Раймунд-Роже не предполагал, что крестоносцы доберутся до него так быстро. Но он с пользой использовал десятидневную передышку. Боевые деревянные галереи, которые во время войны находились на крепостных стенах и позволяли гарнизону защищать их основания от вражеских саперов, были собраны плотниками с поразительной быстротой. Трапезная каноников собора была разобрана на камни, и даже стойла для мулов каноников были распилены для ремонта укреплений. Раймунд-Роже, как и жители Безье до него, надеялся, что армия крестоносцев окажется слишком большой для ресурсов окружающей сельской местности, и продовольствие у нее закончится раньше, чем у гарнизона. За пределами города все съедобное было собрано или сожжено. Старомодные водяные мельницы на реке Од, которые плавали по середине реки, удерживаемые с обоих берегов канатами[11], были разрушены, чтобы осаждающие не могли перемолоть зерно.
Основная часть армии крестоносцев прибыла 1 августа, на четыре дня позже своего передового отряда, и сразу же приступила к осаде города. Осмотр местности вскоре выявил слабые места в обороне. Стены пригородов были низкими и слабо защищены башнями и как только осаждающие проникли бы через них, они смогли бы подойти к городским стенам, под прикрытием домов, на расстояние выстрела из лука. На следующее утро крестоносцы начали занимать неукрепленный пригород Сен-Винсент. Это привело к тому, что город был отрезан от выхода к реке, хотя гарнизон оказал ожесточенное сопротивление. Раймунд-Роже возглавил вылазку из ворот замка, после чего под стенами завязалась кровопролитная битва, завершившаяся отступлением гарнизона. Укрепленный пригород на севере, известный как Бург, был взят штурмом 3 августа, его защитники бежали, когда северное духовенство, собравшееся в лагере крестоносцев, запело Veni Sancte Spiritus (Приди, Дух Святой). Эта секвенция, текст которой, приписывается Иннокентию III, была принята великими исполнителями прекрасных гимнов, цистерцианцами, и сразу же завоевала популярность на севере Франции. Ей предстояло стать гимном крестового похода[12].
После взятия Бурга его стены были разрушены до основания, а камень использован для заполнения рва вокруг северного сектора городских стен. Ободренные успехом, осаждающие решили штурмовать гораздо более сильно укрепленное предместье Кастелларе на южной стороне города. 4 августа они попытались ворваться туда поднявшись на стены по штурмовым лестницам. Однако гарнизон защищался с мужеством, которое вынужден был признать даже немилосердный Пьер Сернейский. Крестоносцам удалось ненадолго занять ров под стенами, но они были отбиты ливнем стрел и камней и отступили с большими потерями. Через три дня была предпринята еще одна попытка с помощью осадных машин, которые обстреливали стены Кастелларе в течение всего утра 7 августа. Группа саперов подобралась под специально построенном навесом на колесах и, прежде чем он было подожжен потоком пылающих снарядов, сумела подкопаться под основание стены. На рассвете следующего утра подкоп был подожжен, и стена рухнула. Крестоносцы с криками ворвались через пролом и продвигались вперед, улица за улицей, пока полностью не овладели пригородом. Но в эйфории от победы они не оставили там достаточно большой стражи, когда уходили в свой лагерь. Поэтому в результате смелой вылазки гарнизону удалось ненадолго овладеть Кастелларе и сжечь его, лишив осаждающих убежища в домах, расположенных под стенами города.
На этом этапе осады в лагерь крестоносцев прибыл Педро II Арагонский с эскортом из ста рыцарей. Интерес Педро к ходу крестового похода на первый взгляд удивителен. В 1204 году король заключил оборонительный союз с Раймундом VI, согласно которому каждый из них обязался помогать другому против "любого человека в мире", в число которых явно входили крестоносцы Арно-Амори. Но Раймунду крестовый поход пока не угрожал, а Педро больше интересовала судьба Транкавелей, чем переменчивого графа Тулузского. Педро происходил из династии традиционных союзников Транкавелей — графов Барселонских, которые стали королями Арагона во времена его отца. Его династические амбиции были тесно связаны с судьбой Каркассона. Благодаря стечению обстоятельств и дипломатическому искусству он стал стержнем средиземноморской державы, которую его предки собирали более века.
Эта держава возникла на руинах, к которым законы южного престолонаследия привели графство Прованс. В течении XI века все ветви по мужской линии древнего рода графов Прованса вымерли. В результате графство осталось в безраздельном владении потомков по женским линиям, и этими потомками были главы южных династий, которые в разное время вступали в браки с женщинами из рода прованских графов: графы Форкалькье, графы Тулузы и Барселонско-Арагонский дом. В 1112 году все они были совместно графами Прованса. Очевидно, что территориальный раздел был необходим. Но точная форма этого раздела была причиной спорадических войн между тремя семьями на протяжении всего XII века. В 1198 году Перпиньянским договором мир между Тулузским и Барселонско-Арагонским домами был восстановлен, и вскоре после этого Раймунд VI женился на сестре Педро II. Но эти договоренности были не более чем подтверждением главенствующего положения, которое каталонская династия заняла в долине южной Роны. Младший брат Педро II был графом Прованса, а сам он, в 1204 году, стал графом Монпелье в результате брака. В итоге этих сложных сделок виконтства Безье и Каркассон, контролируемые Транкавелями, стали важнее, чем когда-либо. Они были связующим звеном между Каталонией и Провансом. Тот, кто управлял ими, мог прервать сухопутные и морские пути, которые были жизненно необходимы молодой державе Педро. Будучи вассалом Церкви и человеком сильной, хотя и условной набожности, Педро мало симпатизировал катарам или их союзникам. С другой стороны, он, как и его предки на протяжении полутора веков, претендовал на роль непосредственного феодального сюзерена Транкавелей. Дважды, в 1067 и 1150 годах, Транкавели отказывались от оммажа Тулузскому дому и приносили его Барселонско-Арагонскому. Права, которыми эти оммажи наделяли каталонскую династию, были довольно спорными, и их законность была под вопросом. Но Раймунд-Роже Транкавель, безусловно, признал их действительными, а Педро II питал амбиции превратить их в основу обширного южного княжества, расположенного вдоль Пиренеев. Эти амбиции зависели от продолжения отношений Педро с Транкавелями. Его не радовала перспектива их смещения и замены каким-нибудь северным бароном или, что еще хуже, графом Тулузским. По таким же соображениям Раймунд-Роже был крайне заинтересован в примирении с Церковью, и Педро приехал предложить свои услуги в качестве посредника.
Когда король прибыл в лагере крестоносцев был ужин. Раймунд VI вежливо принял его в своем роскошном шатре у реки, и ему было разрешено войти в город при условии, что он будет без оружия и только с тремя спутниками. Гарнизон обрадовался его прибытию, решив, что король прибыл с подкреплениями. Но вскоре наступило разочарование. Педро настойчиво указывал, что если бы Раймунд-Роджер прислушался к его совету изгнать еретиков, он не оказался бы в столь затруднительном положении. Королевский эскорт из испанских рыцарей был недостаточно силен, чтобы прорваться сквозь линии осаждающих, и даже если бы он был достаточно силен, это не принесло бы никакой пользы. В городе было слишком много голодных некомбатантов. Его население пополнилось напуганными беженцами, среди которых было много женщин и детей. Колодцы от сильной летней жары пересохли, и среди жителей города и беженцев уже начали распространяться болезни. Влажность, комары и запах гниющих туш животных угнетали. С другой стороны, крестоносцы ни в чем не испытывали недостатка. Они разбили свой лагерь среди тенистых садов, и уже наслаждались плодами раннего урожая. Они захватили солончаки на близлежащем болоте и, несмотря на разрушение водяных мельниц, смогли обменивать соль на хлеб у местных крестьян. Гарнизон, моральный дух которого был на пределе, согласился, чтобы Педро II провел переговоры о капитуляции. Арно-Амори, однако, осознавал свою силу и не был настроен идти на компромисс. Каркассон был гнездом еретиков, он оказал сопротивление армии Бога и подвергнется участи Безье. Только в качестве особой милости арагонский король выговорил Раймунду-Роже право покинуть город с одиннадцатью спутниками по его выбору и с таким количеством имущества, которое они могли унести. "Когда ослы полетят, мы увидим, как это произойдет", — пробормотал Педро. Раймунд-Рожер отверг эти условия, и осада продолжилась, а Педро возвратился в Барселону.
