Неделю сыщик просидел дома, в ожидании визита Евграфа Глебова. На случай если тот явится разъяренным и прямо с порога затеет драку, держал заряженный револьвер под малиновым цилиндром на углу стола. От нечего делать Мармеладов читал дощечки, а точнее расшифровывал древний текст. Переписывал на бумагу истертые и выцветшие буквы, сопоставлял закорючки на разных табличках, медленно, но верно постигая смысл старинной летописи.

– Митя, вот послушай, – с воодушевлением воскликнул он, не успел гость еще и порог переступить, – «а по ньяко пря же ся теце яве»… Нет, лучше своим словом перескажу. Давным-давно люди верили, что жизнь человека – это неустанная битва между Правью и Навью. Навь искушает каждый день и если ты хоть раз шагнул на темную сторону, то уже не вернешься – душа твоя погибла навеки. Те же, кто вечно поддерживает светлую сторону, описываются как… Орден магов-рыцарей что ли. В моем понимании это самое близкое. У них мечи из пламени, они могут обратиться в сокола, чтобы лететь по небу и живут тысячу лет.

– Ох, братец, тебя хлебом не корми, а головоломку подай. Глаза блестят лихорадочно, волосы взъерошены. Ты хоть обедал? – и покосился на поднос, накрытый салфеткой.

– Нет. Если желаешь – угостись, там вареная курица и брусничный пирог. Остыло уж все, но и так вкусно. Серафима знатно готовит.

– Не бережешь ты себя, – почтмейстер обглодал куриную ногу, а вдогонку куснул соленый огурчик, весьма кстати тут же оказавшийся.

– А чего ради себя беречь? Думаешь, я влез в это дело с убийствами по Зодияку и старинными идолами лишь для того, чтоб отвлечься от поисков Сабельянова. Так? Ан нет. У меня мозг затупился, как грифель в карандаше. Надобно вернуть прежнюю остроту, тогда и озарения начнутся. С внуками Сварога разберусь, а уже потом смогу и Ираклия изловить.

– Снова ты о крючконосом, – Митя потянулся за добавкой. – Видать, и впрямь на нем помешался?

– Вовсе нет. Для меня поимка Ираклия – не вопрос личного престижа или мести. Просто раз уж я решил защищать общество от подобных злодеев, хитрых и коварных, то – как бы высокопарно это не звучало, – должен быть сильнее каждого из них. Как альпинист обязан уметь на любую гору влезть, какой бы крутой она не казалась. Почувствовать самую маковку под каблуком своим. Понимаешь? И пока эта вершина мне не покорится, отступить не имею права. Или сдюжу, или погибну… Но слушай дальше, что я обнаружил на этих дощечках!

Почтмейстер ушел под утро, зевая и потирая глаза, а сыщик неутомимо вгрызался в новые строчки.

На следующий день его навестила Крапоткина.

– Император убит! – крикнула она вместо приветствия. – Читали в газетах?

Мармеладов поднял голову и посмотрел на нее затуманенными глазами.

– Что? Нет, не читал.

– Да как же?! Все об этом только и говорят. Народовольцы в Петербурге покушение подстроили. Один взорвал карету, другой бросил бомбу прямо под ноги царю.

– Недоглядело, стало быть, охранное отделение. Взяли реванш бомбисты… Но что уж теперь поделаешь?! Царство небесное и вечная память. А мне куда интереснее эта древняя книга. Смотрите, что написано…

– Неужели вы можете вот так… Спокойно… Государя убили! Понимаете вы?

– Но я-то чем могу помочь?! Убийц разыскивать не надо, сами сказали, что они уже схвачены на месте преступления. Жизнь императору вернуть я тоже не смогу. Но не переживайте. Россия без самодержца не останется, наследник взойдет на престол. Опять же, вне зависимости от моего участия в этом деле. Помощников у Александра Александровича предостаточно. Равно как и плакальщиков по Александру Николаевичу. Поверьте, самое лучшее, что я могу сделать в этой ситуации – выбросить их обоих из головы. И поскорее расшифровать эти дощечки.

Он сложил таблички в стопку.

– Здесь три отрывка из разных мест одной книги. Идут они не по порядку, но по фрагментам мне удалось понять главное – для чего приносятся жертвы. Помните, внуки Сварога славянский гороскоп упоминали? Так вот, в летописи утверждается: тот, кто замкнет круг, получит силу Медведя, ярость Росомахи, мудрость Ворона и так далее… Ох, да что же я с порога все это на вас обрушиваю?! Присаживайтесь. Чай на столе!

– А как замыкается круг? – заинтересовалась Крапоткина, забывая обо всех прочих новостях.

– В месяц Медведя выбирается человек, рожденный под этим знаком, и – на костер.

– Заживо жгут? – ужаснулась Анна. – Нелюди!

– За это им обещаны награды великие. Вобравший в себя мощь двенадцати зверей сумеет чудеса творить, вот тут сказано: «обращать в камень целые царства» или вот еще: «человека в орех превратить, да скорлупу его разгрызть». Ради такой награды многие готовы любую жертву принести.

– Но ведь это древние сказки. Кто же им поверит?

– Нашлись и такие – пресловутые внуки Сварога. Мне не раз доводилось видеть, как люди и за более бредовые идеи кровь проливали – свою и чужую, – сыщик поднял глаза от кривоватых строчек. – Вы пейте чай, пейте!

– Пойдемте, лучше, погуляем в Александровском саду.

– Простите, откажусь. Еще немного поизучаю, а кроме того, мне нельзя с Глебовым разминуться.

– Тогда давайте я хоть окно приоткрою. Свежий воздух полезен для здоровья.

– Да, да, да…

Два дня спустя явился доктор.

– Доброго здра… Гос-споди! Зачем же вы так комнату выстудили? – он закрыл окно. – Давно не спите. Глаза красные, вены на лбу вздулись… Это вредно. Вам надобно подремать хоть пару часов.

– Разве я смогу уснуть, Вятцев?

– Вы из-за убийства императора так переживаете? Понимаю, сам места не нахожу. Это ведь целая эпоха ушла и что там впереди будет, поди угадай…

Мармеладов уставился на него в недоумении.

– Императора убили? Да, припоминаю. Кажется, что-то такое мне уже рассказывали. Но это здесь совсем ни при чем. Вы не поверите, какой шикарный сюжет я обнаружил! Неизвестный летописец утверждает, что тот, кто принесет дюжину жертв языческим богам, обретет бессмертие.

– Это что же, как Кощей?

– Нет, без всяких волшебных иголок в яйце. Просто сможет прожить сотни лет. «И не устрашат его сабли вражеские, гады ядовитые и хворобы». Причем все это время у него будут силы превеликие.

– Но как он ими распорядится – во имя добра или зла? Ведь если даровано кому-то волшебство, что может горы двигать или истреблять армии, трудно будет удержаться на стороне добра. Могущество развращает.

– А если путь к нему изначально пролегает через костры, на которых людей жгут… Возможно ли тут добро? Нет, это чернейшая магия, в которую верили пращуры. Почему в нее вдруг поверили наши образованные современники – вот вопрос, который не дает мне покоя.

– Я не могу поставить диагноз без осмотра пациента, – ухмыльнулся доктор, – но если человек сжигает людей, поверив, что это даст ему магическую силу… Он безумец!

– В последнее время на моем пути встречается слишком много безумцев, – покачал головой Мармеладов. – Иной раз подумаешь, а может все наоборот? Может, это я сошел с ума?

– Выспаться вам надо, вот что! Ложитесь на диван, я покараулю.

– Не сейчас. Но я обещаю, как только разберусь до конца в этой истории…

– Ладно, но вскоре я снова загляну вас проведать. Тогда уж не отвертитесь, силком заставлю! Между прочим, я справился у околоточного надзирателя – не заявлял ли кто о краже ценных вещей из усадьбы в Покровском. Ни словечка не было.

– Глебов вряд ли станет объявлять это кражей. Иначе придется сообщить полиции слишком много подробностей, которые его же потом под монастырь и подведут.

– Но все же, если он с городовыми нагрянет, немедля посылайте за мной. Вызволю из-под ареста. И поспите, вы обещали!

– Да, да, – сыщик махнул рукой на прощание и снова углубился в таблички.

Вятцев тихонько прикрыл за собой дверь.

Утром восьмого марта, когда Мармеладов уже и ждать перестал, к нему в комнату беспардонно ворвались два молодых человека. Оба растрепанные, вихрастые, но на том сходство и заканчивалось. Тот, что постарше, на вид – лет двадцати, одет был в пюсовый[26] армяк, подпоясанный широким красным кушаком. Он остановился у входа, сгреб в кулак жиденькую бородку и застыл. Другой визитер, с еще только пробивающимся пушком на щеках, выступил вперед, набирая побольше воздуха в костлявую грудь. Синяя косоворотка. Тулуп, наброшенный на плечи, так носят кулачные бойцы, когда выходят в Масленицу на площадь – лихо, с форсом, и можно скинуть в любой момент, чтоб движения в драке не сковывал. Мальчишка пыжился выглядеть грозно и свирепо, но в пятнадцать лет это мало кому удается.