— Но, свадебного путешествия у нас не было и…

— Я не могу себе этого позволить!

— … и поскольку свадебного путешествия не было, — Конни была непреклонна. — Мы купим мебель и  оформим этого кроличье логово, которое ты в шутку называешь маленьким любовным гнездышком, в том стиле, о котором я мечтала долгие годы. Кстати, «маленькое» — это не совсем то слово: судя по той цене, которую заломила за нее  Барбара Фритчи нужно говорить «огромное».

— То есть это будет «Турецкий период»

— Да, «Турецкий период». По крайней мере моя жизнь будет сносной следующие несколько недель, пока мы не сможем уговорить мистера Апджона повысить тебе зарплату…

— Мы? Апджона!? — Дэнни буквально взвизгнул. — Ты должна держаться подальше от босса, Конни. Не валяй дурака. Он не повысит мне зарплату, и я бы предпочел, чтобы ты держалась от него подальше…

Дэнни всплеснул руками. Что толку? Он знал, что у Конни сильная воля, когда женился на ней. В то время это казалось ему привлекательным качеством, теперь он уже не был в этом уверен. Но у него тоже была сильная воля; он был уверен, что возьмет верх. Возможно.

— Ладно, — сказал он наконец, — пусть это будет «турецкий период». Но что, черт возьми, такое «турецкий период»?

Она ласково взяла его за руку и повернула лицом к витрине магазина.

— Смотри, дорогой. Правда, это не совсем по-турецки. Скорее больше похоже на персидское. Ну, знаешь, тик, шелк и…

— Смотрится отвратительно.

— Значит, ты снова начинаешь! — Она отпустила его руку, ее глаза сверкали, губы сжались в тонкую линию. — Мне стыдно за тебя, за то, что ты лишаешь меня тех немногих маленьких радостей, которые мне нужны, чтобы в моей жизни было меньше слез…

И в глазах Конни блеснули слезы.  Преимущество на этот раз было явно за ней.

— Конни… Конни… — Она оттолкнула его успокаивающую руку со словами: «Ты чудовище». Это было уже слишком для него. Слова были такими наигранными, что он внезапно пришел в ярость:

— Прекрати сейчас же, черт возьми!

Ее слезы хлынули быстрее. Дэнни стоял, разъяренный, беспомощный, отчаянно надеясь, что ни один полицейский не подойдет и не спросит: «Этот парень к вам пристает, леди?» Да, на этот раз его явно перехитрили.

— Конни, ладно, ладно, пусть у нас будет «турецкий период». И не имеет значения, сколько это будет стоить, я как-нибудь наскребу денег.

Это не  был магазин, где предлагалась модернистская мебель из стеклопластика, которую потом будет не жалко выкинуть, заменив на что-нибудь более удобное. Нет, это был антикварный магазин.

Они рассматривали кровати с балдахинами. Они рассматривали ковры, на которых были разбросаны подушки, чтобы можно было сидеть на полу. Они рассматривали столы со столешницами, расположенными на высоте шести дюймов от пола. Они осматривали курильницы, кальяны, сундуки и гигантские вазы, пока у Дэнни не закружилась голова от приходивших ему в голову видений дворцов давно умерших халифов.

И все же, несмотря на свою решимость, Конни выбрала очень мало вещей, а те, что она выбрала, были недорогими и довольно неплохо отвечали своему предназначению… И по мере того, как проходили часы, и по мере того, как они передвигались по городу от одного унылого магазина старья к другому, уважение Дэнни к вкусу жены росло. Она обставляла квартиру совсем не плохой мебелью.

Они закончили к шести часам, потратив чуть меньше двухсот долларов. — Ровно на тридцать долларов меньше, чем Дэнни собирался потратить на обустройство нового дома. Он был уставшим, но довольным. Конни сделала покупки с умом.

 Дэнни огляделся. — Что за убогий район? Как они сюда попали? Пустырь между двумя многоквартирными домами. На веревках сушится белье после стирки. Участок зарос сорняками и завален мусором.

— Могу я обратить твое внимание на удручающую обстановку вокруг и мое изнеможение? — сказал Дэнни. — Давай возьмем такси и вернемся домой. Я хочу упасть в обморок.

Они огляделись. Пустое такси стояло между домами. Дэнни уже сбирался подать призывный знак, как вдруг такси исчезло, а на его месте, зажатый между двумя многоквартирными домами, появился небольшой магазинчик. — Одноэтажное здание с грязным фасадом и витриной, полностью покрытой серым налетом пыли. На стеклянной панели двери, тоже покрытой грязью, от руки была выведена замысловатая надпись: «МОХАНАДУС МУКХАР, РЕДКОСТИ».

Маленький человечек в развевающемся халате и феске выскочил из двери магазинчика, резко затормозил, развернулся и прилепил к окну огромное объявление. Он четыре раза провел по нему большой кистью, приклеивая объявление к стеклу, и, резко повернувшись, вернулся в дом, хлопнув дверью.

— Нет, — сказал Дэнни.

Изо рта Конни вырывались странные звуки.

— В моей семье нет сумасшедших и никогда не было, — твердо заявил Дэнни. — У нас очень хорошая семья.

— Нам все это почудилось, — сказала Конни.

— Да, мы просто не заметили этот магазин. —  Обычный баритон Дэнни стал гораздо ближе к сопрано.

— Если мы и сошли с ума, то одновременно — заметила Конни.

— Должно быть, так оно и есть, если ты видишь то же, что и я.

Конни немного помолчала, а затем сказала:

— Большое морское судно под флагом Лихтенштейна, три трубы, может быть, «Титаник». Фламинго на капитанском мостике. Так?

— Не играй со мной, женщина, — захныкал Дэнни. — А то я и вправду сойду с ума.

Она серьезно кивнула:

— Было пустое такси. Правильно?

Он кивнул в ответ:

— Да. Пустырь. Бельевая веревка, сорняки, мусор.

— Все верно. Так и было.

Он указал на маленький магазинчик.

— А это маленький магазинчик. Правильно?

— Правильно.

— Мужчина в феске, Мукхар?

Она закатила глаза:

— Все верно. Был такой.

— Так почему же мы идем к нему?

— Разве не так всегда бывает в историях, когда странные магазины внезапно появляются из ниоткуда? Что-то неумолимое притягивает туда ни в чем не повинных прохожих. Ведь верно?

Они остановились перед невзрачным магазинчиком. Прочитали объявление. Там было написано:

БОЛЬШАЯ РАСПРОДАЖА! ПОТОРОПИТЕСЬ! ТОЛЬКО СЕЙЧАС! БЫСТРЕЕ!

— На ум приходит слово «неестественно», — сказал Дэнни.

— «Волнующе», — сказала Конни, и, повернув ручку, открыла дверь.

Звякнул крошечный колокольчик, и они переступили порог лавки Моханадуса Мукхара.

— Наверное, это был не самый умный шаг, который мы когда-либо предпринимали, — тихо сказал Дэнни. Дверь за ними закрылась без чьей-либо помощи.

В магазине было прохладно и затхло, — странные ароматы преследовали друг друга.

Они внимательно осмотрелись. Магазин был забит всяким хламом. От пола до потолка, от стены до стены, на столах и в кучах, все было завалено странностями и безделушками. На полу громоздились друг на друге груды вещей; кучи вещей были прислонены к стенам. По проходу между стопками и нагромождениями вещей едва можно было пройти. Вещи всевозможных форм, размеров и цветов. Вещи. Они пытались выделить отдельные предметы из общей картины, но все, что они могли различить, — это хлам… хлам! Хлам, обломки и всякий хлам.

— Любопытные вещи, не правда ли? — Произнес чей-то голос.

Конни подпрыгнула от испуга и наступила Дэнни на ногу.

Мукхар стоял перед кучей барахла и различить его на этом фоне было трудно. 

— Мы увидели это ваше объявление, — сказала Конни.

Но Дэнни был более прямолинейным:

— Здесь стояло пустое такси, а мгновение спустя возник этот магазин. Как так вышло?

Маленький человечек отошел от груды вещей, и его маленькое морщинистое личико орехового цвета расплылось в улыбке:

— Счастливая случайность, дети мои. Возникла небольшая морщинка на ткани космоса — и вот я здесь, а на долго ли я не знаю. Но почему бы не заняться бизнесом, пока я здесь?

— Конечно, конечно — произнес Дэнни. Он посмотрел на Конни. Судя по выражению ее лица, она мало что соображала, впрочем, как и он сам.

— О! — воскликнула Конни и бросилась в один из боковых коридоров, уставленных антикварными вещицами. — Это прекрасно! Как раз то, что нам нужно для сервировочного столика. О, Дэнни, это мечта! Это будет абсолютно новый писк моды!