— Пусть в Сатке переночуют, — с облегчением перевел дух Серёга. — Им ещё по пути арестантов забирать, неча здесь ноздри сопатить…

— А с таджиками чо? — Выразил недоумение один из деревенских казаков. — Их же тоже сплавить хотели, зачем они нам тут⁈

— Сами сплавим, — отрезал участковый. — попозже, как река вскроется. Ты головой то думай! — Накинулся он на проявившего несвоевременную инициативу. — Две бабы взрослых, несколько детей, отдупляющих откуда и куда они попали, куда их определять⁈ Ассимилироваться и мирно жить не пожелали, нам тут мина замедленного действия под боком не всралась. Хочешь, на поруки их возьми к себе домой, заберешь?

Казак так яростно замотал головой, что Серёга усмехнулся:

— Вот ты и поедешь их сплавлять. — Увидел округлившиеся глаза мужика и успокоил. — Не один, конечно, не ссы…

Южный Урал, апрель 1797 г.

Губин, сразу уехавший в Попадалово, сбросил на своего секретаря Матвея, подвизавшегося в Сатке, всех. И двух своих сыновей, Константина и Петра, тринадцати и четырнадцати лет; недоучившихся студентов горного училища; молодежь, предназначенную в обучение к медикам; брянских крестьян и околонаучных специалистов. И это не считая почти трех тысяч солдат Александра Васильевича. Триста человек из этих солдат должны были вскоре отбыть обратно, но легче от этого не становилось.

Ещё и от начальства ни слуха, не духа — уехали в деревню и пропали, пришлось посылать курьеров, прояснить обстановку. Солдаты, без распоряжений непосредственного начальства — с места трогаться отказывались и только письменное распоряжение Суворова, присланное из деревни — помогло сдвинуть дело с мертвой точки. «До компьютеров добрались!» — Сделал верное умозаключение Матвей и вздохнув, принялся помогать заводскому начальству расселять новоприбывших.

Триста солдат и пятьдесят человек имеющих некоторое представление о науке — сплавили к Егору в Известковое, там давно были построенные временные бараки для такого случая. Каменщикам обрадовался чрезвычайно Расул — он и местных то немногочисленных холил и лелеял, а тут сразу ещё за пятьдесят профессионалов. На них у него были грандиозные планы, не только строительство, но и плотина для ГЭС, печи из огнеупоров и самое главное — подготовка смены из молодежи.

Мужики, обласканные Расулом, поселенные в благоустроенном по заводским меркам бараке — были в недоумении. «Кабы опосля таких посулов в фундамент не замуровали, по окончании работ…» — Высказал всеобщую настороженность артельный староста. Но в трактир, на выделенную от барских щедрот деньгу, со словами: «Отметьте приезд» — пошли. А там, пообщавшись с мастеровыми — немного подуспокоились.

Часть солдат, после распоряжения генералиссимуса, приказавшего солдатам перейти в ведение заводского начальства — перенаправили в Златоуст с Миассом и выдохнули с облегчением. Места, хоть и впритык, хватило всем, а учитывая, что ждать весны не стали и после удачных опытов с обжигом магнезита — принялись за огнеупоры, то и проблема безработицы не стояла.

Студентов из Петербурга спешно знакомили с метрической системой, те, не успев за более чем полумесяца дороги отвыкнуть от учебы — рьяно принялись грызть гранит науки. Благо, ни закона божьего, не латыни с греческим в учебной программе не было. И розог. А сами занятия чередовались с практикой. А открывающиеся перспективы — не давали лениться.

У Егора с химиками в этом плане проблем было больше, те уже были взрослыми, состоявшимися людьми, с солидным по меркам этого времени багажом знаний. И предложение переучиваться поначалу встретили скептически. Пришлось, как в случае с Гнидославом — применять электрошок. Нет, током никого не били, но продемонстрированное электричество и его возможности — поразили почтенную публику. Одно дело читать о электромагнетизме в журналах, другое — воочию увидеть его возможности. А после показа калькуляторов и телефонов, с объявлением, что в лабораторию допускаться будут только освоившие метрическую систему измерения — проблема с переобучением была снята.

Брянских переселенцев, в виду их крестьянского происхождения — Матвей отправил в Попадалово, вместе с почти сотней студиозов мужского и женского пола, которых прочили во врачи. Причем лидер крестьян, Конон Чернов — упирал на то, что он и с десяток его товарищей приехали сюда ненадолго — перенять опыт передовой и обратно. Матвей его оборвал: «То не нашего ума дело, как скажут, так и будет. Ты мне скажи, почему из списочного состава у тебя шестнадцать баб не достает?» Конон отговорился: «Та какие там бабы, бляди! Солдаты разобрали в жены, ещё в дороге!»

На «радость» деревенским — почти две сотни человек двинулись к ним, повышать демографию. Председатель, узрев прибывших, выдернул Губина из компьютерного класса и потребовал объяснений.

— Забыл, Захар Михайлович! — Покаялся купец. — Сейчас всё обскажу! Да у меня же дети там, в Сатке! — Схватился за голову, внезапно вспомнив о отпрысках и тут же успокоился. — Матвей присмотрит, пусть к самостоятельности приучаются! Захар, я тут стратегию знатную освоил, вот скажи мне, как знающий человек — отчего кошкамыш окромя листа кувшинки нельзя нигде больше пристроить? И почто за арбузопульт такую цену непомерную дерут, ажно триста солнц? И кукурузная пушка пятьсот солнышек!

— Ты что, в зомби против растений там сидишь который день играешь? — Председателя стало потряхивать. — Александр Васильевич и то за ум взялся, солдат гоняет, новые ружья пристреливают. А ты в детские игры на старости лет играешься!

— Какие же это детские⁉ — Обиделся Губин. — Там страсти этакие! А я до до двадцать восьмого уровня в выживании дошел уже! — Похвастался не удержавшись.

Захар, твердо решивший снимать Никиту с должности заведующего компьютерным классом, как не справившегося с обязанностями — отправился к врачам, узнать, как они решили проблему гаджетозависимости у генералиссимуса.

— Так мы с ним по человечески несколько дней бились. — Олег ухмыльнулся. — И лекции читали, о вреде для зрения частого просмотра телевизора, а у него и так старческая дальнозоркость. Как об стенку горох, так мы ему в очередной раз в глаза закапали тропикам вместо стандартной профилактики. С полчаса терпел, потом запаниковал, к нам обратился и как бабка отшептала, сейчас ко всем рекомендациям прислушивается! Ну хоть глазное дно обследовали.

— Ладно, попробую с Губиным как со взрослым человеком вначале поговорить.

Купец, отлученный от компьютера — вспомнил о своих обязанностях и наказах императора. Просьбой о компьютере для венценосной особы Захара не удивил, тот давно морально был к этому готов. А вот с человеком, которого отправить — был затык, никто не горел желанием отправиться ко двору. На всякий случай Захар предостерег купца-дворянина, рассказав о вреде частого просмотра с экрана, сославшись на Суворова: «Чуть не ослеп! Сам можешь поинтересоваться! А если, не дай бог, государь-император зрение посадит? Так что сразу предупреди!» Губин недоверчиво спросил: «А что энтот ваш, Никита, целыми днями как вперится в компьютер и сидит — не ослеп до сих пор?» Так Председатель в одночасье определился с кандидатурой того, кого послать обслуживать компьютер к Павлу Петровичу. Главное, в сопроводительных бумагах отписать, чтоб всерьез Никиту не воспринимали и по важным вопросам совета не просили.

Сам Никита от этого предложения в восторг не пришел и принялся всячески отбрыкиваться от такой чести. Соглашаясь хоть на ферму к Анисиму, только не удаляться от медицины и привычного общества. Ещё не стерлись воспоминания о том, как неласково его встретил мир восемнадцатого века за пределами деревни.

— Не обсуждается! Сам же рвался отсюда, сбылась мечта, кайфуй теперь от этого! — Рявкнул Захар. — Шуруй в гараж, будешь осваивать устройство генератора и смотри, не сачкуй! Император то с тобой вату катать не будет, коли что забарахлит, сразу на конюшню! А мы ему другого потом предоставим, коли тебя запорют!