Я сбросила подушку с колен и сердито вскочила на ноги.

— Может быть, тебе стоит уйти, — ответила я Броне. — Мне нужно поработать.

— Лана...

— Аланна, — огрызнулась я. — Меня зовут Аланна.

 — В чем дело? — потребовала ответа Брона. — Почему ты поправляешь всех, когда тебя называют Ланой?

— Потому что Дэмиен назвал меня так, и каждый раз, когда кто-то другой произносит «Лана», это напоминает мне о нем! А теперь, как я уже сказала, мне нужно поработать.

Она встала.

— Не отталкивай меня, потому что тебе не нравится слышать правду, идиотка. Семь дней назад ты сказала Дэмиену, что готова разобраться со всем, что между вами двумя, так что же изменилось с тех пор?

Всё.

— Ничего.

— Не вешай мне лапшу на уши. — Брона сверкнула глазами. — Я знаю тебя лучше, чем ты сама себя, так что прекрати этот спектакль и поговори со мной.

Выиграть у нее спор невозможно!

— Ты была там, — сказала я, стараясь не расстраиваться. — Ты слышала, он сказал, что собирается «двигаться дальше», — сказала я, используя пальцы в качестве воздушных кавычек. — Мы обе знаем, что он имел в виду под этим. Не притворяйся, будто это не так.

Он собирается «двигаться дальше» между бедер другой женщины. Мне не следует беспокоиться об этом, но я переживаю и ненавижу себя за это.

— Самое большее, что он успел сделать, это добраться до работы, где к нему присоединились его братья, и он напился до беспамятства.

Мое сердце бешено заколотилось в груди, и я внезапно почувствовала тошноту.

— Он... он не занимался сексом со случайной женщиной?

Брона покачала головой, и мое сердце подпрыгнуло от этого ответа.

— Он напился до бесчувствия и оправился от похмелья только три дня назад. Ему... плохо, и это не имеет ничего общего с тем, что его тошнило от выпивки. Также делу не помогло то, что он поссорился с Данте на работе.

Я отказываюсь позволять себе чувствовать какую-либо вину, но это трудно.

— И все обвиняют меня?

У нее хватило порядочности покраснеть.

— Мы вас не виним; вы оба являетесь причиной ваших проблем.

— Единственная проблема, которая у меня есть, — это ситуация с моим отцом. В остальном я совершенно...

— Не смей, черт возьми, говорить, что ты в порядке, — оборвала меня Брона. — Потому что это не так. Перестань отрицать дерьмо, которое у тебя прямо под носом. Из-за этого ты выглядишь несчастной.

Я отвернулась от нее.

— У меня никогда не было с ним отношений, Брона. Это был просто секс; секс, который произошел более шести лет назад. В этом нет ничего особенного.

— Кого ты пытаешься убедить, меня или себя?

Я оставалась безмолвной.

— Я знаю, у тебя много проблем с родителями и работой, но Дэмиен во многом объясняет то, почему ты чувствуешь себя не в своей тарелке.

Я вздохнула.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала, Брона?

— Поговори с Дэмиеном, — ответила она. — Это все, о чем я прошу. Просто поговорите друг с другом.

— А если я откажусь?

— Тогда я буду уважать твое решение, но также скажу тебе, насколько глупо с твоей стороны отказываться. Ты можешь сколько угодно говорить, что тебе наплевать на Дэмиена, но твои действия говорят об обратном. Посмотри на себя, ты почти плачешь из-за того, что я говорю.

Ненавижу то, что мои глаза защипало от непролитых слез.

— Это так глупо, — проворчала я и вытерла глаза, прежде чем мои слезы успели пролиться.

— Послушай, — сказала Брона, подойдя и сев передо мной на корточки, когда я снова села. — Я люблю тебя и хочу видеть счастливой. Будет ли Дэмиен в твоей жизни или нет, но, поверь мне, тебя будут мучить вопросы «а что если...», если не прояснишь ситуацию с ним.

Я сглотнула.

— Я... подумаю о том, чтобы поговорить с ним.

Брона подмигнула.

— Молодец, девочка.

— Как бы то ни было, — продолжила я, — на прошлой неделе он не смог убежать от меня достаточно быстро, так что он, скорее всего, убежит, когда увидит, что я иду к нему.

— Возможно. — Она усмехнулась. — Тебе просто нужно выждать время, выбрать подходящий момент и загнать его в угол, когда он меньше всего этого ожидает.

— Кажется, он всегда замечает меня раньше, чем я его. Я не смогу пустить пыль в его бдительные глаза.

— Если это случится, я просто напишу тебе, когда он будет у меня дома, и запру двери, чтобы он не смог уйти. Это просто.

Это настолько в духе Броны.

Я покачала головой.

— Ты сумасшедшая.

— Ты знаешь это, — ответила она и обняла меня, прежде чем выпрямиться. — Мне нужно идти. Доминик внизу, в машине, с Джорджи. Я сказала ему, что если не смогу образумить тебя за пятнадцать минут, то он может подойти и поговорить следующим.

— Иди. — Я хихикнула. — Прежде чем появится этот симпатичный ублюдок, и меня арестуют за покушение на убийство.

Брона вышла из моей квартиры, смеясь. Когда она закрыла за собой дверь, улыбка не сходила с моего лица, но лишь несколько мгновений. Как бы мне ни было неприятно это признавать, Брона права. Мне действительно нужно поговорить с Дэмиеном. Я понятия не имею, что ему сказать, но разговор должен состояться, и эта мысль заставляла меня сильно нервничать.

Я встала, пошла в свою спальню, переоделась в черные легинсы, черную майку и синюю клетчатую безразмерную рубашку, застегнутую на все пуговицы, и закатала рукава до локтей. На каждом предмете одежды были пятна от краски, угля или каких-либо чернил, и этот наряд был моим любимым всякий раз, когда мне хотелось сделать наброски или порисовать красками. Прямо сейчас мне нужно было сделать и то и другое.

Я достала свой мольберт из ящика и установила его. Обычно, когда я рисую, это происходит на бумаге, но сегодня что-то подсказало, что мне нужно порисовать на холсте. У меня их не так уж много. На самом деле, их осталось всего шесть штук из десяти, из набора, который Брона и Нико подарили мне на день рождения несколько месяцев назад, поэтому я была разборчива в том, для чего их использую, потому что у меня пока нет денег на их замену. Я схватила самый большой, поставила на кофейный столик рядом с мольбертом и некоторое время смотрела на него. Я обдумывала, какие краски хотела бы использовать, и хочу ли, чтобы все было цветным.

Я остановилась на темных тонах, чтобы отразить свое настроение.

Я схватила свои карандаши, затем устроилась на диване, скрестила ноги, положила холст на колени и принялась за работу. Я не решила, что рисовать, до той секунды, пока не прикоснулась заостренным грифелем к холсту. И когда моя рука автоматически изогнулась и нарисовала ту же пару глаз, которую я видела в своих снах каждую ночь, я поняла, что рисую не что-то.

Это был кто-то.

Глава 4

Когда я проснулась на следующее утро, у меня был план. Я решила последовать вчерашнему совету Броны и проверить его на практике. Я хотела поговорить... но не ради Дэмиена. Мне нужно подготовиться к этому. Человек, с которым я хочу поговорить, живет восемью этажами выше, и, стоя перед дверью ее квартиры, я молилась, чтобы у нее было хорошее настроение. Я отправила ей сообщение, что хочу поговорить, она приняла и сказала подняться к ней домой, когда буду готова.

Это было пять часов назад, и я только сейчас оказалась перед ее дверью. Прежде чем я успела струсить, я подняла руку и решительно постучала по темному дереву. Опустив руку, я начала обливаться потом.

— Я посмотрю.

Доносившийся голос принадлежал не кому иному, как Кейну Слэйтеру.

Из всех братьев Слэйтер Кейн был тем, с кем я была наименее близка. Мы почти не разговаривали, хотя много времени проводили в обществе друг друга. Это не было неловко из-за его сдержанности, но и мое молчание было вызвано не тем, что мне неловко; это произошло из-за разговора, который у меня был с ним, когда мне было восемнадцать. Он задал мне кучу вопросов о моей дружбе с Броной, которые мне не понравились, поэтому я высказала ему это. С тех пор он извинился, но я никогда не забывала тот разговор и поэтому оставалась очень внимательной всякий раз, когда оказывалась в присутствии Кейна, что приводило к моему молчанию.