— Там, — кивнула она на чемодан, перекрывавший тамбур.

Хлопец в мгновение ока спустил багаж и легко выровнялся.

— Янтарные ожерелья, кольца, серьги, браслеты, картины, сувениры! — не унималась тетка. — Опт, розница! Девушка, интересует?

— Не интересует, — вместо Миланы отрезал Назар, пока она в это самое время ухватилась за ручку своего чемодана и дернула на себя.

— А ну отдай! — рявкнула она. — Это что? Местный вид развода в вашей дыре? Она отвлекает — ты вещи воруешь?

И тут Шамрай поднял на нее глаза, раскрыл рот, чтобы что-то сказать, да так и застыл на месте, глядя в ее рассерженное и какое-то… словно ненастоящее личико. По крайней мере, он таких вживую точно никогда не видел.

— Охренеть, — выдохнул Назар.

— Ты что сказала?! Ты меня воровкой назвала? — взвизгнула тетка. — Да как тебе не стыдно! Любого тут спроси, Бигуненчиха уже двадцать пять лет на этом вокзале комнату сдает! И ни один человек про меня плохого слова не скажет!

— Ну вот сдавайте и дальше, — зыркнула на нее Милана и снова уставилась на парня. В голове мелькнула мысль, что это и есть тот самый «экземпляр», примеченный ею из вагона. Но следующая мысль была более продуктивная. Ее чемодан набит брендовыми шмотками. На общую сумму потраченных на них денег в этом селе наверняка можно год жить безбедно. На приличный автомобиль, конечно, таким образом вряд ли насобираешь, но кто их разберет этих лесных людей. — Между прочим, меня должны встречать, — заявила она. — Так что не думайте, что вам это сойдет с рук!

Назар отмер.

— К Станиславу Яновичу? — спросил он, перекрикивая теткин визг.

— Да!

— Тогда пошли за мной.

— К какому еще Станиславу? К Шамраю, чи шо? — подофигела арендодательша.

— Это я встречающий, — добавил Назар и выдернул из Миланкиных рук ее чемодан.

«Водитель, что ли… — попыталась она угадать, осматривая его с головы до ног. — Или бодигард». Милана сморщила свой изящный носик и буркнула:

— Представитель дикой природы…

«Ишь, панночка», — мысленно огрызнулся Назар, совершенно искренно восхитившись ее сморщенным носиком.

Впрочем, в ней было чем восхищаться еще. Глаза эти невероятные под изгибами бровей цвета неба перед дождем, такого, как прямо сейчас. Обрамленные длинными черными ресницами и ярко сверкавшие возмущением. Светлая кожа, даже на вид мягкая и бархатистая, оттененная пышными и такими же мягкими шелковыми темно-русыми волосами. Капризные нежные губы с острыми вершинками, подкрашенные розовым блеском, сейчас сердито сомкнуты. Длинная шея — изящная, восхитительно белая. Высокий рост. Точеная фигура, особенно хрупкая в узких голубых джинсах и черной маечке.

Потрясающая фигура. Как с картинки.

«Особенно задница», — успело мелькнуть в голове Назара, прежде чем поезд прогудел, пыхнул и тронулся, а на перроне вдруг стало тише.

— Ну ты идешь или не?

— А ты точно от дяди Стаха? — уже спокойнее, но все еще с сомнением в голосе уточнила Милана.

— Не бойся, в лес не завезу.

— Сам бойся! — огрызнулась она и зашагала рядом с ним.

До «лексуса» дошли в молчании. Назар косился на нее, поскольку и правда было на что посмотреть. Ведь действительно, никогда раньше не видал хоть одну подобную девушку вот просто так — руку протяни.

— А ты в кино не снималась? — вдруг спросил он, уже открывая перед ней дверцу.

— Нет, — коротко бросила Милана, устраиваясь в салоне автомобиля. — Ехать далеко?

— Нет.

«Идиот, какое, нафиг, кино…»

Еще более идиотскими сейчас могли показаться пионы на заднем сидении. В клеёночке.

Назар запихнул чемодан в багажник, уселся за руль, бросил на девушку быстрый взгляд, неслучайно угодивший в ее декольте. Глубоко вдохнул и завел двигатель.

Машина тронулась, треща мелкими влажными камешками по асфальту. Дождь пошел. Он понятия не имел, что ей еще сказать, чтобы скрыть замешательство и не выглядеть глупо.

Посмотрите направо, там вы можете увидеть остатки хаты Семена Овчаренко, восемь лет назад его жена застала с посторонней бабой и подожгла дом. Там он с любовницей и угорел.

Посмотрите налево, это городской ЗАГС, скульптура перед ним должна была символизировать любовь и согласие, но в народе прозвана «Чапля с пакетом».

Далее вы можете лицезреть детский сад № 3. Под него баба Гапка отдала свой огород, потому что другого места для строительства городские власти не нашли.

А это местный колодец. Когда на насосной станции отрубается свет, а аварии там частые, весь городок здесь набирает воду.

Ну и наконец изюминка Рудослава. Центральный универмаг середины семидесятых годов постройки. Классический пример архитектуры среднесоветского периода. Место паломничества всех местных модниц и модников. Все пространство второго этажа в нем занимает огромный стоковый магазин а-ля «Секонд-хэнд». На первом же этаже есть неплохая пиццерия. У меня там одноклассник работает. Вы часом не голодны?

— Станислав Янович велел ужин к семи накрывать сегодня. Нормально? — спросил Назар, выруливая к окраине.

— Наверное, — пожала она плечами, обернувшись на промелькнувший знак. — Это что, город уже закончился?

— Ну, не Кловск, конечно.

Шамрай свернул с трассы на дорогу, ведшую в «имение». Та, к слову, была в почти идеальном состоянии, в отличие от большинства в городе. Как и часть трассы до поворота. Дальше, по прямой — классические колдобины, а тут — будто по гладильной доске скользишь, лишь пару раз тряхнуло.

Издалека уже было видно красные крыши, утопающие в зелени. Их скрадывали потоки воды, стекавшие по стеклам авто, с которыми не справлялись дворники. Морось превращалась в настоящий ливень. И Назар судорожно вспоминал, не завалялся ли где зонт в салоне — наверное же, надо панночку как-то это… закрыть от дождя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но зонта не было.

Они остановились у ворот, подождали, пока разблокируют замок, въехали во двор. Все это молча. Кречет снова бегло глянул на Милану, которая тоже ничего не говорила, и по аллее покатился прямиком к террасе. А когда остановился, вместо того, чтобы согласно логике всего своего поведения просто выйти и достать ее чемодан, вдруг обернулся к заднему сидению, забрал оттуда пионы, шелестя пленкой, протянул их гостье и проговорил:

— С приездом.

Следом за ним Милана тоже обернулась назад. К ее облегчению сюрпризов больше не наблюдалось. Она и с этим-то не знала что делать.

— Цирк-шапито, — закатила она глаза, — только кролика не хватает, — выхватила из рук парня букет, заполнивший шелестом не только салон, но и всю ее голову, и сердито выдала в космос: — Спасибо, папочка!

— Нормальные цветы! — буркнул Назар.

— Ты б в нете, что ли, посмотрел, что такое нормальные цветы, — проворчала она и легко выскочила из машины под дождь, который, казалось, ждал только этой минуты, чтобы обрушиться на нее с невероятной силой.

«Наверное, такой ливень бывает в тропиках», — успела подумать Милана, пробегая несколько шагов до спасительного крыльца, где остановилась и принялась отряхиваться, будто мокрая кошка. Волосы свисали влажными прядями, майка облепила ее тело еще сильнее, а ноздри щекотал сладкий запах пионов. Намокнув, они теперь благоухали так, что перебивали не только духи Миланы, но и свежесть, наконец-то, наполнившую воздух.

Эта свежесть стояла и в кабинете Стаха Шамрая, входила в распахнутые окна и забиралась в каждый уголок помещения, в котором пахло чаем с бергамотом, сигаретами и книгами. Библиотека здесь была огромной, ее еще прадед Станислава Яновича начинал собирать, продолжили дед и отец. Сам Стах и, как ни странно, племянник. Митя не успел ничего. Сначала был сильно маленьким и его интересовали только компьютерные игры. Потом Стах и не знал, чем он увлекался. Не успел узнать. Ему было девятнадцать лет, а Шамрай-старший из Кловска не вылезал, пахал, строил свою «империю» до тех пор, пока не потерял самое дорогое, что у него было. Так глупо, так невыносимо больно, так отчаянно бесповоротно и окончательно потерял.