После шашлыков начало смеркаться. Есть мне не хотелось. И состояние, наверное, после ужасного предательства Дарского дает о себе знать. Мысли становятся все больше густыми, туманными. В горле пересохло, на еду даже смотреть не могу.

Пловчихи после немалого количества коктейлей, решили конкретно уже подойти. Раньше они только грубо подкалывали, мимо проходя, будто я их не слышу.

— Глеб, а какое твоя подружка имеет к нам отношение?

— Вечеринка была для нас. Почему ты ее привез?

Ну вот, начинается. Распушили перья, острые клювы вперед.

— Я сама приехала, — опережаю Глеба.

— Девочки, что за допрос? — мой знакомый пловец встает с соседнего стула. — Мне хотелось пригласить Алину. Вот, она здесь. Тимур был не против. Разве я называл ваше мнение ценным и значимым?

Моргаю. Пытаюсь наводить глазами резкость, а то что-то лицо Глеба плывет, искажаясь в страшную маску злобного тролля. Надо же, какой грубый бывает. Почему тогда со мной такой терпеливый?

Мишка тоже таким был… Неспроста! Ради выгоды, развлечений… А я так сильно любила его!

Но Глеб же не такой, мотаю головой. Не-а, он хороший, он помог не обманываться.

Тем временем, Глеб спорит с пловчихами. Они пытаются меня вовлечь в перепалку. Дружки-пловцы встают на сторону Глеба. Шумно становится во дворе, неприятно. Мне надоело быть на чужой вечеринке.

Встаю, беру рюкзак и плетусь, цепляясь ногами за камушки, по дорожке, где байк оставляла.

Ой, а его нет. Как я поеду домой?

Лезу в рюкзак за телефоном, надо время проверить. Родители могли сто раз звонить. Но телефона там нет. Был же, я помню. До шашлыков находила. Надо еще поискать. А то собралась домой… ни телефона, ни байка… Головокружение еще беспокоит.

— Али-ина! — издалека раздается. Потом ближе, прямо мне в ухо: — Алина, ты чего? Куда собралась?

— Как это куда… куда… — слова говорятся медленно из-за приторможенных мыслей. — Пора мне. До-мой поеду, до-мой.

— О нет, тебе рано еще, — Глеб нагло меня разворачивает. — Лучше выпей еще стакан сока. Дома ничего интересного.

Бью его рюкзаком. На что Глеб устрашающе смеется.

Совсем уже, что ли?!

— Отпусти-и! — отталкиваю парня, но он крепко держит меня за плечо.

— Только не в этот раз, куколка. Ты задолжала мне кое-что.

Напрягаю мозги из последних сил. Денег не занимала, ни о чем дорогом не просила. Когда я успела? Откуда долги?

— Где байк? — прикладываю усилие, чтобы спросить, язык плохо слушается.

— А, твой транспорт, — прикидывается, что я непонятные вещи хочу от него. — Байк жив-здоров. Но ты его получишь потом. Я лучше байка, ты совсем скоро сможешь это проверить.

— Что-что? — кажется, я уже задыхаюсь.

То ли от духоты, подступившей к горлу, то ли от ужаса, что Глеб пугающими намеками заговорил и мой личный байк куда-то припрятал. И телефона же нет! Не могу никому позвонить.

— Ты меня бросила, или вернее променяла, Алина. Зря, конечно. Променяла ведь не на того, — зло цедит Глеб. — Ты просила не вести себя, как будто мы пара. Ладно, не будем. Если до твоего статуса не дотягиваю. Но ты задолжала мне, как минимум, ночь. А может, и больше, Омарова, дочка известного тренера. Ты сегодня ночуешь со мной!

Шум в ушах усиливается.

Омарова? Не помню, чтобы фамилию называла…

Ночевать я с ним точно не буду!

Мне нужно байк найти, хотя бы через забор перелезть, если калитку открыть не получится. Куда дальше пойду, как выйду к дороге, совершенно не имею понимания. Хуже остаться здесь. Опять я поверила и опять обманулась.

От ужаса начинаю визжать. Глеб закрывает мне рот, и тянет за дом, там есть еще вход. Затягивает на лестницу. Кажется, кто-то ему помогает и за ноги уже держит меня. А кто-то налепил мне скотч на рот. Теперь и пикнуть не смогу. Не видно лиц, только Глеба и слышу. Этот мерзавец командует, куда меня заносить. Еще что-то про аппаратуру уточняет.

Мне все хуже, все страшнее, даже дышать не получается от ужаса. Возле двери одной из комнат, совсем худо становится. Теперь я отключилась полностью.

Бред появился. Это же явные признаки…

— Ну я вас!!! — оглушительный рык приближается. — Амфибии долбанные! Вам конец! Отпустили ее, иначе я ваши жабры намотаю на шины и буду гонять на всей скорости! Я буду вашими головами забивать голы! Вы траве под моими ногами еще позавидуете! Сомневаетесь? Получайте, упыри водоплавающие!

Слышу неожиданные ругательства Медведя с кучей угроз. Какие-то хлопки, крики, матюки. Я точно отключилась.

Откуда бы здесь взялся Дарский?

У него есть, с кем приятнее время проводить. Это я — для спора, для темных делишек, мишень для приколов, а не для любви.

— Откуда он здесь? — кто-то удивляется тоже.

Мой бред заразный, или что?

Выгибаю голову, чтобы выглянуть на проход. Закричать и позвать не могу. Только мычу, но в общем шуме, конечно, не слышно.

— Как узнал? Кто сдал? — разрывается Глеб.

— Ты на нашей территории, футболист. Не тебе нам и ставить условия. И давай, посмотри-ка назад?

— Ты на нашей территории, футболист. Не тебе нам и ставить условия. И давай, посмотри-ка назад? — выкрикивает один из пловцов.

Удерживая наступательную позицию, оборачиваюсь на секунду.

Сзади еще пятеро обступили. Трое впереди, один держит Алину, но так, что она вообще отвернута, и я увидеть ее не могу. Вдруг я опоздал? От этой мысли кровь леденеет и каждая мышца становится каменной.

— Какой у вас сплоченный коллектив, — оцениваю, показывая не страх, а насмешку. — Так вот гуськом, дружно и в камеру отправитесь. Если я вас раньше, чертовы амфибии, не грохну.

— Что ты сказал? Как назвал нас? — Глеб подлетает с кулаками.

Ну что ж, буду биться, сколько смогу.

Первый удар отбиваю, в такой ярости нахожусь, что Глеба отбросил кулаком прямо к лестнице. Там его поймали, правда. Но ничего, все равно закряхтел и обделался.

Бью следующего нападающего пловца, ору и зову Алину.

— Алинка! Это я! Медведь пришел за тобой!

Но она не отзывается. Только вертит головой. Тот, пловец, что Алину держал, начинает оттаскивать девушку по коридору.

На меня налетают с разных сторон.

Удар сзади, ну вообще был некстати. Мушки полетели перед глазами. Но я держусь. Мочу пловцов, хватаю за жабры, кого получается.

— Тебе конец, лучше сдайся! — шипит мне в лицо Глеб, главный водный упырь.

— Сдамся, когда тебя размажу по стене! — рычу, нападая в ответ. Единственное, что пока удается, быстро махать руками-ногами, чтобы хоть как-то от толпы отбиваться. — Али-и-ина! Звездочка моя! Держись, я скоро! — при этом продолжаю орать и звать любимую.

Если б я здесь очутился только один, собрался бы, больше мог фокусироваться на бое с пловцами. Но я разрываюсь от мучительных мыслей, что они могли сделать с ней? А сейчас? Я не вижу ее! И добежать не могу. Упыри падают, встают и проход закрывают. Моя бита, с которой к ним пожаловал в гости, отлетела и где-то валяется. Скоро меня же ей и прикончат.

Но что тогда будет с Алиной?!

Черт! Я так быстро гнал сюда, как чувствовал, что могу опоздать. Не помню уже всего, что кричал в трубку отцу, когда требовал срочную бригаду для отлова амфибий. Друзья набирали, но я их сбрасывал. Потом лез через забор, проверил двор и быстро в дом ворвался.

— Видишь, даже такой здоровенный кабан, против нас ничего не сделает, — с кровоподтеками, еще более мерзкий, Глеб надвигается с моей битой.

А вся его компашка навалились, сжимая мои руки.

— Не кабан, а Медведь!

Дергаю головой, парочке пловцов разбив носы.

— Ну трепыхайся, все равно ты попался… Эй, что за шум?

Глеб замирает с битой возле моей головы.

Слышатся удары по окнам, звон стекла, топот на лестнице, конское ржание.

— Миха! Мы рядом! — узнаю голос Арса.

А за ним подхватывают и остальные — Назар, Илья, Артем, и вскоре не различить еще кто, они же такие все громкие. Только поодиночке мы способны действовать тихо. Больше одного и все. Шум, гам, домик на даче пловцов скоро развалится.