Астэр всем телом упёрся ладонями в деревянный стеллаж, нависая надо мной. Он был так близко, что я ощущала его дыхание на своей коже. А его запах! Апельсин и ладан. Они просто сводили меня с ума. В глазах не было ничего, кроме его золотистых волос и ярких пятен, пляшущих передо мной. Мое сердце стучало подобно сотням барабанов, грозясь выпрыгнуть наружу к его ногам. Хотя где-то глубоко в душе я понимала, что мое сердце и так уже лежит у его ног. Я была неглупой и всё прекрасно знала и о любви, и о предательстве. И те чувства, которые сейчас испытываю рядом с ним, были определенно нечто большим, чем дружеское отношение.

Жрец нагнулся ещё ближе. Его дыхание защекотало мое ухо. Сейчас мне ничего так сильно не хотелось, как прильнуть к этим теплым губам. Сглотнув застрявший в горле ком, я мысленно отпустила эту затею.

– Я скоро вернусь, – прошептал он, целуя мою шею.

Ноги налились свинцом, а стук сердца заглушал все остальные звуки. Щеки предательски покраснели, стоило жрецу дотронуться до моей коже. Астэр наградил меня довольной улыбкой и направился к двери. Его походка была грациозна, легка, как у кота. Я мысленно выругалась за то, что дала застать себя врасплох.

После этой встречи, читать мне не хотелось.

Я ковырялась в шкафу, ища подходящий наряд для сегодняшнего праздника. В моем гардеробе появились новые вещи, за что нужно благодарить Астэра. Он подарил мне разноцветные платья из шелка и бархата, льняные рубашки и кожаные штаны. Все они дожидались своего часа на верхних полках, а теплые плащи с капюшонами висели на вешалках.

Прошло пять дней с момента отъезда Верховного Жреца и его преемника. Вестей я не получала, как и писем. Да и без того забот у меня хватало. Даже в отсутствии Морнага я практиковалась в магии, пыталась сосредоточиться на своих силах и прислушаться к внутреннему голосу. Но мои попытки не увенчались успехом.

Поиски информации о Илларионе также не сдвинулись с мертвой точки. Я проигрывала по всем фронтам.

Найдя подходящее платье из изумрудного шелка, я подошла к зеркалу и приложила ткань к своему телу. Платье было шикарное. Тонкие лямки цеплялись за корсаж, расшитый маленькими жемчужинами, легкая шелковая юбка волнами ложилась на каменный пол, а подол украшала ручная вышивка папоротника из бирюзовых шелковых нитей.

Я закрыла створки своего гардероба и принялась укладывать непослушные золотые локоны, сидя за туалетным столиком. Волосы заколола двумя заколками с золотыми вставками. Уши украшали серьги, а на шее у меня висела подвеска в форме яркого солнца.

Украшения мне также достались от Астэра, который три месяца назад приволок огромную шкатулку со всякими побрякушками. В это же время я познала силу макияжа, способного подчеркнуть уже имеющуюся красоту или полностью изменить внешность. Конечно, к кардинальным изменениям я не стремилась, но придать лицу ещё больше выразительности была не против.

Для кого я наряжаюсь? Этот вопрос не выходил из моей головы, как и то, почему спустя четыре месяца пребывания в монастыре я так и не нашла информацию о первом людском маге. Об этом, пожалуй, я подумаю завтра. А сегодня хочу повеселиться. Зря, я что ли сбежала из-под гнета Шильтэ, чтобы вновь быть чьей–то заложницей?

Верховный Жрец во время своего отъезда отправил ко мне одного монаха, чтобы тот «помогал» во всем. Но я-то знаю, что под этим словом он подразумевал не помощь, а слежку за мной. Благо монах был стар и не всегда поспевал, а если и поспевал, долго пытался восстановить дыхание.

С утра пораньше я направила ему письмо, в котором писала, что плохо себя чувствую и до конца вечера останусь в своих покоях. Старый монах, ничего не заподозрив, навестил меня и оставил одну «набираться сил».

Все шло по плану. После полудня, надев шикарное изумрудное платье и прикрывшись плащом из плотной ткани, я отправилась по коридорам монастыря в сад, где собиралась перелезть через стену и направиться прямиком на звуки музыки и запахи сладких пончиков и кексов.

Коридор был на удивление пуст. Я быстрым шагом преодолела главный холл, правое крыло, оказавшись у двери, ведущей в сад. Дернув за ручку, дверь предательски заскрипела, но без труда открылась.

Свежий воздух встретил меня ароматом сосен и пряностей, исходящим из открытого окна кухни. Повара были заняты рутинными делами, никто не заглядывал в сад, позволяя мне прошмыгнуть, не привлекая лишнего внимания.

Идя по открытому коридору, я искала выступы или сколы в каменной стене, визуально оценивая свои шансы на побег. Дойдя до противоположной двери, ведущей в левое крыло, я увидела глубокий выступ, с помощью которого я исполню свой план.

Я осмотрелась по сторонам. В саду было тихо, не считая пения птиц и криков, доносящихся с монастырской кухни. Я ногтями схватилась за камни стены, а левую ногу поставила на выступ. Подпрыгнув на правой ноге, руками ухватилась за бортики стены и начала подтягивать свое тело. Плащ и платье покрылись пылью и грязью, а ногти ломались, но я продолжала карабкаться вверх.

Левое колено уперлось в бортик, а после чего я смогла перекинуть правую ногу и попробовала сесть. Руки гудели от напряжения, а ноги стали ватными. Я не представляла, как буду забираться обратно, да еще и в темноте. Но не будем портить вкус победы. Задумаюсь об этом, когда придет время.

Несколько секунд я просидела на каменном бортике стены, а после чего спрыгнула на другую сторону. От удара ноги подкосились и заныли, а руки саднили и испачкались в земле. Поднявшись, я принялась отряхивать грязные ладони и испачканный плащ.

Я оказалась за стеной монастыря. Домов и иных построек тут не было, а окружал меня лишь густой хвойный лес. Запах еловой смолы и гнилых иголок приятно щекотал мои ноздри, легкий ветерок проникал сквозь плащ. Где-то вдали я слышала журчание ручья, который стекал с горной вершины и впадал в Айко.

Я двинулась вдоль стены, одной рукой держась за камни, а другой схватила подолы платья и плаща. Тропы тут не было. Я брела по грязной мокрой земле, то и дело наступая на какую-нибудь лужу, отчего мои ботинки покрылись толстым слоем грязи, а шелковая юбка превратились в чумазую тряпку. Но я продолжала идти, пока не вышла к небольшой гравийной дорожке. Она вела прямиком под окнами общежития и соединялась с тротуаром у центральных ворот.

Пригнувшись, я гуськом прошмыгнула мимо открытых окон, натягивая капюшон поглубже. Добравшись до центральной улицы, я позволила себе выдохнуть. Мой путь лежал по тротуару вниз, в центр города, где уже зажигались первые праздничные огни и вовсю доносился смех и звуки музыки.

Начало смеркаться. Я оказалась на главной набережной, где уже собралось огромное количество горожан, жаждущих повеселиться этой ночью. Я была в самом центре толпы и восхищалась обилием парчи, шелка и бархата. Женщины одеты в шикарные платья разных цветов. Красный, белый, желтый, голубой. Легкие юбки шуршали, а корсажи блестели в свете множества ламп. Мужчины не уступали дамам в элегантности. Тёмные бархатные костюмы или кожаные брюки с яркими рубашками, пестрые шляпы и прелестные лица. Эта роскошь опьяняла мой разум, голова начала кружиться, а сердце стучало в висках.

Я протиснулась через толпу к реке и уперлась спиной в небольшой парапет. Холодный камень охладил мое тело и успокоил поступающую тревогу. Плеск Айко перемешивался с громкой музыкой, криками зазывал и хохотом горожан. Я закрыла глаза и начала прислушиваться к звукам. Вот она, та жизнь, ради которой я рискнула всем.

Город утопал в ярких огнях, праздничных флагах, цветах. Меня окружали высокие богатые дома из светлого камня, украшенные бумажными фонариками и тюльпанами. Прямо на широкой мостовой раскинулись палатки, откуда доносились запахи жареной кукурузы, картофеля и мяса. Эти палатки тянулись вдоль всей набережной, привлекая с каждой минутой все больше голодных людей. Все ароматы смешивались, цвета и звуки соединялись в одну пеструю картину.