Так что, как я не бесилась, польза от Кайрана была налицо – Мултона отвадил, новых клиентов мне привел. Да еще каких!

В день бала я почему-то принялась волноваться с самого утра.

Миша, как могла, меня успокаивала, но получалось не очень.

К тому же еще в пиццерии была странная тишина, да еще и за весь день приняли только два заказа на доставку.

А я всегда нервничала, когда наступало затишье.

Да и вообще… Я помнила последний устроенный Манон прием с шоколадом, на котором эти светские акулы разнесли ее в пух и прах. Вдруг и в этот раз будет так же – я не смогу сориентироваться и выставлю себя на посмешище?

К тому же эта гадюка Дамвиль тоже там наверняка будет. Чую, чую, что она затаила на меня сильное зло. А раз в прошлый раз не остановилась перед убийством, то и в этот тоже не остановится.

Рейдерский захват пекарни тоже ее рук дело!

Нужно быть очень, очень осторожной.

Вопреки своим намерениям, Кайран так и не приподнес никаких даров. Так-то наплевать – больно нужны от него подарки.

Но с другой стороны я ощутила нечто вроде разочарования из-за того, что он не сдержал своих слов.

Ну, оно и к лучшему.

Последнее время я ловила себя на мысли, что отчаянно хотела в нем разочароваться.

До выхода оставалось совсем немного – рукастая Мишенька как раз доплетала мне пышную французскую косу, в которую вставила мелкие красные цветочки.

И тут на пороге комнаты возник Бертоло. Выглядел мой компаньон донельзя взволнованным. Он принялся делать какие-то жесты, из которых я ничего не поняла.

И тут в нашу скромную обитель ступила целая делегация из мужчин и женщин.

Выглядели они торжественно-торжественно, слово тот, который шагал впереди, собирался просить моей руки.

Что, черт побери, происходит?

– Императорский ювелир Топэр Шарлей, – церемонно представился он. – Мне поручено вручить вам… хм… изделие от вашего мужа, леди Альберон.

Передо мной возник поднос с красной бархатной подушечкой, на которой…

На которой покоилось ожерелье, но совершенно не похожее на то, что я расколотила в доме Кайрана.

Это был крупный красный камень в форме сердца на цепочке, обрамленного камешками поменьше.

– «Страсть Орлова», – благоговейно просветил ювелир. – Да-да, то самое ожерелье, подаренное нашим прошлым императором императрице в знак искренней любви и обжигающей страсти. Редчайший красный 70-граммовый бриллиант, ограненный в виде сердца и окруженный 106 белыми бриллиантами поменьше. Перед вами не только величайшая ценность, но и сакральная фамильная реликвия императорского рода, подаренная Его Величеству самой богиней любви Анорой. Бытует легенда, что этот камень возвращает то, что утеряно. Мой ювелирный дом владел им много лет, однако, никто не мог заплатить за «Страсть Орлова» назначенной цены, пока его не выкупил ваш муж. Теперь ожерелье ваше, леди. Владейте!

В наступившей тишине было слышно, как Бертоло громко икнул, и тут же извинился.

Я смотрела на изумительный камень, в котором переливались рдяные, алые и багровые всполохи.

Крыть было нечем – ничего, даже отдаленного похожего на это великолепие, Кайран Серилле Дамвиль не дарил.

Разумеется, к такому украшению мое скромное платье не подходило. Зато идеально подошло платье и туфли, которые Кайран прислал в двух обитых атласом коробках, перевязанных шелковой лентой с бантами.

Перед выходом Бертоло пожелал мне удачи, а Миша поцеловала в щеку.

Я выпорхнула из пиццерии, чувствуя себя Золушкой.

Приезжать на бал на фаэтоне считалось дурновкусием, поэтому меня ждала роскошная карета, запряженная тройкой красивых серых в яблоки лошадей. Но самое удивление наступило, когда у этих самых лошадей внезапно оказались большие светло-серые перьевые крылья, и карета взмыла в небо!

– Мамочка, помоги… – сглотнула я и с опаской выглянула в окно.

Но сверху открывалась такая изумительная панорама города, что даже страх позабылся. Орлиан блистал белокаменными сводами и крышами дворцов, величественными площадями и золотисто-багряной прелестью парков, ажурными мостами, арками и каналами. И мое пиццерийное колесо странным образом даже вписывалось в эту картину.

Но вот впереди показался дворец, затмевающий все, что я видела до этого. Царственный и монументальный, он был воздвигнут из золотистого мрамора и как будто был призван стоять в веках. Сверху мне было видно, что Аншанталь построен в форме орла и окружен идеально-зелеными, несмотря на позднюю осень, лужайками.

Стало понятно, почему Кайран прислал за мной этих крылатых лошадей – он хотел, чтобы я полюбовалась на комплекс сверху. Я поняла, что, где бы мне теперь не суждено было побывать, этот вид не забуду никогда.

Внутри Аншанталь оказался еще роскошнее, еще величественнее. Краем уха я услышала, что на эту сложную отделку интерьера ушло три года. Повсюду сверкали и переливались пурпур, золото и мрамор, а высокие потолки дворца напомнили мне своды пышных соборов.

От обилия блеска, звуков, запахов, хоровода знакомых и незнакомых лиц зарябило в глазах, но тут я увидела Кайрана, и сердце предательски дрогнуло.

Мой муж стоял посреди расфранченной толпы очень строгий в своей потрясающей белой парадной форме с эполетами и алой перевязью и золотистыми нашивками.

Богиня, дай мне сил! Срочно!

Рядом с местными аристократами в разноцветных сюртуках и напудренных париках он был таким мужественным и таким… надежным.

Я подумала – и тут же испугалась этой мысли, как гремучей змеи.

Надежным, ага – особенно, когда у всех на глазах развлекался с Сериллой Дамвиль, а меня и в грош не ставил.

Но что, если он действительно… Действительно изменился?!

Тут Кайран увидел меня, и его стальные глаза сверкнули. Казалось, все вокруг исчезло – роскошный дворец, музыка, разряженные люди. Мы смотрели друг на друга, как будто видели в первый раз.

И окружающие тоже смотрели на нас. Кажется, вначале никто даже и не понял, кто я такая, но сейчас до народа дошло. В меня как будто ударили рентгеновские лучи. Хор потрясенных голосов загомонил шипящим фоном.

– Кто эта красавица в зеленом?

– Это случайно не Манон, супруга маршала Альберона?

– Да нет же, совершенно не похожа! Говорят, супруга маршала ушла от светской жизни, поселилась в каком-то нищенском квартале и теперь печет пироги, ха-ха-ха!

– Да нет же, приглядитесь внимательно, у нее на лбу луна – это знак лаури. Ошибки быть не может – перед нами Манон Альберон.

– Дайте мне контакты ее внешника! Срочно!

– На лбу – луна, а на шее… О боги, боги!

– Это же сама «Страсть Орлова»! Неужели подлинник?

– Судя по тому, с какой страстью на жену смотрит маршал, супруги помирились!

– Ах, что будет, когда она встретится с леди Дамвиль? Какой пассаж! Серилла вообще здесь? Кто-нибудь ее видел?

– Леди Серилла здесь в сопровождении Мултона ла Вара! Если повезет, то будет весьма, весьма занятный скандал!

Да щас, как же! Уж я вам такой радости не подарю, падальщики вы поганые. Так и норовите вцепиться и загнать всей стаей того, кто заведомо слабее вас!

И тут Кайран оказался прямо передо мной.

– Я хочу выпить за свою жену, – вдруг громко сказал он. – За самую красивую, желанную и потрясающую женщину на свете, равных которой нет и никогда не будет.

Если бы взглядами можно было жалить, мы бы уже, наверное, валялись без каких либо признаком жизни, все покусанные.

Ну что ж, если он хочет выпить, то пусть пьет – мне-то какое дело?

Тогда я даже предположить не могла, что он задумал.

Кайран схватил бутылку с подноса пробегающего мимо официанта и зачем-то опустился передо мной на одно колено.

А говорил, что никогда не преклонит их ни перед кем, кроме императора…

– Ты позволишь?

Его рука внезапно скользнула по моей лодыжке, а затем он снял с моей правой ноги туфельку.

Это было так неожиданно, что я в обморок готова была упасть. Даже музыканты перестали играть и, вытаращились во все глаза.