молча страшно безнадежно.

   - Все-все, - шептала ей Надя. - Я с тобой, девочка. Мне ваш… наш Единый сказал, что жить буду долго. Так что теперь от меня не издыхаешься. Как выдам тебя замуж за задохлика Гарри. Слушай! А может ему подкачаться?

   - Как это? - заинтересованно шмыгнула носом Лаванда.

   - О, детка, это целая наука, - вспомнив земных качков, зашептала Надюшка. - Я тебе сейчас все расскажу. Только плакать заканчивай.

   - А ты больше не умирай.

   - Не буду, - пообещала Надя, и обещание свое она собиралась сдержать во что бы то ни стало.

***

Вот от девочек Надюшка и узнала о таинственной высокопоставленной персоне, которая заимела огромный зуб на нее. Чем скромная жена палача могла вызвать ненависть знатной дамы, они не знали. Зато о многочисленных покушениях рассказали подробно.

   Их, в смысле покушений, действительно было много. Просто занятая мужем, детьми, коровами, курями и садово-огородными работами Надя большинство из них просто не заметила, в некоторые не поверила, а другим не придала значения.

   - Постой, постой, - замахала руками на раскрасневшуюся Лаванду мачеха. - Я понять не могу, о чем ты говоришь.

   - Не сомневаюсь, - съехидничала та. - Ладно, не обижайся. Слушай. Помнишь, как тебя толкнули около лавки мебельщика? А явление в столицу тетушки припоминаешь?

   - Да, - напряглась Надя. - Магнус еще говорил, что она распускала нехорошие слухи о нас. Отец Бенедикт по этому поводу в церковь вызывал.

   - Умница, скушай пирожок, - обрадовалась старшенькая и подмигнула Вайолет, которая тут же подсунула Надюшке тарелку с выпечкой. - Самое же интересное было в том, что тетка каким-то непостижимым образом нашла общий язык с мадам Одеттой. А это очень странно, учитывая характер купчихи и ее положение в обществе. Где она, а где провинциалка из клана палачей… Значит был кто-то… Тот, кто посодействовал странному сближению.

   - Просто заговор какой-то, - Надя оделила Бэрри плюшкой и себя не обидела.

   - Зря ты не веришь, - Вайолет, налила ей компота.

   - Верю, не волнуйся, милая, - успокоила свою эльфиечку Надюшка. - А дальше? Это ведь не все? - она посмотрела на Лаванду.

   - Так и есть, - вдруг смутилась та. - Помнишь, как я… Мне ведь тоже нашептывали, жалели сиротку, которая должна слушать чужую змеищу, всего-то лет на пять старше.

   - Кто? - ахнула Надя. - Да как они посмели? Мою девочку! Заразы алеенские!

   - Язы аленские! - поддержала Бэрри, воинственно размахивая надкусанной ватрушкой.

   - Нэсси, - опустила голову Лаванда. - Правильно ты ее тогда приложила. А деньги за прием я ей потом в лицо кинула, ты не думай!

   - Какой прием? Ты у нее лечилась? - Надюшке, вспомнившей специализацию коротконогой докторицы, поплохело.

   - При чем тут я? Разговор о тебе! - не поняла старшенькая.

   - Так ты здоровая? - не отставала Надя.

   - Не волнуйся, мамочка, - Вайолет погладила ее по руке. - Онуфрий Ильич не зря говорит, что нашу Ромашку палкой не убьешь. Она отдала миз Нэсси деньги за твой осмотр.

   - Чтоб она не мела языком, - подтвердила Лаванда смущенно. - Мало ли кому отец нравится, это не повод сплетни распускать. Он вообще всем бабам нравится. Я правда не пойму почему, но это и не важно. Главное, что с Нэсси я расплевалась. Вот.

   - Умница, - рассеянно похвалила Надя, которую в данный момент больше всего интересовали увлеченные Магнусом бабы. Вот же с… самки собаки! С ними же надо что-то делать. А то сведут мужа со двора. А у Нади на руках дети, куры, коровы и парочка домовых. И чувства. Самые что ни на есть нежные…