— Попросим товарища Тихонова это выяснить, это действительно очень интересно. А насчет того, что программу исследований университета она разработала, я, откровенно говоря, не уверен. Чтобы такое разработать… тут ведь и по химии много чего расписано, и по физике, и по математике — такое может быть лишь коллективным трудам почти всех, вероятно, профессоров университета.
— Тем не менее товарищ Куйбышев уже точно выяснил: об этой программе в университете пока никто и не подозревает. А Валериану Владимировичу ее принесла именно эта… девица, и написано все — это мы уже проверили — ее рукой.
— Я не знал… наверное, это моя ошибка, нужно было в ней действительно всерьез поговорить.
— Мы думаем, что с этим особо спешить не нужно. Хотя бы потому, что программа эта выглядит… несколько… сказочно выглядит, и неизвестно, хоть что-то из нее осуществимо ли в принципе. С резиной, как говорят университетские профессора, ей просто повезло — хотя все они и подчеркивают, что везение это опирается на ее какую-то невероятную работоспособность. Вообще-то все это выглядит так, что она на самом деле просто собрала всю информацию из зарубежный научных журналов, продумала, что из этого можно с пользой применить в народном хозяйстве — но даже такая работа крестьянской девочке, как вы ее назвали, явно не под силу. Профессор Зелинский, кстати, ее иначе как «гениальным ребенком», и не именует…
— И сколько же лет этому гениальному ребенку?
— Вообще-то девятнадцать, но я хотел другое отметить: в планах… не пока будем гадать, кто из на самом деле составил, так вот, в этих планах по целому ряду работ проставлены очень жесткие сроки. Которые те же профессора университета считают… нереальными, в отличие от Старухи такими считают.
— Какой старухи?
— У этой крестьянки прозвище в университете такое: Старуха. Как сказал профессор Каблуков, за ее занудливость ее так прозвали, и за заботу о товарищах, кстати, тоже: она еще организовала коммуну, обеспечивающую всех студентов физмата сытным и дешевым питанием. Мы думаем, что уже за это она заслуживает нашего уважения… и, возможно, защиты.
— Товарищ Тихонов об этом позаботится.
— Хорошо. Так вот, если эта Старуха свои нереальные планы не сорвет…
— Мы проследим.
— И помощь ей в том, чтобы планы все же выполнялись, окажите… так вот, если она планы в срок исполнит, то я бы хотел об этом сразу узнать…
Планы девочка выполняла точно в обозначенные ею сроки, но «достижения» были все же не особо и важными, так что пока нужды обсуждать что-то «наверху» еще не возникло. Тем более что «внедрение» этих «достижений» в народное хозяйство выглядело и вовсе проблематичным — кроме, разве что, производства каучука из угля — но завод, быстро строящийся неподалеку от Сталинграда (и строящийся под пристальным вниманием со стороны НТК) возводился совсем другими людьми. Сам завод — цеха, дороги, электростанция заводская, а вот две «основных» установки изготавливались как раз в Лианозовской «лаборатории» университета, где уже сформировался небольшой, но великолепно оснащенный заводик, выпускающий «экспериментальную химическую аппаратуру». И вот способы «сохранения гостайны» в этой лаборатории руководству НТК весьма понравились. Правда, сам Лаврентий Павлович считал, что в значительной степени это подход был Старухой придуман (именно Старухой, деревенская девочка до такого бы просто не додумалась), и придуман чтобы хоть куда-то пристроить изобретенный ею «полиэтилен» от производства которого отказался Куйбышев — но сама идея так просто и в то же время надежно оградить предприятие от проникновения иностранных шпионов ему понравилась. А после разговора с Валентином Ильичем (и последующей беседы с Иосифом Виссарионовичем) было решено, что производство такое все же стоит наладить — хотя бы для того, чтобы понять, действительно ли продукт можно использовать столь широко в народном хозяйстве. Запрашивать средства для этого у Куйбышева было, как уже понял Лаврентий Павлович, совершенно бесполезно: тот уже один раз в финансировании отказал, а решений своих он вообще никогда не менял. Но у НТК уже имелся собственный — и не самый маленький — бюджет, а если с заводиком все получится, то он и окупит вложения очень быстро. Ну, хотелось на это надеяться, ведь сумма была не очень-то и велика. Окупились же вложения «в резину», теперь и завод под Сталинградом строился практически полностью за счет выпускаемого в Лианозовской лаборатории на экспериментальной установке каучука…
Весь ноябрь и половину декабря Лаврентий Павлович был занят буквально по уши: НТК (при поддержке ЦК партии, правда поддержке довольно умеренной) «отъедал» у Наркомпроса МВТУ. Мероприятие закончилось относительно успешно: хотя институт и остался в формальном подчинение наркомата, НТК получил практически полный контроль над всеми проводимыми там исследовательскими работами. И на всех факультетах были созданы подчиняющиеся исключительно НТК первые отделы, а назначенные руководители этих отделав в срочном порядке проходили инструктаж у товарища Тихонова. Поэтому практически до конца декабря Берия старался Тихонова «не дергать по пустякам», но в преддверии нового года он все же решил уточнить, как в университете продвигаются дела с новым производством. Довольно все же недешевым, хотя деньги были университету выделены «по минимуму», дополнительный запрос Старухи Лаврентий Павлович решил не удовлетворять. Ученые всегда просят много, а если у ученого еще и юношеский энтузиазм в крови бурлит, то они все истратят, сколько им не дай…
Валентин Ильич на вопрос Лаврентия Павловича ответил не задумываясь:
— Я со Старухой всего лишь позавчера говорил об этом, она уверена, что уже в начале января производство полиэтилена будет запущено и почти сразу установка выйдет на полную мощность. Правда мощность-то невелика, она сама все время подчеркивает, что установка эта опытная, да и рабочие не из лучших. Не потому что рукожопые, — тут же поправился он, — а потому что для работы на установке она студентов набрала, а у них просто времени нет, они же все учатся еще. Старуха, правда, как-то с преподавателями договорилась чтобы те студентов на работу отпускали, а потом им отдельные занятия проводили, но все равно… она еще сейчас собирается несколько выпускников рабфака на работу взять, которые на курсе Зелинского обучение проходили но в университет не попали, но она говорит, что обучить их получится не раньше марта. То есть она уже для них учебный курс расписала, опять же с преподавателями договорилась что те их отдельно еще получат, сама тоже учить их собирается.
— Интересно, но если рабфаковцы в университет не поступили… они что, под дверьми сидели и ждали, что из все же зачислят?
— Нет конечно, просто некоторые, кого профессор Зелинский или профессор Каблуков готовы были зачислить, учиться не пошли: семьи, зарабатывать на жизнь надо — вот она таких и разыскала. А зарплаты в лаборатории все же заводские, почти все, кого она разыскала, сменить работу согласились — или не сменить, там же и безработными несколько человек осталось… то есть случайными заработками перебивались. Людей она через канцелярию нашла, все же выбирала именно москвичей.
— Ясно. А с расходами как? Все промотали?
— За границей Старуха только два насоса заказала, шведских — но это всего на восемнадцать тысяч. Еще посуды американской химической, но там вообще тысяч на пять всего, а на остальное почти все в лаборатории и делалось, разве что металл закупался… да, металл тоже на одиннадцать тысяч из Швеции привезли, нержавеющую сталь. А остальное по мелочи на московских заводах делалось, как раз мне… моим пришлось по заводам помотаться, и даже по рынкам. Но так как там почти все за наличные покупалось, справились быстро.
— Как на рынках и за наличные? А отчитываться за затраты вы как собираетесь?
— Так это не из тех денег, что НТК выделило, она тысяч на шестьдесят из своей премии за резину всякого накупила. Честно говоря, я даже не знаю, зачем ей все это было нужно, но платила-то она — значит ей это действительно было необходимо: если свои тратишь, то уж всяко семь раз прикинешь, можно ли без этого обойтись…
