Взяв полотенце, я начала усердно вытирать свои мокрые волосы, руки и ноги. Тело покрылось мурашками. Я ощущала холодный воздух, исходивший из щелей деревянной двери.
Оглядев всю купальню, я поняла, что забыла взять сменную одежду.
– Черт! – выругалась я, поднимая с пола свою ночную рубашку.
Накинув ее на плечи, я повернула ручку двери и вышла из купальни. Волосы на моих руках тут же ощутили прохладу.
– Брр, ну и холодрыга! – выругалась я, увидя потухший огонь в камине.
– Да, холодно! – раздался голос позади.
Я резко обернулась на звук. Возле двери стоял Астэр, уперевшись в стену. Он не смотрел в мою сторону, но я уверена, боковое зрение его не подвело. Отвернувшись, я дрожащими руками стянула рубашку с плеча и накинула на голое влажное тело.
– Что ты здесь делаешь? – крикнула я, краснея от злости.
– Тебя не было уже несколько часов. Я переживал, вдруг случилось что–то.
– Что со мной может случится в стенах вашего монастыря? Не ты ли говорил, что это самое безопасное место в столице? – как же раздражает его наглость!
– Да, говорил, но, когда ты рядом со мной, я спокоен, – он медленно повернул голову в мою сторону. Его взгляд был уставший и поникший, волосы растрепаны, а широкие жёлтые штаны и хлопковая рубашка – помяты.
– И все же, мог бы постучаться, прежде чем вламываться в комнату, – мой пыл немного угас, стоило взглянуть в его голубые глаза. Они словно кричали мне: «Все хорошо, верь мне».
– Я стучал, но никто не ответил, поэтому вошёл, – его хитрый взгляд обвел все очертания моего тела под легкой рубашкой, – Прости, я не хотел смущать тебя! Буду ждать на первом этаже, но имей в виду, если снова пропадешь, я вломлюсь в эту комнату ещё раз.
С этими словами он открыл скрипучую дверь и удалился. В спальне стало тихо, лишь бешеный стук моего сердца нарушал тишину. Стоило увидеть его лицо или услышать его голос, как сердце начинало биться чаще, ладони потели, а мысли путались.
Что со мной не так?
Я тряхнула головой, прогоняя образ Астэра из моей головы. Подойдя к прикроватному столику, где лежал поднос с завтраком, я обнаружила, что овсяная каша остыла и превратилась в лепешку, горячий клюквенный морс стал холодным, и только монастырская лепешка осталась неизменной. Я схватила булку и начала жевать, пытаясь унять звуки кричащего живота.
Суховато. В ход пошел холодный морс. На вкус оказался чудесный – несладкий и в меру кислый. Даже холодный, он утолил жажду и согрел мое тело.
На кашу времени не оставалось. Я подошла к небольшому деревянному комоду, дверцы которого скрипели, стоило только дотронуться до них. Открыв последние полки, я нашла нижнее белье из грубого хлопка. Затем в верхних ящиках обнаружила золотистое платье из батиста с тонкой хлопковой подкладкой белого цвета. Платье, конечно, красивое, струящееся, но не по сезону. Я отложила его и начала копаться дальше. В ящике остались лишь тряпки, непригодные к носке. С досадой я стукнула по деревянным дверцам, отчего они со скрипом закрылись. Делать нечего, придется наряжаться. Прежде чем стянуть с себя мокрую рубашку, осмотрелась по сторонам. В комнате я была одна.
Мокрые волосы коснулись моей голой спины, а холодные капли воды начали стекать ниже, оставляя после себя неприятное ощущение. Я смахнула рукой остатки влаги и начала натягивать нижнее белье, затем и золотое платье.
Закончив с этим, я села на табурет напротив зеркала и обомлела.
В отражении я увидела совершенно другого человека. Мои чёрные, как смоль, волосы стали золотистыми, словно жидкое золото, и струились по плечам и спине. Темно-карие глаза теперь сияли янтарным блеском, а бледная кожа приобрела медный оттенок, словно я провела всю жизнь на солнце, и последних десяти лет рабства даже не было. Образ дополняли медовые веснушки возле носа. Неизменным остались лишь мои высокие скулы, короткий нос, худощавое телосложение и лицо – результат постоянного недоедания и тяжелого физического труда.
Новая внешность, которую подарила мне Искра, подчеркивала уже имеющуюся красоту. Передо мной была не рабыня, не замухрышка, а красивая женщина чистых кровей.
Я была ошеломлена увиденным и начала трогать свою кожу, пытаясь стереть веснушки, как будто они были нарисованы. Я теребила свои волосы, не веря, что смерть может так сильно изменить меня – и внешне, и внутренне. Я ощущала, как моя внутренняя сила постепенно крепнет, вытесняя страхи, сомнения и наивность.
Сейчас меня ждало ещё одно испытание – Морнаг.
Я взяла гребень, лежавший на туалетном столике, и начала расчесывать свои золотые волосы, вспоминая лицо Верховного Жреца, которое не вселяло ничего хорошего. Расчесав запутанные пряди, заплела высокий хвост, перевязав его жгутом.
Остановившись перед дверью, я расправила складки на своем воздушном платье и пригладила выпавшие из хвоста волосы.
Коридор встретил меня прохладным воздухом и запахом ладана. Дойдя до главной лестницы, я увидела, как шестеро жрецов, одетых в серые халаты, снуют туда–сюда. Кто–то подметает, кто–то – переносит коробки, а кто–то – просто проходит мимо. Однако все они, при виде меня, делают поклон и проходят мимо. В их движениях я видела, как они сторонятся и боятся меня.
«Ты больше не человек».
Голос Астэра прозвучал где–то внутри меня, вновь пробуждая панику, которая таилась далеко в душе. Мне нужно больше информации. Нужно научится читать и попасть в местную библиотеку, возможно там есть ответы.
Я взялась за поручень и начала спускаться по широкой кварцевой лестнице. Белые ступени переливались под солнечными лучами, которые проникали в помещение через огромные окна второго этажа. Чем больше ступеней оставалось позади, тем сильнее стучало сердце, и меня охватывала паника. Всё происходящее казалось мне очередной клеткой, в которой я была лишь пташкой, уверенной в собственной свободе. Чем больше углублялась в эти переживания, тем тяжелее становились мои шаги.
Оказавшись внизу, я оглядела помещение. Массивная входная дверь была распахнута, пропуская не только лучи зимнего солнца, но и холодный воздух, наполненный ароматом свежего хлеба и морской соли. Мои волосы, собранные в хвост, трепетали под властью ветра, извиваясь в разные стороны и прилипая к лицу. Яркие солнечные лучи освещали витражные окна, разноцветные стекляшки которого объединялись, формируя огромное солнце. Освещенные витражи наполняли комнату яркими бликами, окрашивая жёлтыми, красными и зелёными цветами не только каменный пол, но и гобелены с фресками на стене.
Около фресок Ариадны, я увидела Астэра, стоящего ко мне спиной. Его длинные золотые волосы были распущены и ловили каждый поток соленого воздуха, развиваясь на ветру.
В памяти всплыли наши теплые объятия на чердаке и его горячее дыхание на моей щеке. В ту ночь мне хотелось большего: его влажные губы манили меня, жажда поцелуя росла с каждым прикосновением. Эти два дня я старалась не вспоминать то влечение, которое охватывало меня всякий раз, когда смотрю на Астэра. Все это время я пыталась закопать зарождающиеся чувства где-то в глубине моего сердца. Но видя его каждый день, слыша этот бархатистый голос, мои попытки заранее обречены на провал.
Делая глубокий вдох и отпуская волну тепла, разливающуюся от сердца, я подошла к фрескам и остановилась рядом со жрецом. На широких каменных плитах изображалось лицо богини. Длинные волосы ласкали ее шею и плечи, спускаясь ниже, брови были аккуратно выгравированы в тонкую линию, высокие острые скулы и пухлые губы идеально обтесаны на грубом камне, а большие глаза, в которых отсутствовали зрачки, делали девушку поистине божественным созданием.
На одной фреске Ариадна стоит в полный рост. Ее худощавое тело, облаченное в легкую мантию, возвышается над городом. Руки подняты вверх и изливают лучи света. Они струятся по ее локтям и падают на город, освещая каждую крышу, благословляя светом все живое.
На следующей фреске снова изображение богини, но на этот раз она сидит на самом солнце, будто огненное светило – ее личный трон. Лицо проработано не так хорошо, как на предыдущих фресках. Много мелких деталей мастер упустил, однако общую суть передать сумел. Богиня солнца одаривает первых людей теплом. В одной руке держит маленькое солнце, а в другой – лист папоротника. Такой же, как на наших золотых плащах.
