– Тогда непонятно, почему вместо Марджиям за ее грехи наказали случайного человека?

– Об этом сказано во втором письме! Его мы тоже сожгли, но я запомнила гораздо больше. Внуки Сварога заявили, что готовы мириться с нашим присутствием в Москве, только если Мара начнет проповедовать славянский гороскоп, где упоминаются Медведь, Ворон, Росомаха и так далее… А заработанные деньги мы разделим пополам. Иначе погибнут совершенно невинные люди – их принесут в жертву древним богам, а потом уж доберутся и до «заморской гадины».

– Похоже на вымогателей. Кто-то решил запугать вас и отнять часть заработка. Это тактика мошенников, а они обычно не убивают.

– Но эти убивают! – воскликнула Крапоткина. – Вы же сами сказали, убивают по Зодияку.

Мармеладов покачал головой.

– Не уверен, что это они. Ведь такие убийства противоречат смыслу их послания. Если бы внуки Сварога хотели показать силу и превосходство славянского гороскопа над Зодияком, тогда и убивали бы не рогами Козерога, а… Ну, не знаю… Медвежьей лапой с железными когтями.

– Неужели не ясно? Они нарочно делают все, чтобы подозрение пало на Марджиям. Вы ведь сами сказали, что ее могут арестовать!

– Учитывая вялость и неповоротливость наших следователей, думаю, они раскачаются только к двенадцатому убийству.

– Боюсь, эти страшные люди не станут долго тянуть, – снова вздохнула Анна. – Полюбуйтесь, какое послание подбросили нам на порог третьего дня.

Сыщик развернул письмо и прочел, спотыкаясь о завитушки на буквах:

«Трепещи, анцималка[15]! Четыре жертвы уже принесены во имя Перуна[16], Свентовита[17], Дажьбога и Велеса[18]. Пятой станешь ты!»

– Да, от такой угрозы уже нельзя отмахнутся, – вздохнул он. – В полицию вы с этим не пошли. Но и ко мне третьего дня не приехали, да и прежде того не обратились… Означает ли это, что вы затеяли собственное расследование, чтобы распутать сей узел? Или, может статься, взялись за старое и намерены попросту разрубить его, устранив неприятности вместе с внуками Сварога?

– Нет, что вы! – Анна закусила губы сильно, до боли. – Я не смогла бы… Сейчас уже нет… Право, мы бы лучше сбежали из Москвы обратно в пустынный солнечный край, бросив здесь все вещи и деньги. Но я ведь и не воспринимала эти письма настолько серьезно, до тех пор, пока вчера днем вы не упомянули о четырех убийствах, связанных с Зодияком. Тогда я испугалась по-настоящему, нацарапала записку и передала вам. Этой ночью не сомкнула глаз, прислушивалась к каждому шороху. Затемно выехала сюда, вознося молитвы, чтобы вы не отмахнулись от моей просьбы. Потому что помощи ждать больше неоткуда.

– Но зачем вы вытащили меня именно в Покровское-Глебово? – спросил Мармеладов, чьи сапоги уже промокли, а уши замерзли. – Эту историю мы могли обсудить и в городе. Там тоже полно укромных мест.

– Еще после второго письма, я выяснила кое-что об этих «внуках». Группа молодых лоботрясов. Верховодит у них Евграф Глебов, племянник княгини Шаховской. Проживает он в этой усадьбе.

– А чего же вы прежде к нему не наведались? После второго письма?

– Как же, приезжала… Я ведь не только лицо скрывала, но также свое имя и дворянский титул. А компаньонку Марджиям из Жугарофа, величайшей предсказательницы Магриба, прогнали с крыльца злые сторожа. Но тогда я не понимала, насколько это серьёзно и страшно, была надежда, что юнцы просто развлекаются, сочиняя угрозы. А теперь…

– Идите за мной!

Он долго стучал тростью в дубовые ворота – такие и таран выдержат, но нервы сторожа оказались не столь крепкими.

– Чего надоть?

Сыщик смерил привратника самым надменным взглядом, на который был способен и держал паузу до тех пор, пока тот не повторил уже вежливее:

– С чем пожаловали-с?

– Доложи-ка княгине, что прибыл тайный советник Мармеладов. По делу, не терпящему отлагательства.

Неприязнь ушла из голоса слуги, но задержалась в колючих глазах и складках на лбу.

– Никак не можно-с! Княгиня уехали-с в столицу на время перестройки главного дома. До лета, пожалуй, не возвернутся.

– А что племянник ее светлости? Евграф? Ему доложи.

– Евграф Палыч проживают-с в Москве, у друзей.

– По какому адресу?

– Не велено разглашать.

– Да что же от тебя за польза? Заладил свое «не, не, не»… Ты же письма ему, поди, с гонцом пересылаешь. Вот и передай, что заезжал тайный советник Мармеладов. Запомнил? Пусть Евграф навестит меня в ближайшие дни в дому на Покровке. Нумер десять. Не забудь, ирод, не то шкур-р-ру спущу!

Повернулся уходить, но спохватился, придержал тяжелую створку и сказал уже гораздо дружелюбнее:

– Так, говоришь, княгиня дом перестраивает? Не знал, не знал… Раз уж я такой долгий путь проделал, хоть на особняк посмотрю, – и шагнул во двор, оттирая плечом оторопевшего сторожа. – Аннушка, дорогая, а вам разве не любопытно?!

Привратник собирался возразить, но господин забросал его вопросами, не давая опомниться.

– Архитектора выписали из Франции или из Италии? Наши, говоришь? Ах, ругаются по-нашенски? Так это и гишпанец любой первым делом учится как правильно матюкнуться, без того русского мужика разве заставишь работать? Так, а тут что? Службы строятся? В форме подковы? Это же только с неба видно будет. Разве кто из вас летать умеет? То-то и оно, что не умеет, балда! Подкову, стало быть, никто не разглядит. Ах, с башни… Да с какой же? Я же вижу, нет в доме башен, три этажа и флигель. Достроят башню? Да куда же ее впихнут-то?! Сюда что ли?

Привратник, в основном, мотал головой и пожимал плечами. Он не знал, как вести себя с непрошеными гостями. Руки чесались вышвырнуть назойливого барина за ворота, скорее всего, хозяйка и приказала бы гнать его взашей. Но с другой стороны, тайный советник. Тронешь – проблем не оберешься. Кто знает, может он и впрямь имеет право ходить тут да тросточкой размахивать.

Мармеладов воспользовался замешательством слуги в полной мере. Обошел здание, громко восхищаясь ажурными балконами и скругленными окнами.

– Здесь, говоришь, башню втиснут? Для этого стену разобрали? Понимаю Евграфа, чем в такой разрухе жить, лучше уж к друзьям или в гостиницу. Башню высокую построят? Ах, даже две… А вот тут, над главным входом, портик делают? Не понимаешь, что такое портик? Навес? Темнота! Сам ты навес! В курятнике – навес, а в доме княгини – портик с колоннами. Э, да что на тебя время тратить! Едемте, дорогая! Все, что нужно, мы разглядели.

Выйдя за ворота, он свернул направо и двинулся вдоль забора. Крапоткина следовала за ним, не понимая, что происходит. Зачем нужно пробираться сквозь подлесок и овраги, когда поблизости есть столбовая дорога? А сыщик ничего не объяснял, охваченный азартом, и казалось, забыл о своей спутнице. Прошагав пол версты, изгваздав юбку в грязном снегу и сбив ноги о коряги, Анна взмолилась:

– Постойте!

– Уже совсем близко! – крикнул Мармеладов, не замедлив шага. – Не отставайте.

Он рассматривал верхушки деревьев, торчащие над забором. Преобладали сосны, высокие, стройные, вполне годные на корабельные мачты. Изредка встречались столетние дубы, машущие путникам толстыми ветками. А вот и три вяза, растущие из одного корня, словно шеи сказочного змея Горыныча.

– Я их приметил еще из усадьбы, пока по двору ходили.

– Когда успели? – удивилась Анна. – Вы же болтали без умолку обо всем этих архитектурных изысках.

– Болтал, – согласился сыщик. – А сам глазами по сторонам рыскал. Это не трудно, немного практики и вы так сможете. Увидел павильон в отдалении, скрытый за деревьями, если бы зеленела листва – ни в жизнь не разглядишь. Рядом с ним то ли грот затененный, то ли спуск в овраг. Интересно, что там.

– То есть мы плетемся по этим буеракам ради пустого интереса?