«Г-н Мармеладов!

Завтра на рассвете приезжайте в Покровское-Глебово, в березовую рощу, слева от усадьбы. Приезжайте один. Тогда и узнаете, кто стоит за убийствами по Зодияку».

– Поедешь? – Митя надкусил пирожок с жареной требухой.

– Разумеется, поеду.

– А это, часом, не ловушка?!

– Вряд ли.

– Откуда такая уверенность? – спросил доктор, жадно пивший квас. – Понимаю, что сам подбросил загадку с четырьмя трупами, но ежели через это вы пострадаете, то я ведь себе никогда этого не прощу.

– Нет никакого подвоха. Тот, кто сочинял эту записку, называет меня по фамилии. Но ведь никто из нас в салоне не представлялся, да они того и не требуют. Там как раз наоборот заведено – посетители приходят инкогнито. Ни один гороскоп имя человека определить не способен. Стало быть, меня просто узнали. Если захотят навредить, то возможность найти не трудно – по домашнему адресу нагрянут или возле редакции выследят. Да хоть бы и в этом трактире, где я обедаю каждый день на протяжении многих лет. Зачем кому-то тащиться за город спозаранку, если можно подстеречь меня гораздо ближе и в более удобное время? – Мармеладов подул на ложку, попробовал логазу[13] и довольно крякнул. – Не переживайте, давайте спокойно поедим.

– А если я переоденусь кучером и тебя отвезу? – предложил почтмейстер.

– Нельзя. Разглядят твои усищи в подзорную трубу. Ты же не сбреешь их по такому случаю?

– Надо, так сбрею!

– Не надо. Тебя могут и без усов признать. Сбегут. Так и не узнаем, какими сведениями они хотели поделиться.

– Тогда оружие возьми.

– Митя, ну чего ты трепещешь, словно наседка над цыпленком?! Сам же уговаривал меня отвлечься от поисков Ираклия и заняться другим расследованием. Не мешай теперь!

Однако проснувшись утром и размышляя на свежую голову, сыщик увидел в опасениях приятеля здравое зерно. Он захватил трость с массивным набалдашником. Полезная штука. Можно оглушить любого злоумышленника, как дубиной, выбить из его руки нож или пистолет. А если нападут сразу несколько, то пригодится острый клинок, спрятанный внутри: нажал на пружину – вот тебе и шпага.

– Доползли, барин! – кучер повернулся на облучке. – Извиняй за неспешность, чегой-то захромал мой жеребец. А тебе точно сюды надобно? Ворота в парк запертыя.

– Меня ждут, – коротко ответил Мармеладов.

– Тады бывай!

В обратную сторону конь сорвался с изрядной резвостью. Видимо, придерживал его мужик, чтоб лишнюю копейку урвать. Ох уж эти извозчичьи хитрости…

Пройти к роще напрямую не удалось. Новая хозяйка, княгиня Шаховская, построила глухой, без единого просвета, забор вокруг собственного дворца – сюда не пускали посторонних. Кованая решетка окаймляла парк, где разрешалось гулять всем желающим, но только отдавшим за входной билет пятьдесят копеек. Ломовые цены, особенно если учесть, что смотреть нам особо не на что – пыльные дорожки и всего три скамейки для утомленных путников, к ним вечно выстраивались очереди охающих дам. Еще один заборчик, – деревянные столбы с натянутой проволокой, – окружал с трех сторон церквушку, не оставляя вокруг даже небольшого дворика, только перед входом виднелась площадка, мощенная белым камнем. Обойдя все эти препоны, сыщик увидел тонкие белые стволы с голыми ветвями, совсем без почек. Рано, еще слишком рано, лишь через месяц потеплеет настолько, что проклюнутся маленькие зеленые листья, липкие от березового сока. Пока же еще слишком холодно. Потому и женщина в черном дрожала, кутаясь в полушубок.

– Хорошо, что вы пришли один, сударь.

– Понимаю ваши сомнения. За пять лет, что мы не виделись, много воды утекло. Однако вы по-прежнему можете доверять мне, Анна. Снимите вуаль, так легче общаться.

Она резко отбросила кружевную паутину и посмотрела на него. Глаза, прежде напоминавшие серый пепел, теперь горели огнем.

– Как вы меня разгадали?

– Это было не сложно. Видите ли, госпожа Крапоткина, я не так часто общаюсь с дамами. Во всей Москве найдется не больше дюжины женщин, которые узнают меня на улице, а приезжих и вовсе по пальцам одной руки перечесть можно. Большинству из них нет нужды скрывать свое лицо, поэтому, когда я прочел записку, сразу вспомнил ваш шрам, – Мармеладов прикоснулся к ее щеке кончиками пальцев, Анна побледнела, но не отстранилась. – Вы приехали в Россию и опасались, что по этой примете полиция вас разыщет и арестует. Потому надели вуаль. Но уверяю, бояться нечего. Дело «Пикового туза» давно закрыто, а вы числитесь погибшей…

– Слава Богу! – она в порыве чувств поцеловала руку сыщика и покраснела за свою несдержанность. – Спасибо, спасибо вам!

Он тоже смутился и, чтобы сгладить неловкость, предложил:

– Давайте прогуляемся, не то совсем замерзнем! Да… Вы выбрали оригинальную компанию, чтобы вернуться в родные края. Марджиям ведь тоже многое прячет от публики за своей «шторкой». Кстати, как эта штука называется?

– Никаб. В Алжире и других восточных странах многие девушки носят его, не потому, что прячутся от кого-то. У них так принято.

– Удобное общество для тех, кто желает жить неузнанным.

– Ваша правда. Я путешествовала по Европе и везде меня кололи любопытные взгляды. В Баден-Бадене, Белграде, Париже и Риме я чувствовала себя изгоем. Приходилось носить это кружевное забрало. Мне вслед шушукались, сочиняя небылицы. Хотелось сбежать на край света, на первом попавшемся корабле… Судьба привела меня в Оран. Тихий город, который с одной стороны обнимают пески, а с другой целует море. Там никому нет дела до моего прошлого, и к женщине в чадре или вуали относятся с большим уважением.

– Но вы вернулись в Москву. Зачем?

– Я предупреждала, что это плохая затея. Но Мара хотела увидеть своими глазами русскую зиму, прокатиться на тройке с бубенцами, поиграть в снежки…

– Вы думали, что рискуете свободой и даже жизнью, но все же поддались на уговоры подруги.

– Ах, я на все готова, ради нее. После тех событий, – Анна потерла шрам и украдкой смахнула слезу со щеки, – я ни одного мужчину к себе и близко не подпущу. Но Мара для меня… Смысл жизни… Вы вряд ли поймете, но это и не важно. Я позвала вас сюда лишь потому, что ей угрожает опасность!

– Стало быть, госпожа Марджиям все же связана с убийствами по Зодияку?

– Конечно. Вы правильно угадали, но ошиблись в одном. Мара не преступница, а жертва. Она погибнет следующей. Заклинаю, помогите!

– Помогу, разумеется, помогу, – успокоил ее сыщик. – Но для этого я должен понимать, что происходит. А я пока совсем ничего не понимаю.

– Давайте я объясню…

Они обошли рощицу трижды, пока Анна рассказывала о путешествии из Алжира. Больше года подруги переезжали из одной европейской столицы в другую, снимали уютный уголок, и мавританка читала будущее местных богатеев. Накопив денег, снимались с места и, наконец, в минувшем сентябре прибыли в Москву. Встретили их радушно. Одинокие дворянки, замужние купчихи, окруженные любовниками актрисы и модистки, – все платили за гороскопы, не скупясь. Но через месяц пришло первое письмо с угрозами.

– Вы сохранили его? – встрепенулся Мармеладов. – Было бы полезно изучить качество бумаги, сорт чернил и почерк злоумышленника.

– Нет, мы сожгли эту гнусность в печке.

– Содержание запомнили?

– Сущая белиберда! Внуки Сварога[14]…

– Так они подписались?

– Да. Эти внуки обвинили Мару в том, что она «принесла иноземную заразу на священные земли славян». На Руси-де с древних времен солнечному кругу поклоняются и свои гороскопы чтят. И что если «бесово отродье», – не помню, как именно, но ругались грубо! – «продолжит втаптывать в грязь»… Грозили, что накажут жестоко, но ничего конкретного не прибавили.

– Угрозу вы получили в конце октября? – сыщик посчитал в уме. – А вскоре убили полковника Гридасова. Вы были знакомы?

– Нет, я даже не представляю, кто это.