Гнев захлестнул меня.

— Как ты смеешь! — огрызнулась я. — Как ты смеешь использовать ее борьбу, чтобы заставить меня замолчать!

— Аланна! — Отец почти зарычал. — Ненавидь меня столько, сколько хочешь, но не причиняй своей маме больше боли, чем уже есть.

— Я? — недоверчиво прошептала я. — Я ничего не сделала! Ты изменяющий придурок, засовывающий свой член в другую женщину.

У моего отца отвисла челюсть.

— У меня никогда не было секса с Оливией.

Оливия. Так зовут потаскуху.

— Я тебе не верю.

— Клянусь жизнью, я этого не делал, Аланна. — Поклялся он. — Мы целовались и прикасались друг к другу, но до секса дело никогда не доходило. Это ничего не оправдывает, и все равно это полное предательство доверия твоей мамы, но твоя мама... она единственная женщина, с которой у меня когда-либо была физическая близость. Всегда была она, с тех пор, как мне исполнилось семнадцать.

— Была она, пока ты не встретил ту потаскуху.

Все тело отца обмякло.

— Я всегда буду сожалеть о том, что обманул доверие твоей мамы. Правда, Аланна, но, пожалуйста, подумай о том, что это сделает с ней, когда нам понадобится, чтобы она была сильной.

Меня начало трясти от злости.

— Ты трус, — сказала я ему. — Ты гребаный трус.

Он сглотнул, его адамово яблоко дернулось.

— Я знаю.

Я услышала шаги на лестнице и почувствовала, как взгляд моего отца прожигает меня последней мольбой держать рот на замке. Я проигнорировала его и сосредоточилась на своей маме, когда она вошла в комнату. Ее глаза лишь слегка покраснели, и на ее красивое лицо вернулась улыбка. Она посмотрела на меня и обнаружила, что я смотрю на нее. Подошла ко мне, села и положила руку мне на колено.

— Мы справимся с этим, — сказала она, выпрямив спину. — Нет ничего такого, с чем мы втроем не смогли бы справиться вместе.

Мы трое... вместе. Бл*дь.

Когда она обняла меня, я посмотрела прямо на своего отца, и когда слегка кивнула ему, он практически сдулся от облегчения. Я отвернулась от него, закрыла глаза и сосредоточилась на своей маме. Я буду хранить от нее этот мучительный секрет, потому что он прав в одном — нам нужно, чтобы она сосредоточилась на борьбе со своей болезнью, а не на том, что он нарушает свои клятвы.

— Я так сильно люблю тебя, мамочка.

Она крепко обняла меня.

— Я люблю тебя еще больше, детка.

Страх окутал меня.

«Пожалуйста, Боже, — подумала я. — Не забирай ее у меня».

До этого момента я не знала что такое абсолютная беспомощность.

Глава 6

Четыре часа назад я узнала, что у моей мамы рак молочной железы. После первоначального шока родители объяснили мне, что заболевание обнаружено на ранней стадии. Лечение должно начаться в ближайшее время, и вероятность успешной ремиссии выше. Ничего из этого меня не утешает, потому что, в конце концов, у моей мамы рак, а единственная цель рака — убить своего носителя.

И этот носитель моя мама.

Я осталась в доме родителей, разговаривая и плача, пытаясь смириться с этой новостью, изменившей мою жизнь. Когда моя мама начала проявлять признаки усталости, я придумала предлог, что мне нужно пойти домой и подготовиться к завтрашнему деловому собеседованию. Это обрадовало мою маму, потому что она хотела, чтобы я вела себя как обычно, но, судя по выражению глаз моего отца, он знал, почему я ухожу.

Я оказалась у входной двери дома Броны и Нико вскоре после того, как рассталась с родителями. Было еще не поздно, около девяти вечера. Мне пришлось припарковаться на дороге, потому что машина Кейна стояла на подъездной дорожке рядом с машиной Нико, а машина Райдера стояла позади них обоих, не оставляя больше места. Несмотря на то, что у меня был ключ, я постучала в дверь и стала ждать.

Кила открыла дверь и широко улыбнулась, когда увидела меня, но постепенно улыбка сползла с ее лица.

— В чем дело?

Я не могла ей ответить; я прошла мимо нее и услышала, как она закрыла за мной дверь и быстро последовала за мной в гостиную, где были все. И под всеми я подразумеваю каждого. Джакс спал на руках у своего отца, а Локки спал на руках мамы. Джорджи нигде не было видно, поэтому я предположила, что она уже спит в своей кроватке наверху. Нико держал в руке радионяню, чтобы увидеть и услышать ее, если она проснется.

— Так, так, — объявил Алек, когда его игривые глаза встретились с моими. — Смотрите-ка, кто решил показать свое лицо.

Я не удостоила его взглядом; вместо этого я сосредоточилась на своей лучшей подруге, которая не сводила с меня глаз, медленно поднимаясь на ноги.

— Аланна, — медленно произнесла Брона, привлекая всеобщее внимание к тому, что со мной не все в порядке. — В чем дело?

На мгновение я лишилась дара речи, а потом каким-то образом мне удалось произнести слова, которые, как я знала, будут преследовать мои мечты.

— Моя мама, — прохрипела я, готовясь произнести слова, которые ни один ребенок никогда не хотел бы произносить. — У нее рак.

Все потрясенно втянули воздух, но меня это не удивило. Что меня действительно удивило, так это то, что первым человеком, который подошел ко мне, заключил в свои объятия и прижал к себе, была не Брона. Это был Дэмиен, и в тот момент не было другого места, где я хотела бы быть.

Я обняла его за талию и уткнулась лицом ему в грудь, когда из меня вырвались рыдания. Я не уверена, как долго пробыла в объятиях Дэмиена, но в конце концов он усадил меня на теперь уже пустой диван. Он сидел слева от меня, все еще крепко обнимая за талию, в то время как Брона сидела справа. Прислонившись своей головой к моей, она обняла меня.

— Что случилось?

— Я пошла к ним домой на ужин, как делаю каждый понедельник. — Я заплакала. — Я сегодня ушла пораньше, потому что Данте и Дэмиен поссорились в гараже, и я не хотела идти домой и оставаться одна после этого... Я хотела повидаться с мамой, поэтому поехала и помогла ей с ужином.

Дэмиен сжал меня, и я поняла, что это было молчаливое извинение за его ссору с Данте.

— Мы так хорошо посмеялись. — Я улыбнулась, моя нижняя губа задрожала. — Она выводила меня из себя и, как обычно, была счастлива. Все изменилось после ужина, когда они с моим отцом усадили меня в гостиной.

Еще одно сжатие от Дэмиена.

— Я поняла, что это что-то плохое, — сказала я, вспоминая обеспокоенные выражения на их лицах. — Сначала я подумала, что что-то могло случиться с бабушкой и дедушкой или с Броган. Ничто не могло подготовить меня к тому, что они собирались мне рассказать. Я не ожидала, что они скажут, что у нее рак груди. Я понятия не имела. Абсолютно никакого.

Брона вложила свою руку в мою и крепко сжала ее.

— Когда они рассказали мне, и мама вышла из комнаты, чтобы привести себя в порядок, я разозлилась на своего отца.

Брона ахнула.

— Ты поспорила с ним из-за его романа?

— Да; все, что я держала внутри, просто выплеснулось наружу. — Я сглотнула. — Я сказала ему, что за это я бы растерзала его, как животное.

Тишина.

Брона провела большим пальцем по моей руке.

— Что он сказал?

— Что он сожалеет об этом. — Я невесело фыркнула. — Что в ту секунду, когда он узнал, что у моей мамы рак, он порвал с ней. Что возможность потерять маму заставила его осознать, насколько он был неправ и что она единственная, кого он когда-либо любил и желал.

— Ты ему не веришь? — пробормотал Дэмиен.

— Нет, — ответила я. — Не верю. Если бы он вообще любил ее, он бы никогда не взглянул на другую женщину, не говоря уже о том, чтобы заводить с ней отношения. Он клялся Богу, что у них никогда не было секса, но даже если это так, он все равно изменил ей. Он нарушил клятвы, которые дал ей.

— А твоя мама знает? — поинтересовался Алек.

Я посмотрела на него и покачала головой, вызвав у него хмурый взгляд.

— Он умолял меня не говорить ей. — Я всхлипнула. — Он сказал, что нам нужно сосредоточиться на том, чтобы ей стало лучше, и, если я все расскажу, это не поможет.