– На Квадравидии всё прошло хорошо?

– Меня перебросили оттуда, – ответил я, гадая, много ли бумаг из своей коллекции Мэвин читал. – На Фекандию.

Помоги нам Трон – если лорд-комиссар собрался вводить меня в курс всего произошедшего на Коронусе с тех пор, как я бывал здесь в прошлый раз, мы просидим несколько часов. Я начал сожалеть, что отказался от горячей булочки с гроксом, которую мой помощник Юрген предлагал утром – она исчезла в одном из его подсумков «на потом», стоило мне отрицательно покачать головой, и я подозревал, что когда она появится на свет вновь, только один из нас сможет признать её съедобной.

– Да, конечно, – Мэвин продолжил свои поиски. – Похоже, для вас это была большая удача. Заставили т’ау отступить, заключили союз против наступающих тиранидов, прогнали их без помощи этих мелких серых язычников, а перемирие всё ещё в силе, – это было удивительно краткое изложение произошедшего, из которого Мэвин выпустил всё важное. – И в придачу, шестерёнки^[7] теперь у нас в долгу.

– Вряд ли это моя заслуга, – сказал я, понимая, что отказ приписать себе заслугу только прочнее свяжет её со мной.

– Тем не менее, – Мэвин закрыл папку со звучным щелчком, – мы сочли, что такой масштабный успех делает вас идеальным кандидатом для иной работы. Возможно, она покажется вам по-настоящему пугающей.

Вот и свершилось – новое дурацкое поручение явно увенчало бы мою карьеру славным последним боем и героической смертью – хотя трусливая жизнь всегда казалась мне намного лучшим вариантом. Впрочем, не было смысла паниковать, пока не узнаю, от чего увиливать, так что я просто изобразил на лице вежливый интерес и поднял бровь.

– Мы?

– Всё наше отделение, – ответил Мэвин. – Мы долго это обсуждали и сошлись, что вы идеально подходите для этой работы.

– Как лестно, – сказал я, и последняя надежда на то, что мне удастся убедить кого-то из коллег в том, что я – неподходящая кандидатура, исчезла быстрее, чем содержимое банкетного стола поблизости от Юргена. – И что это за работа?

– Кажется, вы бывали на Перлии, – отозвался Мэвин, меняя тему так резко, как мой помощник дёргает руль «Саламандры». Я кивнул в знак подтверждения, и трепет начал уступать место недоумению.

– Не очень долго. Лет шестьдесят назад или около того, – мне пришла в голову тревожная мысль. – Неужели вернулись орки? – потому что если они вернулись, то все решили бы, что стоит послать против них человека, который, как все верили^[8], обеспечил победу над ними в прошлый раз.

– Нам об этом ничего неизвестно, – кажется Мэвин был немного удивлён вопросом. – Не больше, чем обычно, я полагаю.

Почти в любом месте, однажды заражённом орками, могут появляться их банды, но я полагаю, что перлийские силы планетарной обороны справятся с этим без помощи Милитарум; если прошлое вторжение зеленокожих и принесло местным что-то, то это почти вальхалльский уровень опыта в истреблении орков.

Мэвин помолчал и сухо откашлялся – вероятно, для большего эффекта.

– Работа, о которой мы говорим, может оказаться жизненно важной для будущего Империума в Восточном рукаве на грядущие поколения.

Иными словами, самоубийственный наскок на превосходящие силы – вероятно, отчаянная попытка обрубить недавно обнаруженное щупальце тиранидского флота-улья. Если только т’ау не воспользовались нестабильностью для продвижения собственных интересов, несмотря на данные ими уверения – хотя Трон свидетель, что мы бы сделали точно так же, не раздумывая ни секунды, если бы были уверены, что это сойдёт нам с рук. А быть может, что-то замышляет Великий враг – это никогда не заканчивалось хорошо, особенно если в деле были замешаны демоны.

Но гадать было бессмысленно, так что я твёрдо подавил подозрения перед тем, как они сложились во что-то ещё более ужасное.

– Мои обязанности при штабе лорда-генерала… – начал я, переходя к тону вежливого отказа и готовя надёжный предлог, чтобы использовать его, когда это будет необходимо. К моему удивлению, хриплый смешок не дал мне договорить.

– Я говорил им, что ты будешь упрямиться, – сказал Мэвин с лёгким самодовольством сварливого педанта, который оказался прав. – Я сказал, что отставка – это не то, что подходит такому, как Каин. Мы все знаем, что ты предпочёл бы погибнуть, размахивая цепным мечом, когда Император, наконец, призовёт тебя к Золотому трону, но быть может, ты хотя бы дослушаешь меня?

– Отставка? – переспросил я, моргая как Юрген, услышавший нечто совершенно чуждое и непонятное – вроде идеи о том, что носки можно менять до того, как они смогут самостоятельно стоять по стойке «смирно». – Что вы имеете в виду под «отставкой?»

Должно быть, я проговорил это с бо́льшим нажимом, чем осознавал, потому что Мэвина мой тон сбил с толку, и он заговорил куда более примирительно.

– Никто не сомневается в вашей способности нести службу – вовсе нет, и все мы ценим вашу неготовность сложить оружие, пока вы способны применять его столь эффективно. Но порой пути долга ведут нас туда, куда мы не ожидали или не хотели бы попасть.

– Это определённо так, – я не мог не согласиться, поскольку большую часть жизни они заводили туда, откуда я предпочитал с воплями убегать. Затем, осознав, каких слов Мэвин ждёт от человека, которым меня считает, добавил. – Я не оскорблён, просто немного удивлён. Прежде я никогда не уклонялся от исполнения долга, – вероятно, это была самая наглая ложь в моей жизни, – и не намереваюсь начинать сейчас, отмахиваясь от мнения коллеги, которым всегда дорожил. – Я никогда не ценил мнение Мэвина, но сейчас это было неважно – лесть должна была смягчить затянувшуюся неловкость, а если бы лорд-комиссар почувствовал, что ему пришлось приложить усилия, уговаривая меня, это тоже было бы мне на руку.

Вы должны понять, что я был искренне поражён таким предложением – я никогда не рассчитывал дожить до отставки; это вообще редкое явление в Астра Милитарум. Никто не просит себе отставки сам, потому что Инквизиция считает подобное уклонением от своего долга перед Императором, а значит – предательством^[9], а потому уход со службы – это честь или привилегия, как правило приходящая неожиданно и в компании с ценой. Поскольку эта цена вряд ли состояла в том, что в меня будут так же часто стрелять или окунать в состояние леденящего кишки ужаса, я изобразил вежливую заинтересованность и подождал, пока Мэвин продолжит.

– Перлия сильно изменилась с тех пор, как вы прогнали орков, – сказал Мэвин, явно преувеличивая мои заслуги – хотя такое впечатление сложилось у всех, кто слышал про Осаду Перлии, так что я давно свыкся с этим. – На восстановление планеты были потрачены огромные ресурсы, а Муниторум значительно укрепил её оборону.

– Это звучит разумно, – ответил я, всеми силами пытаясь вспомнить, где эта проклятая система находится по отношению к нам, нидам и синелицым^[10]. Как мне казалось, она была успокаивающе далеко от линии продвижения флотов-ульев и границ т’ау, так что опасаться их не стоило.

– Разумно, – согласился Мэвин, плохо изображая, что ему есть до этого дело, – но нам более интересно основание на Перлии нескольких новых имперских учреждений, что увеличат её стратегическое и тактическое значение для субсектора.

– Понимаю, – ответил я, вежливо кивая и желая Мэвину поскорее добраться до сути. – Полагаю, Комиссариат намерен обеспечить там и своё присутствие? – Административная работа в относительном захолустье более чем устроила бы меня, хотя я не понимал, что за дело Комиссариату до Перлии – все части Имперской Гвардии имеют собственных комиссаров, а за местными ополченцами не нужно следить так строго.

Мэвин снова издал смешок.

– Не совсем так, – сказал он. – Но на планете действительно нужен комиссар, готовый надолго там осесть. Такой, что не боится трудностей, как я говорил.

– Трудности приходят с работой, – ответил я, пытаясь понять, к чему он клонит, – и я сомневаюсь, что на Перлии может произойти что-то более пугающее, чем то, что творилось там в прошлый раз, – эта фраза лишь показывает, сколь мало я знал о будущем.