— Забирай.

— Неет, это же твой подарок, так нельзя, — как "вовремя" я вспоминаю о тактичности, аж тошно от самой себя.

— Мне что теперь спать с ним? В салоне не оставлю. Другое дело, если бы это был твой подарок.

Пытаюсь уловить шуточный посыл в словах Тёмы, но его попросту нет. Он говорит на полном серьезе.

— Ты что… Я бы никогда…

— Не важно, — обрывая на полуслове, спасает меня от глупого молчания, ведь я бы не решилась продолжить. — Я все подарки от тебя берегу.

Отворачиваюсь к окну, не находя подходящих слов. На душе всё так же гадко. Что бы он не говорил, я не должна была так поступать. Не чувствую вины перед одноклассницей, но жутко стыдно перед ним.

В пятницу около восьми часов вечера Артём всё же заезжает за мной. Не до конца уверенная в том, что собираюсь сделать, подрагивающими руками покрываю губы ярко-красной помадой. Удается далеко не с первой попытки. Кидаю помаду в сумочку и выхожу на кухню, где застаю Артёма за непринужденной беседой со своей мамой. Сталкиваемся взглядами, когда кладет на стол шоколадки.

— У моей сестры может случиться сахарный диабет, — ругаю его с улыбкой на лице уже в машине.

— Надеюсь, к ней ты не ревнуешь? — смеется Тёма.

— Дурак! — возмущаюсь, не прекращая улыбаться.

— Ми, выглядишь — отвал башки, — произносит тише, сканируя меня с головы до ног горящими глазами.

По телу проносится жаркая волна удовольствия, от чего сразу же становится душно. Под его пристальным взглядом скидываю куртку с плеч. Даже без зрительного контакта, ощущаю точечно его скользящий взгляд по моим оголившимся участкам кожи. С трудом отрываясь, переводит дыхание и возвращает внимание на дорогу.

— Спасибо, — шепчу запоздало, смущаясь.

Едва мы заходим в дом, к нам подходит напряженный Миша и зовет Артёма на два слова. Из неразборчивых обрывков фраз улавливаю лишь часть ругательств.

— Мил, я быстро, — предупреждает Тёма перед уходом.

Воспользовавшись моментом, ищу в толпе собравшихся Нику и тяну ее в пустую комнату.

— Краски взяла? — спрашиваю тихо, словно нас может кто-то услышать.

— Обижаешь! И краски, и кисти, всё готово, — заверяет подруга.

— А ленты?! Черт, мы ленты забыли! Так, всё, — собираюсь свернуть затею, кажущуюся уже бредовой. — Так и знала, что это глупо! Отменяется, забудь. Ничего не нужно делать.

— Ми-ла, — разбивая моё имя по слогам, хватает за руки подруга. — И ленты я взяла. Всё, абсолютно всё готово! Назад пути нет, я даже девчонок предупредила, все поддержали. Да не переживай ты так, лучше расскажи, какой план?

— Нет плана. Ладно, ладно… Главное, со своей стороны сделай так, как договаривались. И проследи, чтобы он не снял повязку раньше времени! И еще, — беру паузу, закусывая губы. — Останови меня, если… Если я перегну.

— Ох, Милка! Такой ты мне нравишься, — обнимает Ника и растирает мои плечи успокаивающими движениями.

Возвращаемся в большой зал, где собралась основная группа людей. Радуюсь тому, что сегодня здесь только "свои", каждого из которых я знаю в лицо. На вечеринку в честь мужского праздника пришла только третья часть одноклассников хозяина дома и примерно та же наших с Тёмой. Для храбрости не помешал бы бокальчик "успокоительного", но после клуба отметаю эту мысль так же быстро, как она меня и посещает. В тот день я наотрез отказалась от спиртного.

Заметив в дверном проеме обеспокоенного Артёма, немного напрягаюсь. Его взволнованность тут же распространяется и на меня. Вытягиваюсь струной, набирая полные легкие воздуха.

— Милка, ты палишься, — шепчет на ухо Ника, сжимая мой вспотевшую ладошку коротким движением и быстро выпускает из своих рук. Не реагирую на ее замечание, отслеживая стремительные шаги друга в моем направлении.

— Что-то случилось? — спрашиваю его, едва садится на диван рядом со мной.

— Нет, всё в порядке, — обнимает за плечи. — Прости, что так долго, — прижимает к себе, целуя в висок и аккуратно перебирая пряди моих волос. — Не скучала? Всё хорошо? Ты так дрожишь, — и только сейчас понимаю, что его обеспокоенность связанно со мной.

Припадая ближе, довольно щурюсь, разве что не мурлычу как котёнок, которого приласкали. Как же он вкусно пахнет! Такой дурманящий запах с древесными нотками, свежий, любимый, родной… Мой.

— Ну что, мальчики! — вскакивает на ноги Ника и, не теряя времени зря, переходит к основной причине моего сегодняшнего тремора. — Будем вас поздравлять… по-взрослому, — дергает бровями, расплываясь в многозначительной улыбке.

Прикрываю глаза, силясь замедлить ритм тарабанящего сердца. Усиливающаяся хватка на моей талии совсем не успокаивает, напротив — нервы звенят от напряжения. Рефлекторно сжимаю ледяные пальцы, запоздало осознавая, что под моей ладонью его колено.

— Наши девчонки напишут свои поздравительные открытки красками, — продолжает подруга. — Правда… Есть небольшая проблема — открытки-то мы не взяли, — улыбается в извиняющемся жесте. — Используем ваши тела.

Оживившиеся парни не сдерживают себя в пошлых, лишенных оригинальности выражениях. Кажется, никого не смущает перспектива быть испачканным.

— Ну, и добавим этому действию толику секретности — вы не будете знать, кто вас исписывает. Так что давайте, кто участвует, прячем свои глазки за лентами и тянем карточку с именем. Угадаете потом, кто из девчонок оставил свой автограф на ваших спинках — молодцы. Нет — ну и ладно, почва для размышлений будет.

— А если я хочу автограф не на спине? — острит Миша. — Ник, оставишь мне свой? — подмигивает нахально, кивая на свою ширинку.

На другой стороне дивана замечаю поникшую девушку Миши. Что за кошка между ними пробежала — не силюсь даже размышлять, лишь отмечаю комментарий "идиот", что звучит от друга под боком.

— Удаляться в другие комнаты не планируется, извращенец. Прибереги свои силы для залетных, — язвит подруга, не растерявшись ни на миг. В этом вся она.

— Я не буду участвовать, — говорит на ухо Тёма.

Вскидываю на него расширенные глаза. Всё идет не по плану… Он же не знает, что при любом раскладе не без помощи "фокусницы" Ники он вытянет мое имя. Перебираю в голове варианты, как могу его переубедить и, не придумав ничего лучше, выпаливаю:

— А я буду.

Стараюсь выглядеть как можно спокойнее, когда сообщаю ему свое решение.

Артём заметно напрягается, ему всё это явно не нравится. Сжимая челюсти, смотрит с каким-то укором. Неприятно, но игра стоит свеч. С достоинством выдерживаю тяжелый взгляд и продолжаю уже увереннее:

— Может, вытянешь мое имя.

— А может, твое имя вытянет, к примеру, Раевский, — сердито бросает свое предположение.

— Рисую я неплохо, — передергиваю плечами, но под недоброй вспышкой в его глазах, теряюсь. — Да ладо тебе, будет весело! — совсем невесело уверяю я.

— Весело… — всё так же негодует. — Ну хорошо, Ми. Давай посмеемся.

Нервно кусаю губы, когда доходит очередь до Артёма, и он с завязанными глазами тянет бумажку. Даже подмигивающая Ника не в силах успокоить мои расшатавшиеся нервы. Благо, помимо подруги у нас больше нет свидетелей.

А когда он, приземляясь на стул, стягивает через голову футболку, буквально задыхаюсь от накатившего возбуждения. Беру для себя несколько секунд, чтобы выровнять пульс, и неловко макаю кисть в разведенные краски алого цвета.

Едва касаюсь голой кожи под левой лопаткой, Артём вздрагивает. Холодно? Подрагивающими пальцами пытаюсь вывести сегодняшнюю дату. Результат оставляет желать лучшего, но меня это сейчас мало заботит. Чуть ниже оставляю свой автограф, так как только он меня называет — "Ми".

И он снова дергается. Не задумываясь, на левой лопатке пишу свое признание — "донельзя". Ускорившееся дыхание становится шумным. Сложно разобрать чье оно, в ушах набатом стучит колотящееся сердце. Ведь я, действительно, очень-сильно… До крайней степени его… Донельзя.

Он просил подождать, но я не в силах… Никогда не отличалась особым терпением.