Леди посмотрела на Джона.

— Появился.

— Неужто и вас рыцарь де Лебрево очаровал?

— Не следовало ли вам согласиться на предложенный королем брак с бароном Ринвелем, графиня? Вся ваша семья смогла бы вздохнуть с облегчением.

Я не знала, что тут происходит, но даже так могла понять, что сказанное леди Деборой — оскорбление.

— Благодарю вас за беспокойство, — и глазом не моргнула леди Изабель. И кстати, как только они все узнавали друг друга в масках? — Ах, я ведь хотела вина, — леди Изабель наклонилась к столу, совсем рядом со мной. Я стояла, не знаю, куда себя деть. От нее приятно пахло розами, но я могла думать только об острых шипах этих красивых цветов.

— Не мешай ему, — едва слышно прошептала она. — Уйди по-тихому, и я награжу тебя. Ты исчезнешь в любом случае, так выбери мудро, без неподобающей крестьянской девке заносчивости.

Леди взяла чашу с вином, и отошла. Другие дамы, если и видели, что леди Изабель мне что-то говорила, то услышать не могли. Я сама едва слышала ее слова. Откуда графиня могла знать, кто я? Откуда она знала Джона?

— Миледи, вы так прекрасны сегодняшним вечером. Как мог ваш рыцарь оставить такой прекрасный цветок в одиночестве?

Я не сразу поняла, о чем подошедший ко мне мужчина говорил. О саде? Обо мне в саду? Неужто простые и понятные слова в этом зале были запрещены? Он был старше меня, и старше Джона, но маска удачно скрывала его возраст. Я начала уставать от всех этих незнакомых лиц, непрошенного внимания и одиночества. Может, стоило послушать леди Изабель, и просто уйти?

— Вы что, не знаете, как говорить? — раздраженно заметил мужчина и подошел ко мне. Я невольно отступила назад и наткнулась на спиной на кого-то. Не успела я повернуться, как Джон схватил мою руку и приложил к губам, не отрывая взгляда от настойчивого господина.

— Моя леди весьма стеснительна, и не привыкла к подобному славному обществу. Великодушно прошу простить ее.

— Конечно, конечно, — ответил мужчина, остановившись у стола и более не обращая на меня внимания.

— Куда ты пропал? Я ведь никого тут не знаю.

— Прости, но это был разговор, который я не мог отложить. Я готов искупить вину, моя леди. Прошу потанцуй со мной, пока мы оба здесь, оба живы.

Вся игривость Джона ушла. Я ведь ничего не знала о турнирах. Джон едва не умер тогда в лесу. Невообразимо представить, что, не решись я сбежать в тот день, не попробуй спрятаться в чаще с другой стороны дороги, мы бы и не встретились никогда. Как человек, которого я и не знала толком, не знала долго, мог внезапно занять такое огромное место в моих мыслях, в моей душе? Разве не было это самое настоящее колдовство? Разве рыцари не рисковали только честью на турнирах? Это же была не война. Неужели золото и возможность прослыть самым умелым бойцом стоили того, чтоб рискнуть жизнью?

Ради чего Джон на самом деле рисковал?

— Нет. Я не разрешаю тебе даже думать о смерти, — я подала ему руку, и он вывел меня в центр зала, к другим танцующим парам.

Джон взял меня за правую руку, и встал напротив, держа левой. Зазвучала лютня. Легкую и нежную мелодию подхватила флейта и Джон надавил на мою ладонь, заставляя двигаться. Второй рукой он аккуратно поправлял меня, стоило мне чуть сбиться с ритма. На самом деле шаги были не сложные: леди в линии спереди и позади меня повторяли их, и сбиться было почти невозможно. Четыре шага вперед, поклон, поворот, четыре шага в левую сторону, поворот, четыре шага вновь к партнеру, поклон ему, шаг на встречу, так близко, что ваше дыхание смешивается, замираете на мгновенье, и вновь поворот, и четыре шага вперед. Стоило привыкнуть к шагам и перестать путаться, и я вдруг поняла, что танец мне нравится. Легкий, под размеренную изящную музыку, в шикарном платье, рядом с мужчиной, который ловил каждое мое движение.

— У тебя талант, — прошептал Джон мне на ухо, и я дернулась, сбиваясь с ритма. Облизала вмиг пересохшие губы. В зале было душно, но голову кружило не от этого.

— Зачем ты привел меня сюда?

Показалось, или в этот раз мы еще ближе друг к другу?

— Не смог отказать себе в желании увидеть тебя. Дотронуться, — от слов Джона в ногах появилась слабость, и я запнулась. Он подхватил меня, и обнял. Его руки словно выжигали на мне клеймо, даже через все слои ткани. Все люди в зале, все эти аристократы, что могли одним словом уничтожить меня и все мое будущее, в объятиях Джона вдруг стали совсем не важны. Что это за помешательство? И какими травами лечить эту болезнь? Да и как вылечить болезнь, от которой не хочешь исцеляться? — Хотела бы ты жить тут? Носить шелка и драгоценности вместо цветочного венка?

О какой глупости Джон спрашивал! Хотела бы я вернуть прошлое. Где матушка была жива? Хотела бы стать лесной феей, знающей все о травах? К чему загадывать о несбыточном? Дамы были красивы в их ярких платьях и сверкающих украшениях, но испытывала ли хоть одна из них опьяняющее чувство свободы, что дарит дорога?

— Думаю, мне куда больше подходит корона из цветов.

Музыка закончилась. Мы остановились непозволительно близко друг к другу. Джон, не отрываясь, смотрел на мои губы, и я не могла их не облизнуть. Он наклонился, медленно, словно убеждаясь, что ему позволено. Его аромат, железа и леса, окутал меня. Я прикрыла глаза, подаваясь вперед. Еще немного…

— Его величество король! — объявил герольд.

Я распахнула глаза, отступила, наступив на подол платья, и если бы не крепкие руки Джона, наверняка упала бы! Флейта, издав один режущий по ушам звук, смолкла. Все остановились, повернувшись к дальней стене зала, где стоял пустующий трон, и поклонились. Отварилась дверь, и в зал вошел король, королева и их свита.

По тому, как описывали его в деревне — узурпатор, тиран, чудовище, я ожидала горгулью в короне. Но король был красив. Высокий мужчина с аккуратной бородой, в которой уже виднелась проседь, и аккуратно уложенными волосами до плеч. В черном, как и Джон, только его ткань была расшита золотыми нитями и украшена алмазными пуговицами. Маска прикрывала лишь половину лица — чтоб никто из присутствующих не смел сотворить что-то неподобающее, отговариваясь, что не признал его величество.

Королева рядом была в пурпурном свободном платье, расшитом золотом и изумрудами. Оно не скрывало ее беременности. Маска королевы так же была половинчатой, открывая доброе, округлившееся лицо. В ушах у нее висели изящные серьги в виде лилий, и так изящно они были сделаны, ну точно настоящие!

— Наши почтенные гости. Мы рады приветствовать вас на сем скромном балу, — все рассмеялись, и я покрутила головой, не улавливая шутку. — Сей бал посвящен нашим отважным рыцарям, что уже доказали свою храбрость и удальство.! Поприветствуем же их. — Вокруг четырех мужчин толпа расступилась, словно море в церковных текстах перед мессиями.

— Наш славный барон Гессе — завоевавший славу в боях с северными варварами. — Я думала, все рыцари были как Джон — высокими, с развитой годами тренировками телом. Но все четверо оказались разными — этот был крупный, словно дуб из леса, а не человек. Мне пришлось бы задирать голову, чтоб посмотреть на его подбородок. Все окружающие боялись барона.

— Рыцарь де Трезери, — Второй, напротив, был низким, и худым — будто бы подростком. Казалось, первый из рыцарей мог снести второго одной рукой. За него стало страшно. Дамы ко второму рыцарю были куда благосклоннее, шепотки и взгляды в его сторону обрушились не с ужасом, а с надеждой.

— Третий — наш славный Рыцарь Неувядающей Розы, что лишь недавно вернулся из паломничества, и вскоре присоединится к нашему двору, — волосы этого рыцаря были совсем седыми. Я удивилась, как могли допустить его к участию, ведь он выглядел старше Тука.

— И последний из финалистов рыцарь де Лебрево, потерянное прежде дитя и наследник трагично погибшего рода. Поприветствуем!

Все взгляды вновь были прикованы к нам, но от услышанного я забыла о смущении. Трагично погибшего? Джон и вправду был де Лебрево? Он сжимал мою руку до боли, будто слова короля причинили ему физическую боль. Что же случилось с его семьей?