– Это затруднительно.

Я объяснил ей, почему не могу выполнить ее просьбу. Неизвестно, вернусь я или нет, но мне казалось, что лучше сразу отказать ей в невозможном. Дохи не просто разочаровалась моим ответом – она пришла в отчаяние.

– Да и шансы на возвращение совсем мизерные, – подчеркнул я.

Дохи, сидевшая с совершенно идиотским выражением лица, вдруг уткнулась лицом в колени и заревела. Казалось, что отчаянные глухие рыдания разорвут ее грудь.

– Даже если шансы очень малы, они же все равно есть? Ты ведь выполнишь мою просьбу, если тебе удастся вернуться? – спросила она, когда выплакалась.

– М-да, настырная девчонка. Да что они все ко мне привязались?

– Я очень виновата перед тобой. Ты так страдаешь по моей вине, – произнесла она очень искренним и серьезным тоном, не дождавшись моего ответа.

Неужели это та самая Дохи, которая в любой ситуации была высокомерной и грубой? Ее поведение вдруг стало непривычным, совсем незнакомым.

– С другой стороны, если подумать о том, что ты здесь из-за меня, мне кажется, это твоя судьба – помогать мне.

Это еще что за бред собачий? От слова «судьба» у меня голова начинает раскалываться. Где я и где она? И с чего это мне судьбой уготовано помогать ей? Разве мы с ней хоть словом обмолвились при жизни? Или что-то делали вместе? Но сейчас мне было лень спорить с ней.

– Я подумаю над этим, если вернусь.

Я просто хотел прекратить этот навязчивый разговор, но лицо Дохи посветлело.

– Очень хотел спросить у тебя. Стихи к твоим песням… Есть ли правда во всех тех сплетнях?

Я задал вопрос, который мучил меня каждый раз, когда я видел Кым Чжонхо, одиноко сидящего в классе, забытого и брошенного ею, как ненужный хлам.

– Так и быть. Думаю, тебе можно рассказать всю правду. Мы дружили с ним. Ты ведь знаешь об этом?

– Да так, вскользь. Ходили слухи.

Удивительно, что слухи оказались правдой. Ведь у этих двоих не было абсолютно ничего общего.

– Мы дружили. Правда, всего несколько месяцев. Чжонхо очень добрый. Вот почему он и понравился мне сначала.

Дохи продолжила рассказ пресным, лишенных всяких эмоций голосом.

Был один из дней, когда она провалилась на прослушивании. Провалилась уже в третий раз, и настроение было самое поганое. Мать сказала, чтобы та немедленно перестала заниматься ерундой и взялась за учебу. В тот день шел сильный дождь. Дохи в сердцах ушла из дома без зонта и бесцельно бродила по улицам. Через несколько часов блужданий она так сильно замерзла, что захотела согреться где-нибудь в тепле, но, как назло, в кармане не было денег. Дохи случайно встретила на улице Чжонхо. Его лицо показалось ей знакомым. Она подумала, что они учатся в одной школе, и попросила взаймы. Он не только одолжил ей денег, но даже отдал свой зонтик. Подумаешь, такая мелочь, можно не возвращать, подумала она. Но все же представила, что бы она делала в тот тоскливый день, если бы не встретила Чжонхо. Через какое-то время она решила, что следует хотя бы поблагодарить его, и отправилась к нему домой. У нее не хватило духу подойти к нему в школе, ведь там столько посторонних глаз.

Она постучалась в его квартиру и вернула ему деньги и зонт. Как раз в тот момент мать парня вернулась домой и пригласила ее войти и перекусить. В тот день Дохи нашла на столе Чжонхо тоненькую розовую тетрадь, которая показалась ей нетипичной для пацана его возраста, и украдкой полистала ее. Там были беспорядочно записанные стихи. Именно они стали словами ее песен. Их исполнение на пробах и позволило ей достойно победить. Так она стала знаменитой и получила всеобщее признание.

– Так банально? Ты стала знаменитой и бросила Чжонхо? Тот комментарий в твоем фан-клубе был правдой?

Дохи не ответила.

– Ну хорошо, подумаешь – бросила. Но почему ты молчала, когда среди фанатов появились подозрения, когда начали говорить насчет плагиата и выкладывать доказательства? Нет, ты не просто молчала, ты демонстративно показывала, как ты счастлива. Из-за тебя твои самые преданные фанаты набросились на Чжонхо, обвиняя в том, что он хранит молчание, не раскрывая истину.

Чем больше я думал, тем больше гнева вызывал поступок Дохи.

Казалось, что нераскрытая истина морально раздавила Чжонхо. Но он, бедняга, был вынужден хранить молчание. Внезапно мне стало невыносимо жалко этого несчастного забитого тихоню. Неужели он до сих пор любит девчонку, которая без малейших угрызений совести ведет себя так, словно не украла слова песен, а сама их написала. В таком случае я соглашусь с тем, что он глупейший из дураков!

– Может, тебе лучше написать Чжонхо и попросить у него прощения вместо того, чтобы писать фанатам, умоляя перестать ненавидеть тебя?

– Выслушай меня до конца. Напиши письмо фанатам с просьбой перестать ненавидеть меня, а под ним припиши постскриптум: «Я частично передаю Кым Чжонхо авторские права на мои песни».

– И ни слова о том, что это он писал стихи к твоим песням?

– Э-э… Если написать, что я частично отдаю авторские права, то все так и поймут. Необязательно писать дословно.

– Как раз-таки и нужно так написать, ведь авторство стихов принадлежит ему.

– Нет, не могу. Ведь фанаты разочаруются во мне и перестанут меня любить.

Я разозлился и пожалел, что даже не знаю, смогу ли вернуться домой или нет. Как же хочется вернуться. Первым делом после возвращения нужно отправить письмо в фан-клуб Дохи и сообщить, что стихи к ее песням на самом деле писал Кым Чжонхо.

Наконец-то вернулся Мачон. Он выглядел уставшим, но тем не менее сразу же незаметно для остальных вызвал меня. Я, Мачон и Саби уселись в их секретной комнате внутри дерева.

– Я не нашел связи между Дохи и Чжиндо. Когда они отправились в мир живых, их не связывала даже крохотная ворсинка. Они не жили в одном районе и ни разу не встречались при жизни. Не знаю, зачем Чжиндо поехал в город Квано двенадцатого июня, ведь он не жил там. Мы не знаем, что их может связывать, поэтому не в силах помешать ему, если вдруг он что-то замышляет.

Посидев с ними еще немного, я вышел наружу, но, не успев отойти от дерева на несколько шагов, остановился: «Может, нужно уточнить еще раз, сдержит ли он обещание отправить меня домой?»

Когда я снова протиснулся внутрь дерева, до меня долетели слова Мачона:

– У меня такое предчувствие, что этот отбор станет последним. Злополучная история дойдет до Всевышнего, это ведь всего лишь вопрос времени. Если это последний раз, хочется спасти хоть кого-нибудь. Как же быть? А если намекнуть, что судьи – они сами, может, кто-нибудь из них пройдет кастинг?

– Господин Мачон, у вас самого неприятности, а вы еще кому-то сочувствуете? Вы же обещали Всевышнему не подсказывать грешникам, когда добились разрешения на проведение кастинга. У меня и без того голова кругом из-за проблемы с Чжиндо и Ильхо. Поскорее бы завершить десятый тур без всяких происшествий. И если никогда больше не будет отбора на тот свет, это самое благоприятное решение для вас и для меня, – признался Саби.

– Я потому и говорю, что еще ни разу не было победителя. Мы начали дело, но не добились никакого результата. Эх, лучше бы вообще ничего не начинали.

– Вы сделали все возможное.

– А может, намекнуть им, чтобы представили себе то время, от которого они отказались? Это ведь не такая серьезная подсказка.

– Господин Мачон, я вас умоляю!

– Если они искренне задумаются о том времени, от которого сознательно отказались, у них найдутся слова, которые они захотят сказать себе, и тогда…

Мачон и Саби продолжали непонятный разговор.

Внезапно загремел такой сильный гром, что казалось, земля разверзнется под ногами.

Тяжелые редкие капли дождя упали на бескрайнюю равнину. Вскоре они сменились тугими потоками ливня. Из-за грохота воды невозможно было разобрать слова Мачона.