Вы, может, оцепенели бы или глазам своим не поверили и позволили бы подобной тварюге навсегда обратить вас в камень, но у меня хорошая привычка верить тому, что я вижу, особенно если это цветное, как в фильме, поэтому, скорее чисто инстинктивно, чем обдуманно, я схватил его.

Я читал кое-какие волшебные сказки в духе братьев Гримм, поэтому знал побасенку о том, что если ты схватишь гнома или эльфа, то можешь требовать от него, что заблагорассудится, вот я его и сцапал.

Я ухватил за бирюзовую рубашку и притянул к себе маленькое тельце.

— Человек, отпусти меня! — взвыл гном. — Или ты хочешь порвать мне одежду? Не переношу такого обращения! Убери руки, парень!

— Не рыпайся, — ответил я.

Я был немного изумлен и все еще не до конца верил, что это происходит на самом деле.

— Я хочу мешок золота или чего-нибудь в том же духе.

С секунду гном выглядел оскорбленным, потом криво усмехнулся и сказал:

— Да, умник, в твою ловушку попала не та мышка. Слишком ты медлителен и нерасторопен. Может, гном-четверокурсник и приволок бы тебе торбу с золотом, но только не я — любитель вечеринок, вылетевший с первого курса Альма-матер. Нет диплома — нету магии! Понял, паренек?

— Угу, понял, — осмелился сказать я. — Ты полагаешь, что не можешь подарить мне мешок золота, как написано в сказках?

— Сказки-смазки… Может, одно фальшивое корейское песо я и смогу, но определенно не более. У меня с магией, знаешь, не очень. Короче, nine, приятель.

— Гм… — протянул я и прихватил его покрепче, чтобы ему не подумалось, что я намерен его отпустить.

Немного подумав, я решил, что наткнулся на отличную мысль, и спросил:

— За что тебя выперли?

Мне показалось, что в голосе гнома я уловил нотку агрессивности, когда он ответил:

— А тебе бы, дружок, понравилась эта зубрежка? Таскаться на занятия сегодня, таскаться на занятия завтра, выслушивать всякую чушь свихнувшихся старых чудиков, возомнивших себя профессорами? Приятель, неужели в этом мире не отыщется более подходящего времяпрепровождения, такого, чтобы пощипать нервишки? Я, например, играю в джаз-оркестре, который мы организовали в нашем студгородке. Тебе такой музыки и слышать не приходилось! — Он принял позу, словно собирался заиграть. — Сакс у нас такой парень, что заморозит тебя в два счета. А на цимбалах маленький тролль, который не только пошлет тебя куда подальше, но и вернет обратно. А уж об ударнике…

Я слегка потряс его.

— А как насчет выкупа за свободу? Что ты можешь предложить?

— Я могу попробовать, что-нибудь сделать, чувак, но, как я уже сказал, я почти ничего не смыслю в магии. Я, наверно, самый худший, если уж на то пошло. Можешь разорвать меня на куски, но я могу лишь выразить свои сожаления. Ах, да, могу тебя в кого-нибудь превратить.

Я на секунду задумался, потом решился и опустил его на землю, но продолжал придерживать за рубашку.

— Ладно, хотя это и невыгодное дельце. Самое простое честное деловое предложение. Три желания — только чтоб без обмана — в обмен на свободу.

— Три? — недоверчиво переспросил он. — Дружище, одно практически все, на что у меня хватит сил. Да, похоже на то, что одно желание — мой потолок. Так что или соглашайся, или проваливай.

— Ладно, одно так одно, но без всяких там выкрутасов. Чтобы это была честная, добротная магия. Договорились?

— Порядок, — ответил он.

Стоило мне его освободить, как он тут же исчез в норе. Его долго не было, и я пришел к окончательному выводу, что и среди гномов порядочных не найдешь, да и выражение лица у него было больно хитрое, когда он бормотал, что не способен ни на какие магические штучки.

Но еще через минуту гном появился, чуть ли не путаясь в своей цепочке для ключей, пошатываясь под грузом материалов, инструментов и вещичек, кстати, весьма причудливых.

— Прихватил их в университетской лаборатории, — заявил он, махнув рукой на всю эту груду хлама. — Порядок. Здесь все, что надо. Только помни, что на это может уйти больше времени, чем у опытного практика, поскольку я в этом деле профан.

— Эй, погоди немного со своим магическим барахлом… — начал было я, но гном раздраженно отмахнулся и принялся манипулировать со своими причиндалами.

Для начала он положил на землю штуковину в форме звезды, налил в котелок какого-то зловонного снадобья и принялся его перемешивать, забормотав что-то нечленораздельное, смахивающее на ругань: «О-о, бом, шлеп-доп» и «О-о, шуби-дуби»… и много чего еще в этом роде.

Довольно скоро он справился с этим и посыпал меня какими-то порошком. Я чихнул, чуть не сбив его с ног.

— Будь здоров, — пробормотал он и гаденько мне подмигнул, тут же вывалив на меня еще большую порцию порошка и забубнив что-то вроде: — Во имя святого указательного когтя Великой Гадской Птицы и Владыки. Пусть этот парень получит то, что он хочет!.. А теперь, — обратился он ко мне, говори, чего ты хочешь?

Он затряс мешочком, в котором что-то постукивало, словно кости. Я уже прикидывал в промежутках между заклинаниями и теперь твердо знал, чего я хочу.

— Сделай так, чтоб я мог бегать быстрее любого из нашей школы! — заявил я.

Я был полон уверенности, что уж теперь Андерфелду придется включить меня в команду.

Крошка-гномик замотал головой, словно все понял, и принялся кружить возле своей звездообразной штуковины сужающимися кругами все быстрее и быстрее, пока у меня не зарябило в глазах. Потом он остановился, пыхтя, как сумасшедший паровоз, и произнес что-то похожее на: «Лети прочь, кленовый лист».

Сказав это, он швырнул в меня розовый порошок и завопил так пронзительно, что зазвенело в ушах:

— СБЫВАЙСЯ!

Взметнулся вверх столб розового дыма, словно бродячий фокусник поджег магний, и единственное, что я помню — гном исчез со своим барахлом, а я остался в лесу один.

Вот и вся история.

Гм, что дальше? Сделал ли он, чтобы я мог бегать быстрее любого в нашей школе?

Да, конечно.

Кстати, вы не знаете никого, кто хотел бы взять на работу шестнадцатилетнего кентавра?