Взглянув на строй, капитан усмехнулся.

— Дидров, не надо корчить мне рожи, — предупредил он парня, стоящего где-то справа от меня. — А то у меня такое чувство, будто ты сейчас в штаны наложишь.

Курсанты не стали сдерживать смеха. Кто такой этот Дидров мне было не видно с моего места, однако парню не позавидуешь. Дурную славу получить в суровом мужском коллективе проще простого, а вот отмыться от неё крайне сложно. Куда сложнее, чем отмыть форму.

— Итак, — вернул нас к теме куратор. — Сосредоточение, ощущение резерва и равномерное наполнение находящейся в нём энергией всего организма. Начали!

Пятёрка аристократов тут же окуталась едва уловимой дымкой. Похоже, для них накладывать на себя усиление было не впервой. Во всяком случае, смотрели они по сторонам с полным превосходством.

После инициации я ощущал магию только как тепло на кончиках пальцев. Никаких внутренних энергий и прочей мистики. Я понимал, что эти ощущения вызваны именно даром.

Не сказать, что я не пытался что-то с этим сделать. Но раньше у меня просто не было понимания, как пользоваться этой силой. Теперь, когда Верещагин сказал главное, понимание появилось.

Каждая клетка, каждый орган… Разумеется, нельзя просто взять и усилить свой палец. Нельзя обратить только часть себя, ведь остальной организм либо не справится с нагрузкой, либо пойдёт вразнос. Так спортсмены, преодолевая свои возможности, получают профессиональные травмы, выламывая суставы и разрывая мышцы.

И эти ухмыляющиеся аристократы чертовски правы — процесс должен быть мгновенным. Вот и весь секрет этой тайной магической техники.

Магия не подчиняется законам физики, сказала Анна Леонидовна, но она может воздействовать на физический мир. И если тянуть с усилением, то есть риск застрять на середине пути в моменте, когда твоё сердце просто не сможет протолкнуть кровь по укреплённым сосудам.

Уловив ощущение жжения на кончиках пальцев, я представил, как моё тело в один миг начинает светиться от переполняющей его магии. Я знаю анатомию и вижу, что каждая частица моего организма стала надёжнее, крепче, сильнее. Жжение в пальцах никуда не ушло — у меня ещё явно оставались силы для того, чтобы продолжать колдовать, читая заклинания, или наложить ещё большее усиление.

Но тратить всё в первый же раз было бы глупо.

— Настоящий боевой маг, — продолжил речь Верещагин, — держит укрепление тела даже в бессознательном состоянии. Вам тоже необходимо этому научиться. От этого навыка зависит, как долго вы проживёте на поле боя. И я не преувеличиваю: сильный боевой маг выдерживает выстрел из крупного калибра в упор. Да, инерция всё равно мага опрокинет, но он останется цел и боеспособен.

Оглядев нас, капитан хмыкнул.

— Боевая подготовка в том или ином виде вам преподавалась. Но сегодня я не буду смотреть, чему вы успели научиться за пределами академии. Сегодня ваша задача — начать обучение тому, как держать укрепление тела под ударами противника. Первые номера — нале-ево! Вторые номера — напра-аво! Перед вами ваш партнёр для тренировок. Разойтись парами по площадке!

Мне снова выпал тот же парень, что и на предыдущей части занятия. Мы встали с Фёдором в дальнем углу и приготовились.

Несмотря на то, что требовалось не победить, а лишь держать концентрацию на укреплении тела, было заметно, что курсанты готовятся биться всерьёз.

Пока все заняли места, и капитан убедился, что дистанции между парами достаточно, я обратил внимание, что не всех дымка укрепления окутывает равномерно. Кто-то явно не мог удержать технику даже вне спарринга, кто-то, наоборот, парил сильнее.

— Бой! — рявкнул Верещагин.

В меня тут же полетела правая рука оппонента. Движение было намного быстрее, чем у того же Лисицкого. И значительно быстрее, чем Фёдор двигался раньше.

Я видел удар, но банально не успевал его перехватить. И потому принял на левое предплечье, отводя в сторону. В момент соприкосновения наших рук мне показалось, что дымка противника чуть рассеялась, а моя, наоборот, уплотнилась.

А дальше стало уже не до анализа ощущений. Фёдор работал профессионально, выдавая неплохую боксёрскую школу. А с учётом повышенной скорости каждый третий его удар попадал в цель.

Но я продолжал держать укрепление и чувствовал лишь лёгкие толчки, а не полноценные удары.

Не знаю, как долго это продолжалось, однако, убедившись, что удары противника не наносят мне никакого ущерба, я и сам перешёл в атаку.

С каждым моим ударом, попадающим в блок Фёдора, я чувствовал разгорающийся в груди азарт. Боксёр был нечеловечески быстр, техничен и явно не один год тренировался на ринге. Но я тоже не на помойке себя нашёл.

Моё преимущество в силе стало явным, когда Фёдор почти наполовину утратил дымку укрепления тела и стал банально отставать. Теперь каждый второй мой удар был быстрее и попадал в цель. Причём судя по тому, как мой оппонент пропустил прямой удар в лицо и теперь капал кровью из разбитой губы, его защита утратила свою прочность.

— Стоп! — раздалась команда Верещагина, и он тут же оказался рядом с нами. — Воронов, смотрю, у тебя неплохой потенциал. Сколько резерва задействовал?

— Не знаю, господин капитан, — признался я. — Но, судя по ощущениям, ещё немного могу.

Сергей Валерьянович кивнул.

— Есть у меня идейка, — произнёс он. — Слушайте сюда! Сейчас курсант Воронов будет выходить с каждым из победителей один на один. Задача — сбить с Воронова его укрепление тела. Если он оказывается победителем в поединке, проигравший выбывает. Курсант Воронов, на середину площадки!

Только сейчас я обратил внимание, что от стоящих на ногах курсантов осталась лишь треть. Остальные либо сидели на скамейке, переводя дыхание и вытирая кровь с лиц, либо и вовсе лежали на площадке без сознания. Похоже, исчерпали резерв до дна.

Прежде чем выполнить приказ капитана, я обратился к утирающему кровь Фёдору:

— Без обид?

— Все путем, — заверил меня парень и направился в сторону скамейки проигравших.

— Воронов, тебе приглашение нужно? — командным тоном уточнил Верещагин.

— Никак нет, господин капитан!

Встав в центре площадки, я попытался прикинуть, сколько же резерва у меня на самом деле осталось. И то ли я не до конца понял, как это работает, то ли я ничего так и не потратил за время поединка с Фёдором.

Этот вывод меня крайне удивил — даже аристократы, победившие в своих парах, теперь ощущались куда слабее, чем раньше. Впрочем, раз у меня ещё имелся запас сил, не стоило раньше времени его тратить.

Да и, честно говоря, при нужде я и потерпеть мог некоторую долю неприятных ощущений. Не первый мордобой в моей практике.

И началось.

Первого, самого слабого противника, я вышиб за минуту. Просто с каждым моим ударом парень терял остатки дымки, защищающей тело. При этом не как Фёдор — постепенно и по чуть-чуть, а сразу внушительными кусками. Очевидно, что Верещагин поставил против меня самого слабого.

Вторым оказался аристократ из первой пятёрки. И несмотря на то, что он явно был не понаслышке знаком с восточными единоборствами, моя непробиваемая магическая броня позволила мне плевать на все его выкрутасы.

Удар ногой с разворота распалившийся благородный целил мне в челюсть. Я нырнул под его голень, свободной стопой вышибая опорную ногу и, пока оппонент ещё находился в воздухе, припечатал открытой ладонью по груди.

Курсант упал на землю, выбив из неё облачко пыли. Широко разевая рот и стараясь схватить хоть немного воздуха, аристократ трижды ударил по площадке, сигнализируя, что сдаётся.

Я подал ему руку, но тот поднялся сам и с таким гордым видом удалился, как будто он не в спарринге проиграл, а как минимум стал чемпионом мира. Впрочем, аристократы же должны держать морду кирпичом, что бы там ни происходило.

Краем глаза я заметил, что Верещагин смотрит на меня, чуть прищурив глаза. Его ситуация, кажется, даже забавляла. Впрочем, это не помешало капитану назначить следующего противника.