Но куда больше всего прочего меня поразила тишина. Будь это командный пункт Имперской Гвардии, всё вокруг бы тонуло в шуме: постоянный гул голосов, обменивающихся данными, требования налить ещё танны, брань по поводу чего-то, что сделал кто-то другой (или, поскольку солдаты есть солдаты, брань по поводу того, что сделал сам бранящийся, но решивший перевалить вину на кого-то ещё). Здесь же стояла такая тишина, что шаги целеустремлённых писцов отдавались эхом по всему залу, как прибой на далёком пляже, перемежаясь лишь механическими щелчками, чириканьем и гудением устройств, которые обслуживали послушники.

– Вы управляете всем комплексом отсюда? – спросил я, и мгновение спустя Форшпунг вспомнил, как кивать.

– Да, – подтвердил он, – но не только, – магос указал на нагромождение оборудования прямо под нами. В центре располагался голопроектор, на который выводилось непостижимо запутанное изображение. – Также мы отслеживаем потоки данных от внешних комплексов, чтобы иметь сведения о использовании ресурсов и их расходах. К примеру, этот узел наблюдает за атмосферной установкой к юго-востоку отсюда и управляет его потоком энергии, когда это требуется.

– Впечатляет, – сказал я – уверен, от меня ждали именно таких слов. – И вы можете следить за каждым комплексом на планете?

– Именно так, – подтвердил Форшпунг, в уравновешенном тоне его вокс-шифровальщика проскользнула нотка самодовольства.

– А если тут что-то случится? – спросил Юрген со своей обычной искренней прямотой. – Звучит так, будто один несчастный случай там, внизу, фракнет всю работу на планете.

– Вероятность такого происшествия почти нулевая, – заверил его Форшпунг, но мы с моим помощником обменялись недоверчивыми взглядами – нам доводилось слышать подобное слишком часто, чтобы эти слова вызывали хоть какое-то доверие. – Но если что-то случится, мы тут же задействуем резервные системы.

– Рад слышать это, – сказал я, делая вид, что принимаю его слова за чистую монету, чтобы не выслушивать длинный и утомительный монолог, который начнётся, если я буду выспрашивать подробности. Но Юргена не пугала возможная смерть от скуки

– А если они не сработают? – он указал на прозрачную стену в дальнем конце зала, где в небе всё ещё держалась полоса, которую я заметил раньше, только теперь она стала длиннее и начала изгибаться в нашу сторону. – Что если этот челнок промахнётся мимо посадочной площадки и врежется сюда?

– Это не будет иметь значения, – ответил Форшпунг, подпустивший в голос толику прохлады. – Мы обмениваемся данными с другими храмами планеты и постоянно обновляем собранные сведения.

– Очень надёжная система, – поспешно сказал я, не дав Юргену развивать тему. Когда ему в голову приходит идея, что бывает нечасто, он может возиться с ней, как круут с косточкой. – Хотя полагаю для нас самих это бы имело большое значение.

– Вероятность столкновения исчезающе мала, – ответил Форшпунг, прежде чем до него дошло, что это шутка. – Автоматические навигационные системы крайне надёжны, а пилот этого челнока исключительно умел. Как и следовало ожидать.

– В самом деле, – согласился я, стараясь не думать о моём полёте к Живану на борт «Морского оркестра». Хотя по словам магоса выходило, что на этом челноке есть живой (по большей части) пилот, и это меня вполне устраивало.

Форшпунг повернулся и повёл нас к дверям, через которые мы вошли.

– Быть может, теперь вы хотите осмотреть производственные линии? – предложил он.

– Звучит захватывающе, – соврал я, следуя за ним.

ГЛАВА 6

Покинув часовню управления, мы прошли по другому мосту-туннелю, обмениваясь малозначащими и бессмысленными замечаниями, хотя годы практики в просеивании светских бесед в поисках чего-то интересного, что можно сообщить Эмберли, вынуждали меня ловить любые ремарки, что могли оказаться интересными Живану или магосам Коронуса, которые были обеспокоены не меньше лорда-генерала.

– Кажется, они все тут заняты, – пробормотал мне Юрген голосом, который считал достаточно тихим, чтобы хозяева не услышали. – Если кто-то и сачкует, то сразу не заметишь.

– Всё как будто в порядке, – согласился я, опасаясь, что Форшпунг или кто-то из его свиты может иметь усиленный слух. Я не был уверен, что в проблемах, которые мне предстоит изучить, виноват не магос, но был готов к тому, что диверсантом окажется он, а потому не помешает дать Форшпунгу понять, что он уже нас обдурил.

– Каждый здесь помнит о своём долге и задачах, – заверил магос, подтвердив, что его слух куда острее обычного человеческого, – перед Империумом и Машинным богом.

– Я не ожидал меньшего, – ответил я, скорее, чтобы поддержать беседу, но магос принял эти слова всерьёз и кивнул с лёгким самодовольством.

– «Величайшая награда за службу – это сама служба», – процитировал он^[34]. Моё удивление было достаточно очевидно, так что он поспешил испортить впечатление. – Я загрузил себе тома, что вы храните для чтения во время отдыха, чтобы облегчить социальное взаимодействие.

– Очень предусмотрительно, – ответил я, не пытаясь даже гадать, как он получил доступ к моему инфопланшету – он всё-таки магос, а я принял меры предосторожности, удалив всё секретное ещё до того, как покинуть Коронус. Я уже имел дело с Механикус прежде, и прекрасно знал о том, что все данные вокруг они считают общественным достоянием, а пытаться ограничить к ним доступ – это всё равно что пытаться запатентовать воздух, которым мы дышим, и любое шифрование или протоколы безопасности шестерёнки воспримут как вызов. Я на секунду задался вопросом, изучил ли магос настольное чтиво Юргена и прилагающиеся иллюстрации. Если изучил, он мог открыть для себя многое об анатомии неаугментированных людей и узнать больше способов взаимодействия с ней, чем считал возможным.

– Мы всегда пытаемся обеспечить комфорт нашим гостям, – сказал Форшпунг, – хотя немодифицированных порой трудно понять.

– И не только вам, – согласился я, – почти у всех есть странные причуды и слабости. Не давать им мешать нам – моя работа, – отчасти так и было, а кроме того, мои слова исключали возможность каких-нибудь неловких комментариев относительно аугметически улучшенных.

– Куда мы идём? – спросил Юрген, разглядывающий через бронекристалльную стену моста угловатые мануфакторумы, рассеянные по долине. Окружающие их жилые блоки^[35] уступали заводам размерами, но были выстроены на склонах, отчего равнялись с мануфакторумами по высоте и создавали впечатление, что расщелины в скалах простираются дальше, чем на самом деле.

– В наш ближайший производственный цех, – ответил Форшпунг, жестом обводя почти четверть комплекса с одной стороны моста. Без сомнения, осознав, что такие указания не помогают ориентироваться, магос указал на здание почти прямо под нами, испускающее пар множества нездоровых оттенков из нескольких клапанов. – Он функционирует в оптимальном режиме.

– И производит боеприпасы? – спросил я, решив напомнить всем, зачем я здесь. Далекий инверсионный след самолёта явно поворачивал в нашу сторону, но был слишком далеко, чтобы я мог разглядеть сам самолёт – впрочем, даже если он и правда летел к комплексу, до его прибытия ещё оставалось время. Отбросив мрачные предположения Юргена с чуть большим усилием, чем мне хотелось бы, я покосился на мануфакторум, как будто мог узнать ответ на свой вопрос по его внешнему виду. Наверное, разбирайся я получше в иконографии культа Механикус, это помогло бы. Но знаки, покрывающие крышу и стены, оставались мне совершенно неясными^[36].

– По большей части, – видимо, Форшпунгу было несколько неудобно отвечать, – однако для Имперской Гвардии предназначена лишь скромная доля этого производства.