Граф Фуа разорвал свой договор с крестоносцами и захватил Прексан. Попытка ночного штурма Фанжо была отбита лишь с трудом. Казалось, что княжество Симона распадается. Кастр и Ломбер отказались от верности и посадили в тюрьму свои гарнизоны из северян. Монреаль был сдан своему бывшему сеньору священником, которого Симон назначил командовать замком. В Каркассон прибыл вновь назначенный епископ, который застал солдат Симона за спешными приготовлениями к бегству. Прежде чем снег в узких долинах начал таять, очищая проходы осадным обозам Симона, крестоносцы потеряли более сорока замков и цеплялись за восемь изолированных крепостей, разделенных большими участками враждебно настроенной страны.
Помощь начала прибывать в марте. Отряд рыцарей во главе с женой Симона Алисой де Монморанси добрался до Лангедока примерно 3 марта. Симон отправился встречать их в Пезенас. Теплая весна и постоянный приток свежих войск позволили ему перейти в наступление. Теперь реку Од можно было перейти вброд в нескольких местах, и Симон продемонстрировал свою удивительную способность быть везде и сразу. Восстание в Монлоре было жестоко подавлено, прежде чем горожанам удалось одолеть гарнизон. Большинство жителей в суматохе бежали, а тех, кого удалось поймать, повесили. Симон понял ценность этих ужасных репрессий. В Бране, который он захватил в конце месяца, всему гарнизону выкололи глаза, кроме одного, которого пощадили, чтобы он повел колонну несчастных в Кабаре. Священник, предавший Монреаль в декабре, был обнаружен среди защитников Брана. Епископ Каркассона лишил его священнического сана и приказал протащить по улицам на волокуше, прежде чем повесить на виселице на стенах. В апреле быстрый марш через Минервуа принес новые сдачи городков испуганными горожанами. Там, где отдельные гарнизоны еще держались, земля была опустошена, а виноградники выкорчеваны, как только они начали распускаться. Аларик, последний вражеский оплот в долине Од, был взят штурмом в конце апреля 1210 года.
Серия поражений и наступление Симона вызвало ожесточенную борьбу в Тулузе, где сторонники и враги крестового похода сражались за контроль над городом. Тулуза находилась почти в пятидесяти милях от границы княжества Симона. Но ее население и богатство, а также расположение на пересечении нескольких крупных дорог делали ее союз слишком ценным призом, чтобы им можно было пренебречь. Тулуза была важной церковной столицей, одним из святых городов Франции. Благодаря своему расположению на пути паломников в Сантьяго, она стала городом церквей и приютов, а также трактиров, которых в 1205 году было столь много, что пришлось регулировать их деятельность с помощью специального ордонанса. Базилика Сен-Сернин, законченная примерно за пятьдесят лет до этого, была построена для проведения больших процессий священнослужителей и паломников, которые чествовали святых в дни их праздников. Другие шедевры архитектуры, которые приводили паломников в Тулузу, теперь уже не существуют. Церковь Дорада с ее знаменитыми мозаиками, изображающими Христа с Авраамом и Богородицей, была снесена в 1761 году, чтобы освободить место для строительства набережных Тулузы. Украшенные скульптурами монастыри Сен-Сернин и Сен-Этьенн (Святого Стефана) уступили место дорогам, построенным инженерами XIX века. Тулуза расширилась больше, чем любой другой южный город, за исключением Монпелье. К северу от лавки пергаментщиков, что сейчас находится на улице Парганьер, в XI веке вокруг огромных монастырских построек Сен-Сернин возник новый пригород, известный как Бург. Пригороды средневековых городов часто перетягивали к себе деловую жизнь их центров, превращая их в тихие кварталы, населенные церковниками и чиновниками. Но в Тулузе этого не произошло. Сите (Центр) сохранил свой еврейский квартал, оживленные доходные дома, улицы с небольшими ремесленными мастерскими и соляные лавки за графским дворцом на юге. Бург стал жилым кварталом богачей. Древние патрицианские семьи, такие как Мюраны, построили здесь громадные особняки и башни, напоминающие жилые башни аристократов итальянских городов. В Тулузе было гораздо меньше еретиков, чем представляли себе легаты. Но те, кто были, проживали в Бурге, в фешенебельных домах рядом с Сен-Сернин и, ближе к Гаронне, в мастерских отбеливателей, сапожников и кожевников, которые переселились сюда из Сите, и обосновались вокруг церкви Сен-Пьер-де-Куэзен. Новые богачи Тулузы, такие как, ярый католик, Бернард Шапденьер главенствовали в политике города. Старые богатеи перебрались в Бург, а вместе с ними и традиция защиты ереси, порожденная ожесточенным антиклерикализмом и мировоззрением, которое городское дворянство разделяло со старой аристократией из сельской глубинки.
Главным союзником Симона в городе был епископ Фолькет Марсельский. Это был политик с выдающимися способностями и необычной карьерой. Его отец был генуэзским купцом в Марселе и оставил сыну значительное состояние. Фолькет стал странствующим трубадуром, популярным среди южного дворянства и достаточно талантливым, чтобы занять место в Paradiso (Раю) Данте, в садах Венеры среди тех, кто был влюблен на земле. Он был человеком крайностей. В 1195 году Фолькет бросил свою жену и двух сыновей, чтобы поступить в цистерцианское аббатство Тороне, основанное святым Робертом Молемским в 1098 году, как орден строгого соблюдения устава Святого Бенедикта. Фолькет оставался там в течение десяти лет, пока смещение друга Раймунда VI Раймунда де Рабастана с епископства Тулузы не дало папским легатам возможность назначить человека, более близкого их собственному сердцу. Фолькет был выдвинут на вакантное место, и, будучи епископом крупнейшей епархии Юга, вполне оправдал доверие легатов.
Тулуза открывала многообещающие перспективы для проницательного политика. Война усилила напряженность в растущем городе, а его еретическое население пополнилось беженцами из Каркассона и притоков долины реки Од. Но среди врагов Симона в Тулузе было много тех, кто вовсе не был еретиком. Среди них были те, кто был связан с Раймундом VI, и те, кто видел в бесцеремонном поведении Арно-Амори угрозу привилегиям с трудом завоеванным горожанами. Но Фолькет, в отличие от Арно-Амори, знал, как можно разделить своих врагов. Чтобы создать партию Симона де Монфора в Тулузе, он поднял единственный вопрос, сглаживающий классовые и партийные разногласия: ростовщичество. Жертвами христианских ростовщиков становились люди, в социальном плане не имевшие ничего общего между собой: мелкие ремесленники, аллодиальные землевладельцы из глубинки, дворянские семьи, переживавшие не лучшие времена. Церковь самым решительным образом возражала против ростовщичества. Она неоднократно и тщетно просила Раймунда VI ликвидировать его. Теперь Фолькет увидел политические перспективы в том, чтобы действовать самому. Он организовал католиков города в народное общество, которое назвало себя Белым братством. Они носили рясы и кресты и имели право на получение индульгенций как крестоносцы. Члены Белого братства устраивали процессии, выслеживали еретиков и громили лавки ростовщиков. Возможно, именно последнее занятие, а также их дикая ортодоксальность была неприемлема для жителей Бурга. Ведь жившие там патрицианские семьи имели тесные деловые связи с ростовщиками и предлагали им убежища в своих укрепленных башнях. В ответ на экстремистские действия последователей Фолькета Бург организовал собственное общество, получившее название Черное братство, и теперь две вооруженные толпы под собственными знаменами, иногда даже конные, часто сталкивались на узких улочках Тулузы.
В конце марта, в разгар этой ожесточенной внутригородской гражданской войны, Арно-Амори, в соответствии с инструкциями Папы Иннокентия, приехал в Тулузу для переговоров с консулами. Он прибыл без других легатов, что было явным нарушением этих инструкций, на что консулы не преминули указать. Однако консулы, желая избавиться от обвинений ереси, не захотели настаивать на формальностях. В конце концов мир был заключен на условиях, по которым горожане сохраняли свои привилегии. Легату же была обещана помощь в преследовании еретиков и субсидия в 1.000 ливров "на дело святой Церкви". Но если это соглашение удовлетворило Сите, то по мнению жителей Бурга оно означало капитуляцию. Консулы не смогли собрать обещанную сумму денег и были вынуждены вернуться к легату с меньшим предложением в 500 ливров. Арно-Амори с характерным для него отсутствием политической тонкости расценил это как акт открытого неповиновения. Консулы снова были отлучены от Церкви, а на город был наложен интердикт. Епископ, понимая, что посягательство Арно-Амори на городские вольности может сплотить город против него, вмешался в дела легата и убедил его снять отлучение на более мягких условиях. Вместо того чтобы выплачивать оставшиеся 500 ливров, консулы выдали нескольких знатных граждан в качестве заложников за свое хорошее поведение. Взамен легат "разрешил" им остаться в подданстве графа Тулузского. Это был неудовлетворительный компромисс для обеих сторон, и он не устранил глубоких разногласий внутри города.
