– Долг превыше всего, – согласился я, пожимая руку, которая под перчаткой, само собой, оказалась металлической. – Кроме того, вчера я не был готов вести светскую беседу.

– Да, я слышала, – ответила Норгард, занимая место рядом со мной. То ли в её обширную аугметику как-то вложили идею человеческого общения, то ли она почерпнула из инструктажа куда больше полезного, чем сумел Форшпунг. – Мы исправимся в следующий раз.

Я сделал вид, что не слышал, как Юрген фыркает.

– Спасибо, что нашли время сейчас, – сказал я, твёрдо решив быть дипломатичным.

Норгард слегка наклонила голову, изображая вежливый интерес.

– Я хотела познакомиться с вами, – ответила она. – Ваша слава идёт впереди вас.

Мы как раз ступили в очередной мост-туннель. Большая часть комплекса была у нас под ногами, а из мануфакторумов вверх поднимался дым, пар и частицы самых разных цветов. Единственными секциями, что располагались выше, была та, которую мы как раз покинули, и ещё более высокая надстройка, к которой вёл мост, – её тень косо падала на крыши внизу.

– Я бы не верил большей части того, что обо мне говорят, – честно ответил я, хотя именно таких слов от меня и ожидают и, как показывает опыт, становятся более доверчивыми, услышав их.

– Я бы не верила, – сказала Норгард, – если бы не имела доступа к вашему послужному списку, – по крайней мере, его части, ведь моя роль случайного и очень неохотного агента Инквизиции была известна немногим, а некоторые другие события с моим участием получили такой гриф секретности, что читать их было нельзя даже мне^[40]. – Я очень хочу услышать от вас рассказ о погоне за «Отродьем проклятия». Если вы, конечно, хотите это вспоминать.

– Я польщён вашим интересом, – дипломатично ответил я, хотя «поражён» было бы точнее точным описанием моих эмоций. Изо всех переживаний, что выпали на мою долгую и бесславную карьеру, путешествие с орденом Отвоевателей^[41] в их сумасшедшей попытке настичь космический скиталец через Варп, не говоря уже о почти самоубийственной высадке и попытке разграбить его, было тем воспоминанием, возвращаться к которому я хотел меньше всего, будь у меня выбор. Я на мгновение задумался, почему её внимание привлёк именно тот случай, но потом вспомнил о необычно тесных связях ордена с Адептус Механикус; не сомневаюсь, они передали техножрецам эту историю вместе с тем археотехом, что Драмон и его боевые братья извлекли из остовов. – Но это было давно, так что вам придётся простить меня, если некоторые детали уже размылись у меня в памяти.

– Конечно, – Норгард окинула взглядом техногенный пейзаж и хребты на горизонте, её аугметические глаза излучали едва слышное жужжание, настраиваясь на летательный аппарат, что летел прямо к комплексу, пересекая окружающие горы по безошибочно узнаваемой траектории сближения. Я прищурился, пытаясь разобрать что-нибудь, но на таком расстоянии челнок был просто стремительной точкой в ореоле отражённого солнечного света. Норгард же немного ускорила шаг, и мы все неосознанно тоже прибавили ходу, чтобы не отставать. – Прошу меня простить, но у меня есть всего три минуты и семнадцать секунд, чтобы добраться до площадки и поприветствовать гостей.

– У вас другие гости? – спросил я, но скитарий уже так ускорилась, что я не мог оставаться рядом с ней, не переходя на бег, а потому отстал и поравнялся с Форшпунгом. – Ещё одна делегация с Коронуса? – это было самым вероятным объяснением, раз уж прошлый посол куда-то испарился вскоре после прибытия, а Адептус Механикус склонны решать проблемы, повторяя одно и то же действие несколько раз в смутной надежде, что результат как-то измениться^[42].

– В этот раз – нет, – ответил Форшпунг, не вдаваясь в подробности. – Но поскольку наша точка назначения лежит прямо под посадочной площадкой, можно организовать знакомство, если вы желаете.

– Если это не будет неуместно, – ответил я. Я часто замечал, что чем больше ты знаешь, тем лучше готов к худшему, так что моё желание узнать, кто к нам пожаловал, вполне объяснимо, но я достаточно играл в таро, чтобы знать, когда не стоит раскрывать свои карты, так что постарался сохранить непринуждённый тон, как если бы знакомство было лишь вопросом этикета.

– Вовсе нет, – заверил меня Форшпунг, – ангар всего на три яруса ниже крыши, так что мы сможем отклониться от маршрута с минимальными потерями во времени.

– Превосходно, – ответил я, снова обратив взгляд к приближающемуся челноку. Кажется, он направлялся к той части комплекса, что располагалась по другую сторону моста, а там, если верить моему чувству направления, и находилась площадка, на котором я совершил свою памятную высадку вчера вечером. Он стал намного ближе, я лучше различал смутно знакомый угловатый силуэт, а далёкий гул двигателей стал различим даже через разреженную атмосферу и слой бронекристалла.

– Это «Громовой ястреб», – сказал Юрген за миг до того, как я понял это сам – эта огромная пушка над кабиной и ракеты под крыльями безошибочно узнавались даже вдали.

– Ордена Отвоевателей, – добавил я. Жёлто-белые геральдические цвета вызвали неприятные воспоминания о нескольких полётах на таких судах во время моей насыщенной службы вместе с астартес в начале карьеры. Насколько я помнил, «Громовые ястребы» были впечатляюще неуютны – поскольку космодесантники обычно надевают шлемы, ещё садясь в пассажирский отсек, а потому о звукоизоляции внутри никто не заботится.

– Именно так, – согласился Форшпунг. – Нам нужно многое обсудить с ними, но я могу заверить вас, что ваше присутствие не останется незамеченным или забытым.

– Я рад слышать это, – сказал я, пытаясь понять, был ли в этом механическом монотонном голосе намёк на угрозу или это просто ещё одна попытка магоса быть вежливым. Не сумев сделать вывод, я позволил паранойе скрыть беспокойство под ответной любезностью.

Мы уже добрались до конца моста и проследовали за нашим хозяином в широкий зал, также же набитый шестерёнками, сервиторами и снующими КОТами, как и весь комплекс. Форшпунг направился в скоплению лифтов в дальней стороне зала, и как только мы с Юргеном присоединились к нему, двери за нами спинами с грохотом захлопнулись, и я понял, что мы, случайно или намеренно, оставили свиту магоса позади. Судя по следующим словам Форшпунга, которые слегка заглушал скрежет несмазанного металла, с которым лифт пришёл в движение, всё же намеренно.

– Если в ходе вашей инспекции вы обнаружите местонахождение магоса Клоуда, я бы искренне рекомендовал проявлять осмотрительность в распространении таких данных, – сказал Форшпунг.

– Вот как? – переспросил я, пытаясь (видимо, неудачно) скрыть своё удивление.

– Именно, – подтвердил магос тоном, что мог бы быть драматичным, если бы его вокс-шифровальщик был на это способен. – При последнем взаимодействии со мной, он выражал сомнения в том, что задержки производства по своему происхождению не носят внутрисистемного характера.

Юрген наморщил лоб, пытаясь продраться через это предложение, а я ответил поспешно, чтобы не позволить прозвучать по-юргеновски лобовому замечанию о людях, неспособных говорить на нормальном готическом.

– Он подозревает преднамеренное вмешательство, – произнёс я, краем глаза заметив, что мой помощник тоже всё понял, но продолжая глядеть на техножреца и проклиная про себя непроницаемость этого металлического лица.

– Это так, – подтвердил Форшпунг. – Сперва я отклонил такую гипотезу, но в свете последних событий чувствую необходимость пересмотреть это решение.

– Каких событий? – спросил Юрген со своей обычной прямолинейностью.

– Его исчезновения, конечно, – ответил я прежде чем снова обратиться в Форшпунгу. – Вы подозреваете убийство?

– Логика не позволяет исключить такую вероятность, – признал магос, – точно так же, как разумный анализ показал бы, что человеческий фактор более вероятно окажется причиной задержек, чем… – он замялся прежде чем озвучить то, что для большинство техножрецов казалось почти еретичным, – какие-то механические сбои.