– Ясно.

– Слушай, Нин, насчет квартиры… Понимаешь, так вышло… Она теперь моя. Ты не сможешь ничего доказать. Давай не будем встревать во всю эту бумажную волокиту и решим все мирным путем. От моей тетки остался дом в деревне, можешь забрать его…

– Дом в деревне взамен двухкомнатной квартиры почти что в центре города? – выгнула бровь я. – Да ты, блин, издеваешься!

Но сейчас, именно сейчас мне не хотелось с ней спорить и вступать в бой. Мне нужно было пережить, отрефлексировать то, что произошло со мной... Поэтому я взяла у нее ключ от дома тетки и, не слушая больше расспросов Ирины, вышла из своей бывшей квартиры прочь.

Я лежала на маленьком топчанчике, укрытая шубкой, и смотрела на огонь, слушая, как дождь шелестит по крыше дома.

Первое, что сделала, зайдя внутрь, принялась топить печь. Дом долго стоял нетопленным, и его следовало прогреть.

Несмотря на лето, зарядили дожди и ночью было холодно.

Между прочим, я теперь отлично умела топить печи!

Вот только легче от этого не было. Семь лет прошло, семь долгих-долгих лет, за которые я совершенно выпала из этой жизни и потеряла всякий стимул оставаться тут.

Вся моя реальная, настоящая жизнь теперь была там, в Орлании, в теле Манон Альберон.

Будь только у меня возможность, я б тот час вернулась туда, домой!

Но как? Как?

Да никак…

И теперь все мое будущее пройдет в тоске по дивному миру и мужчине, которых я потеряла навсегда.

– Весьма оптимистичные мысли, дорогуша, – послышался знакомый голос. – Неужели ты реально надеешься, что у тебя будет какое-то будущее?

Я встрепенулась и увидела ее!

Женщину в белом брючном костюме с золотыми часами и бриллиантовыми сережками.

Богиня Астрея бесцеремонно прошлась по горнице, потерла деревянный стул белым платочком и уселась. В убогой обстановке деревенского дома она действительно смотрелась богиней.

– Что ж, в конце концов, вышло неплохо. Ты выполнила мое поручение, Нина Малинина и свершила эту месть. Кайран Альберон убит горем и страдает так, как едва ли может страдать человек.

При одном упоминании о муже сердце дрогнуло.

– Кайран…

– Манон умерла прямо на его руках, сраженная гибельным проклятием, – кивнула Астрея, внимательно разглядывая меня. – Но, боюсь, ты нарушила свое обещание, дорогуша. Обещала, что не влюбишься в него, а влюбилась, как кошка. Еще и зачала ребенка…

– ЧТО?

Я стала задыхаться, как выброшенная на берег рыба.

Я что, была беременна?

О, мой бог! Боже, боже!

– Маршал узнал, что потерял. Он ведь всегда так сильно хотел детей. А тут двойная потеря. Неплохо, не так ли? Ну, а теперь с тобой… Напомни-ка, что я тебе пообещала за нарушение моего запрета?

– Ты сказала – убьешь меня…

– О, не совсем, дорогуша. Я сказала, что уничтожу твою душу, а это намного страшнее. И она больше никогда не сможет возродиться ни в какой другой жизни. Тебя просто не станет в этой Вселенной. Ты исчезнешь безвозвратно и навсегда. Это будет справедливо. Не так ли, Нина Малинина?

Не успела я слова сказать или пошевелиться, как Астрея возникла передо мной и направила свой золотой посох, запылавший в ее руке.

Это было так страшно

Так неотвратимо…

Сама смерть смотрела на меня – никто не сможет противостоять всесильной богине справедливости.

Я схватилась за грудь, которую стало нестерпимо жечь.

Так горько и жутко умирать, особенно, когда совсем недавно до этого ты был так счастлив…

Но вдруг бриллиантовое сердце на моей груди ярко вспыхнуло алым, и Астрею вместе с ее карающей золотой магией отбросило назад.

Да так, что она упала.

– Так, я не поняла. Это что вот сейчас было?

Как во сне я увидела в убогой комнате еще одну женщину, которая сказала эти слова.

Жгучая брюнетка в обтягивающем красном платье и красных туфлях на высоченном каблуке, такая потрясающе красивая, что у меня перехватило дух.

– Анора, богиня любви… – прошипела Астрея. – Принесли иблисы. Ну конечно, куда уж без тебя?

– Разумеется, никуда, Астри, – ухмыльнулась женщина. – На этой девушке – мой артефакт и она находится под полной моей защитой. Ты не смеешь и пальцем прикоснуться ни к ней, ни к ее суженому, который ей его подарил! Между ними связь, на которую ты повлиять не можешь.

– Это несправедливо! Это вообще не наш мир!

– Возможно. Но это любовь. Тебе не понять, – с издевкой проговорила богиня любви. – Кстати, ты помнишь о нашем недавнем разговоре на пиру у Юпитера? Если все-таки передумаешь, с радостью кого-нибудь тебе подыщу. А то ты последнее время стала такая злая, нервная, кидаешься на всех. Очевидно же, что это от недотр…

– Хочешь сказать, ты сейчас вернешь ее в тело Манон и даже их ребенок сохранится? – рявкнула Астрея. – И они получат свое «долго и счастливо»? Хотя бы ребенка дай у них забрать – это будет справедливо. Пусть погорюют, поплачут, они заслужили мучения и долгие, долгие страдания…

– Фигушки тебе, а не их ребенка! Совсем с дуба рухнула, Астри?

– Вот ты всегда такая добренькая, понятно, почему тебе молитв больше приносят… – процедила Астрея.

– Только нужно поторопиться, – Анора озабоченно посмотрела на старые часы с разбитым циферблатом на своей руке, не вязавшиеся с ее идеальным образом. – Иначе тело Манон сожрет гибельное проклятье, которое, между прочим, поразило ее по твоей вине, Астри! Ты только притворяешься такой справедливой, а на деле вредная, капризная и завистливая бабища! Я же говорю – это все от недотр…

– Ладно-ладно! – закричала Астеря. – Только тело Нины Малининой я забираю себе.

– Годится! – легко согласилась Анора.

– В смысле, она мое тело забирает? Куда? – обалдела я.

– Да есть там одна страшненькая горбунья, – махнула рукой богиня справедливости. – Все молится и молится, бедняжка, просит у меня красоты и счастливой жизни. В академии магии, где она учится, над ней издеваются все, кому не лень. Вот я ее душу и переселю к тебе, в твой мир. Будет равноценный обмен двух душ из разных миров.

Но… Я и представить себе не могла, что в теле Нины окажется кто-то другой.

Звучало жутко.

– Все по-честному, – кивнула богиня любви. – Таким образом, гармония и равновесие между двумя мирами сохранятся. Думай быстрее, Нина. Счет идет уже на секунды. Иначе вернуть тебя в Манон будет невозможно.

– Я согласна! – уже не капли не сомневаясь, воскликнула я. – СОГЛАСНА!

Сердечный камень на моей груди заискрился мощным ало-бриллиантовым сиянием. Оно окружило меня, окутало, обвило, точно широкой лентой из сильнейшей, могучей магии.

Я закрыла глаза и позволила этой магии вести меня. Погрузилась в нее целиком, от головы до кончиков пальцев. Слышала ее, как будто это бурлила густая полноводная река.

А потом меня вышвырнуло на берег. И свет вокруг исчез.

Я услышала голоса, почувствовала жуткий холод и запах цветов.

И среди этих голосов был один, знакомый и бесконечно любимый голос Кайрана.

Она сказал:

– К иблисам это все! Отменяйте разморозку, живо! Я найду противоядие от этого гибельного проклятья, даже если мне придется открыть врата в ад!

Я тихонько выдохнула и открыла глаза.

Я лежала на постаменте, обложенная цветами – похоже, меня уже хоронили. Хоронили, блин! Как они могли?

А затем увидела чеканный профиль Кайрана. Убитый горем муж даже не смотрел на меня – он командовал, отдавал приказы, а император Авл, который тоже присутствовал здесь, мягко убеждал его меня отпустить. После чего махнул рукой бородатому мужику в одеянии с крестом и орлом – целителю.

Мол, давай, приступай.

Приступать к чему?

Они не кремировать ли меня собрались?

И в смысле отпустить?

Я не разрешаю себя отпускать!

Слабым голосом я позвала Кайрана по имени.

Он обернулся, и выражение его лица поменялось…

Это его лицо я не забуду никогда в своей жизни.

– Я же сказал – прекратить! – заорал муж, и магией отшвырнул от меня целителя, который отлетел аж к дальней стенки.